О композиции

Сегодня у меня случилось интересное недопонимание: коллега по писательскому цеху, с которым мы обменялись отзывами, посчитал, что первые главы его книги "не зашли" мне потому, что у нас разные приоритеты. Автор решил, что я начал читать роман в расчете на эпичную интригу, и быстро остыл, когда на первый план вышли какие-то совсем другие вещи. Процитирую: "Мое фэнтези не типичное, потому что личная линия является главной. Я сама придерживаюсь точки зрения, что если хочешь изменить мир - начни с уборки у себя в шкафу (кажется, это сказал Робин Уильямс). И конечно события постепенно наберут размах, но вот эти вот переживания, подростковые и девчачьи проблемы героини во всей истории очень важны. Но я прекрасно понимаю, что они могут быть близки далеко не всем".

Проблема в том, что меня совершенно не смущают в книгах ни сосредоточенность на чьей-нибудь личной истории, ни подростковые проблемы, ни "девчачьи" чувства. И причина недовольства была не в несхожих интересах и читательских потребностях, а в композиции. А композиция - это не просто слово, которое существует, чтобы критики и литературоведы могли сделать умное лицо. Она так же важна для каждого читателя, как и для опытного критика, поскольку композиция - даже когда мы о ней не задумываемся - определяет усиление (или, напротив, угасание) нашего интереса к тексту.

Именно композиция отвечает на вопрос, почему здесь-и-сейчас важно именно то, о чем рассказывает автор. Почему именно это, а не что-нибудь другое, должно находиться в фокусе внимания.

Да, разумеется, читатель может сказать себе - "мне это не интересно" или "я хочу почитать о каком-то другом человеке в других обстоятельствах", но читатель не станет задавать себе вопрос, почему об _этом_ человеке автор рассказывает ему именно _так_. Когда Джейн Эйр сидит на подоконнике и читает книгу "Птицы Британии", а ее кузен приходит ее донимать, где-то во внешнем мире, несомненно, происходят более важные события. Но в жизни Джейн нет ничего более важного. Очень легко ответить на вопрос, почему автор начинает повествование именно с этого момента - потому что именно это малозначительное, на первый взгляд, событие запускает цепочку судьбоносных для героев перемен. Джейн решается дать отпор обидчику - ее запирают в пустой комнате - доведенная до отчаяния, она вступает в открытый конфликт со своей опекуншей - та решает отправить ее в школу, потому что не может терпеть под своей крышей ребенка, который открыто выражает ей свое негодование.

Джейн могла тысячу раз так же сидеть на подоконнике с какой-нибудь книжкой, а Джон точно так же приходил ее дразнить и мучить. Много месяцев, а может быть, и лет до этого события Джейн и ее тетя относились друг к другу совершенно точно так же, но это отношение само по себе не запускало никаких событий, а теперь герои перешли какую-то черту, и маски сброшены. Жизнь уже никогда не будет прежней. И именно поэтому история Джейн Эйр начинается не год назад и не тогда, когда она уже приехала в Ловуд - она начинается здесь-и-сейчас. Хорошая история - это всегда правильно выбранный момент и логика повествования, которую не хочется (и просто не приходит в голову) оспаривать.

При этом совершенно не важно, что больше всего интересует автора в его герое и на чем он собирается сосредоточиться. Предмет авторского интереса всегда будет тесно связан с композицией.

Первая часть "Туманов Авалона" - внимание автора сосредоточено на чувствах Игрейны, на ее жажде любви, недовольстве своим браком и мечтах о другой жизни. Повествование начинается в тот момент, когда к Игрейне, жене Горлойса, являются Вивиан и Мерлин и сообщают ей, что ей предназначено изменить мужу, полюбить другого и родить будущего Верховного короля от Утера Пендрагона.

"Ученик убийцы" Робин Хобб - внимание сосредоточено на одиночестве ГГ, на его замкнутости и на раздирающей его амбивалентности - жажде взаимопонимания и близости и неумении кому-то доверять. Поэтому эта история очень _закономерно_ начинается с того, что главного героя вырывают из привычной обстановки, разлучают с матерью и буквально бросают в новый мир, где о нем хорошо заботятся, но, кажется, только из чувства долга, потому, что он - бастард наследника, и где никто не думает о _его_ чувствах и не любит его ради него самого.

Да, я нарочно выбираю для примеров книги, в которых повествование сосредоточено на чувствах персонажей и на бытовых деталях, потому что меня уязвляет предположение, что мне якобы не интересны бытовые мелочи и чувства персонажей или же что я считаю эти вещи чем-то менее значительным и интересным, чем эпичные события вроде войны и политических интриг. Да ничуть! Переживания героя и его быт - не менее достойная и увлекательная тема, чем какие-то масштабные события. Просто в хорошем тексте все намертво сцеплено между собой - переживания и композиция, бытовые детали - и личность героя.

Читатель - не литературовед, при чтении он обычно не задаёт себе вопрос, "какую роль играет та или иная деталь?". Но при этом от хорошего текста всегда остаётся ощущение, что на первом плане _и должны были быть_ именно эти детали. То, что в истории о Фитце быт - это конюшни, лошади, собаки, холод, серый камень - так же не случайно, как и то, что в истории Джейн сразу же появляется книга с картинками, а в истории Скарлетт О'Хара - знаменитое зелёное муслиновое платье под цвет глаз. А, скажем, быт Зимы Желановны в начале Валькирии - это лес, ёлка, потемневший от ягодного сока кузовок и дедушкино громовое колесо. И даже когда мы ещё не знаем, почему автор вывел на первый план именно эти детали, мы все равно чувствуем, что они не случайны, что без них никак не обойтись. Если этого чувства нет, значит, дело не в том, что в книге "слишком много бытовых подробностей", дело - в отсутствии этого чувства, что эти подробности - важны, накрепко связаны с характером и личностью героя и подсказывают нам, о чем будет его история.

Повествование может быть абсолютно линейным, как в "Валькирии", или казаться - но только "казаться"! - совершенно беспорядочным, как в "Верх по лестнице, ведущей вниз". Но даже совершенно хаотичное на первый взгляд повествование держит внимание читателя за счёт того, что оно подчиняется железной логике. В хорошей книге мы не задаём себе вопрос, почему один эпизод следует за другим, потому что связь между отдельными деталями и эпизодами воспринимается, как нечто самоочевидное, и каждый следующий эпизод поддерживает и усиливает интерес к истории.

Мы остаёмся с ощущением, что эту историю и _невозможно_ было рассказать никак иначе. Если этот принцип нарушается, то суть проблемы - не в содержании, а в композиции, в самом подходе автора к повествованию.