О старой литературе, нравственности и двойных стандартах

Добрался до "Фонарщика" - американского хита 1855 года, о котором читал в книге "Код бестселлера". Сентиментальная история о бедной девочке, которая жила у злой старухи, пока та не выгнала ее из дома, но другие люди о ней позаботились, а она начала в ответ заботиться о них. Ну и, естественно, нравоучительность была бы недостаточной, если бы просто вытекала из поступков персонажей, поэтому кто-то из героев постоянно зачитывает мораль прямым текстом.

Само по себе это не важно - я отлично понимал, за что берусь, поэтому "Фонарщик" не застал меня врасплох, а в плане сентиментальности и слащавости он даже не дотягивает до книг Чарской, написанных, как ни крути, на целых пятьдесят лет позже. Что мне на самом деле показалось любопытным, так это то, что в нравоучительной литературе девятнадцатого века всякий автор убежден, что речь идёт о "христианских ценностях", о том, "как должен поступать любой христианин", хотя на деле в этих книгах всегда паралельно присутствует несколько несовместимых версий "христианской" морали.

Например, мораль для женщин и мораль для мужчин. В случае женщин и девочек "высоконравственным" объявляется терпеть несправедливость, проявлять покладистость, безропотность и доходящее до абсурда сострадание. Если другой человек поступает с тобой дурно и несправедливо, ты должна перенести свое внимание с его поступков на его переживания, в стиле - ДА, он, конечно, поступает как мудак, НО он ведь так несчастен... Другой вариант: он заблуждается и руководствуется неплохими, но неправильными побуждениями. Или так: если я буду проявлять по отношению к несправедливым людям ангельскую кротость, это поможет им исправиться, а любой конфликт их лишь ожесточит.

А вот "христианская" мораль для мужчин - если другой человек поступает с тобой дурно и несправедливо, нужно, не будучи (по возможности) излишне агрессивным, твердо стоять на своем, говорить правду и добиваться восстановления справедливости, и это не вопрос твоего эгоизма, импульсивности и неумения держать себя в руках, а долг христианина. Ни в одной книжке - за исключением, может быть, "Хижины дяди Тома", - я не встречал нравоучительных примеров мужчины-героя, который переносит внимание с фактов (жестокости и несправедливости по отношению к нему) на чувства и потребности обидчика, тогда как от женщины этого ждут по умолчанию.

При этом то, что объявляется добродетелью для находящегося в абсолютно бесправном и зависимом (как женщины) положении негра Тома, показалось бы Бичер-Стоу совсем не добродетелью в исполнении Огюста Сент-Клера. Да, конечно, он мог проявлять насмешливую снисходительность и оправдывать лень и разболтанность своих слуг тем, что он сам не позаботился об их правильном воспитании, но он, конечно, не подставил бы другую щеку и не стал бы искать оправдание обидчику, если бы кто-нибудь его ударил, да в его исполнении такое поведение, при всем формальном соответствии новозаветным правилам, едва ли показалось бы кому-то "добродетельным" и вызвало бы только отторжение.  

Проблема христианства в том, что люди на протяжении веков лепили маркер "христианских ценностей" на все, что было им удобно или выгодно, что отражало их личные вкусы и общественные предрассудки, и при этом наплодили множество отдельных версий "христианской нравственности" - нравственность для женщин и мужчин, детей и взрослых, бедных и богатых... Игнорируя кое-какие тонкости, можно говорить о двух принципиально разных моральных системах - "христианская мораль для обладающих властью" и "христианская мораль для бесправных и зависимых".

Прямо противоположные вещи объявляются "христианскими добродетелями" в зависимости от того, о какой социальной группе идёт речь, однако это противоречие либо не рефлексируется вообще, либо рефлексируется максимально манипулятивно - в стиле "женщины, более способные быть "ангелами на земле", должны своим возвышенным примером смягчать характеры мужчин". Зависимость, отсутствие иного выхода трактуется, как привилегия. Раб Том якобы может научить своего хозяина Сент-Клера "истинному христианству". Что характерно, Сент-Клер, хоть он и тронут замечательным примером Тома, что-то изменять в себе и своей жизни вовсе не намерен. Ему и так хорошо. Это рабу или женщине, чтобы выжить, нужно быть "добродетельным" в значении "покорным и безропотным". Сент-Клеру это не нужно, напротив, человека в его положении такое поведение бы погубило.