Продолжаю писать "Живые надеются")

После "Голоса Гоголя" https://author.today/post/220130#first_unread сочинилось такое...

Странное начало для романа, но как уж пошлО...

Герой Шекспира

Нет же! Стоп! Это последняя книга. То есть решающая. Силою вещей она явит финальный вывод всей эпопеи. В ней, поэтому, мне нельзя всё пустить на самотёк. Надобно суметь одержать победу. Всестороннюю, но убедительную. Все ростки надежды – поддержать, развить.

«Так мне записывать эти предварительные ремарки? - недовольно спросил двойник. – Действие-то когда?».

Это действие. Действие авторской мысли. Просто в героях оно пока не нуждается. Важно сперва понять…

«Это романическая эпопея, - напомнил он, - до сих пор она развивалась вполне спонтанно, за счёт действий героев». 

Что же не завершилась? Отчего перед последним романом возникла такая пауза? Не ответишь? Тогда властью гоголевского гласа отвечу я. 

Герои застыли, завязли, замерли. Сила, которая их двигала по сюжету, почти исчерпалась. Уравновесилась встречной силой. 

«Сопротивленье среды?».

Нет, внутреннее. Там, где начнётся седьмая книга (ладно, где началась), герои свершили многое. Им не так-то и долго осталось до победы – пару шагов от силы. Но в том то и дело, что эти шаги отделяют их от главной опасности.

«От какой?».

От осознания, что победа была иллюзорной.

«Да с которой же стати?».

С той, что цель поставлена метафизическая. Победить Смерть. Как это сделать живому герою, чтобы не впасть в самообольщение?

«Там ведь не только живые!»

Да тем более! Мёртвый герой – доказательство от противного. В вдобавок – вопрос количества…

Сколько героев собралось в эпопее? Трудно и сосчитать. Мёртвые рыцари Дрю и Чичеро (везучий и невезучий), некроманты Гны и Флютрю (тоже на всякий вкус – молодой и старый)… Мёртвые не считаются? Ладно, перечислим живых. Здесь нас встретят карлики Лимн, Зунг, Дулдокравн (героическая команда!), а ещё сотник Зван, выбившийся в цари Эузы, также разведчица Эрнестина Кэнэкта, талантливый биомант Сай и драконоборец Георн. Мало? Так вот вам и дракон Драеладр, вот и номинация «антропоморфный дракон-полукровка», где выступает, во-первых, Бларобатар, во-вторых, Лулу Марципарина Бианка - таинственная инкарнация праматери Кешлы… Что характерно, герои между собой почти не соперничают. Потому самых главных объективно выявить трудно. Ах, зачем, ну зачем их набралось столько? Неужели затем, что каждый в отдельности слаб и нуждается в опоре на другого?

«Герои побеждали, - напомнил двойник, - каждый успешно сражался с антагонистом. Вражьи ряды поредели, геройские – нет. Это количество и есть признак успешности».

Ну и чего достигла наша коллекция? Бравые ребята только того и добились, чтобы в относительном покое встретить финал каждого тома.   Выпилили из текста эпопеи персонажей, казавшихся самыми страшными. Отрапортовали о решённых задачах. Но проблемы-то не решили. 

«А кто-то когда-то решил проблему жизни и смерти?».

Окончательно – нет. Но решали её всерьёз. То ли дело наши герои – преждевременно разочарованные. Они знают, что не получится. Они слишком умны, наделены даром рефлексии. Потому не теряют голову, действуют вдумчиво, осмотрительно. Берегут энергию, чтобы дольше прожить. Все берегут, особенно мертвецы. 

«Видимо, таков у них автор?».

В общем, да, но их это не оправдывает. Если ты настоящий герой, то изволь не скрываться за жалкой авторской немощью. Немощь к лицу только героям ложным. Тем, что стремятся подняться, присвоив чужие заслуги.

«В эпопее таких немного».

Неужели?

«Ещё бы. Нам о чём говорит логика? Если всякий главный герой будет сам себе же и ложный, то для чисто ложных останется мало места»… 

Нет же, ложных достаточно. Целый мир наполняется в основном ими. Может быть, они не видны, не слишком заметны. Есть не так-то уж много трофеев борьбы главных героев, чтобы на них позариться. Да и главные-то герои настороже – ложных прессуют заранее. Отчего? Да заняты не своим делом. Не героическим. Вместо того, чтобы решать основную проблему, зачищают отдалённые следствия. В результате возникает вопрос: кто из них более ложный: тот, кому ложным предписано быть по сюжету, или, может быть, главный герой, лгущий сюжетной логике вопреки…

Ну а в итоге – целый ушат лжи!

