О Корнуэлле и "Саксонских хрониках"

Пытался читать "Саксонские хроники" Бернарда Корнуэлла. Кажется, у меня с этим автором выйдет так же, как с Чаком Палаником. Когда я первый раз прочёл "Бойцовский клуб", то я подумал - чёрт возьми, как это хорошо! Когда я прочитал другие произведения Паланика, я понял, что "Бойцовский клуб" был вовсе не хорош. То, что я принял за отважное погружение в сознание фрустрированных маргиналов, было просто выражением автором своего внутреннего мира. Если бы Паланик умел писать по-другому, то "Бойцовский клуб" был бы гениальной стилизацией. Но в том-то и дело, что Паланик писать по-другому просто не умеет. Его язык и его мировосприятие - везде одинаковы и везде одинаково скучны. Можно принять крайнее уродство за талантливый костюм на Хэллоуин, но когда ты понимаешь, что это не костюм, то отношение меняется на 180 градусов.

И с Корнуэллом - то же самое. Когда я читал "Короля зимы", то я подумал, что автору очень здорово удалось вообразить грязь и будничную жестокость раннего средневековья. Но уже к концу второй книги авторское вИдение начало меня изрядно утомлять, а третью я не дочитал. И вот сейчас, открыв "Саксонские хроники", я окончательно уверился, что и в "Короле зимы" автор вовсе не играл с деталями и речью персонажей, чтобы этими художественными средствами достичь необходимой атмосферы - нет, он просто _не способен_ написать иначе, он не видит в людях ничего другого.

И опять эти маленькие девочки, которые, не поморщившись, переносят сексуальное насилие и любят убивать ("Брида осталась позади, я увидел, что руки ее все в крови, стекающей по длинному древку копья. Она лизнула кровь и хитро мне улыбнулась"). И опять этот наивно-циничный ГГ, который смотрит на убийства, изнасилования, погромы, принимает в них участие, но никогда не страдает из-за этого и не испытывает внутренних противоречий даже в самых вопиющих случаях (вот тут мы сочувственно описываем изнасилованную датскую девочку и то негодование, в которое ее растерзанный вид привел одного из датских викингов, приемного отца ГГ - а вот здесь мы восхищаемся тем, как датчане насилуют женщин).

Это же снова - Дерфель с Нимуэ из "Короля зимы". Как говорится, те же яйца, только в профиль. Белый и благополучный европеец пытается представить, каким должен быть человек, живущий в сложном и жестоком мире. Но, честное слово, то, что получается на выходе - это не средневековый человек, живущий в своем страшном и жестоком мире, это белый и благополучный европеец, давший наконец-то волю своему цинизму и своей моральной немощи. Это - Паланик, вырядившийся викингом.

И язычники, и христиане предстают просто как кучка слабоумных дикарей, которые по своему невежеству ищут в религии причудливые объяснения всему в окружающем их мире, но по своему беспредельному цинизму, унаследованному от автора, не принимают эти объяснения всерьез. А если принимают, тогда автор выставляет их дегенератами и сумасшедшими, как Альфреда или Эдмунда. И это - совершенно отвратительное зрелище. Если автор берётся писать о язычестве, он должен быть в душе язычником. Тогда он, как Мария Семёнова, сумеет показать истину и красоту, таящуюся в этих малопонятных нам идеях и обычаях, а читатель сможет понять, _почему_ люди были язычниками, и научится их уважать, смотреть на мир их глазами. А такие авторы, как Корнуэлл, просто наполняют другие времена и другие цивилизации собственной глупостью.

Выпады против христиан и христианства с каждой страницей делались всё более густыми и назойливыми, но главное - мне было совершенно не понятно, против кого они направлены. Так же как непонятно, кто и почему это говорит. Когда, например, в "Туманах Авалона" язычница Моргейна демонстрировала свою ненависть к христианству и христианским священникам, то все было понятно. Это прямо вытекало и из ее мотивации (она - языческая жрица, и она - противница римских обычаев, которые низводят женщин до рабынь), и из сюжета (христиане побеждают, Авалон теряет свою силу, и страх и бессилие подпитывают ненависть Моргейны). А в "Саксонских хрониках" повествование идёт от первого лица, и автор вкладывает эти речи в уста главного героя, но они никак не сочетаются ни с его характером и мотивацией, ни с его положением (язычники-двтчане побеждают, христиане ни разу не причинили главному герою никакого зла, кроме попыток в детстве научить его читать - к чему такое озлобление?..).

Когда антихристианские пассажи начали уже просто резать глаза своей неуместностью и злобностью, я почувствовал, что это уже не литературный вопрос, а что-то личное. Пошел на Википедию - и сразу же узнал, что Корнуэлла усыновила семья из секты христианских фундаменталистов, от которых он впоследствии сбежал, чтобы поступить в университет. Нннда. Лишнее свидетельство тому, что текст всегда выдает правду о своем создателе, как волочащийся за Штирлицем из анекдота парашют. Смотришь на такое и понимаешь - никогда, никогда, никогда не следует тащить свои "травмы" в свое творчество или пытаться через творчество кому-то отомстить или кому-то что-то доказать.

Это может понравиться только самым глупым и примитивным людям. Умному читателю всегда будет неприятно. Причем совершенно независимо от его личных взглядов. Например, советские коммунисты мне глубоко антипатичны. Но от злобной и глупой зацикленности Айн Рэнд все равно тошнит. Если Солженицын, которого коммунисты держали в тюрьме, мог видеть в них людей, а в их идеологии - зерно разумных и гуманистических идей, то оправдания из серии "они меня обидели!" не катят. Человек не обязан понимать своих врагов, но писатель обязан понимать _всех_ действующих лиц своей истории. Поэтому, если личная неприязнь или вражда мешает понимать какую-то группу людей, то лучше о них вовсе не писать

21.4.21