«Главный герой, способный себе солгать – образ уж больно сложный, противоречивый. В героическом эпосе небывалый, для фэнтезийных романов нехарактерный. Может, следует им гордиться? Как-никак, новое слово».

Не сказать, чтобы слишком новое. Обыкновенный Гамлет.

«Вот и ответ!».

* * *

Да, я понял: в этом всё дело! Среди героев нашей с Гоголем эпопеи преобладают Гамлеты. Слишком уж много Гамлетов. Оттого-то всё и пошло вкривь да вкось. Оттого и написано столько томов, а воз ныне там же. Лютый обман всякой надежды читателей!

Попробуй заверши произведение логично и в срок, когда герой Гамлет. Этот герой слишком уж много думает. Ибо интеллектуал. И сие не плюс в его карму. Почему? Интеллекту такого типа свойственно буксовать.

Вот, к примеру, является в мир проблема. Гамлет и реагирует, но с задержкой. Ему нужно время, чтобы продумать замысел. И казалось бы, что в том плохого? Может, кому-то покажется, он планирует действия. Нет, не совсем так. Он хитрит, не о том думает. Его мысль навязчива. Она со смещённым центром, а когда цель не в фокусе, попробуй её достичь. Нет, ну к цели он доберётся, да не вопрос. Но пусть мир подождёт. А пока мир застыл в ожидании, Гамлет решает вопрос, быть или не быть, ибо если всё же не быть, то незачем и стараться. Ну а если быть, надо тогда понять, надо быть вполне или не вполне. Ну а если вполне, то всегда или временами…

Вы не ждали философа? Зря. А он может. В его мыслях практических планов чуть, а в основном замещение. Гамлет – герой-прокрастинатор. Он и тянет резину до самого до дедлайна. Дальше, в цейтноте накануне своей предрешённой погибели, он, пожалуй, и соизволит что-нибудь совершить. Досконально продумает, но начнёт сгоряча. И целый мир попадает ему под горячую руку. Ибо несовершенен. Тьма предателей гибнет заранее, ещё не успев предать.

Нет опасней, как оказаться рядом с таким децентрированным героем. Уклоняясь от цели своей, обрушится на тебя. Или кто там крайний? Мысль со смещением центра тяжести производит большие разрушения, чем пуля, покрывает широкие площади. «Что за бедный Йорик!» - восклицает Чичеро, встретив голову Бакеро на шесте. А что за толк выходит с их разговора?

«Как ты сказал? Прокрастинация?».

Да. Это синдром откладывания. Гамлет не действует, пока не припрёт, или действует, но не так, мимо главной цели. Замещает цель. В этом он современен, не правда ли? Мысль вместо действия, это как виртуал вместо реала. Это мысль, ничтожащая бытие. Так о ней мыслил Сартр, который и сам тот ещё Гамлет. Спрашиваешь, быть иль не быть? Не придуривайся. Ты уже выбрал не быть!

Мысля о бытии, ты небытие выбираешь. И навязчиво длишь вопрос. Ты живой, или мёртвый? Нет, ты точно скажи. Ну, по крайней-то мере, подсчитай вероятности.

Это глупый вопрос, глупая активность. Но попробуй избавься! Мало толку, что Гамлет и сам это понимает, заявляет открытым текстом:

«Так погибают замыслы с размахом,

В начале обещавшие успех,

От долгих отлагательств»…

Да, он знает, что замыслы так погибают. Но не может их не губить. Мысль о том, как бы замыслы не губить, губит их ещё верней, наповал.

Потому герой, который останавливается подумать…

«Погоди! А сам-то ты что сейчас делаешь?».

Рефлексирую над романом.

«Вместо его сочинения?».

Почему же вдруг вместо? Это я так сочиняю. Рефлексивно, по-умному.

«Объясни мне тогда, пожалуйста, что я сейчас записываю. Где герои? Хоть действующие, хоть задумчивые – никаких же нет! Странное начало для романа, ты не находишь?

А кто мне его запретит?

* * *

«Ты, по-моему, что-то не то диктуешь. Это никак не последний том «Мёртвых душат»! Это какие-то «Выбранные места из переписки с друзьями»… Непонятно, к чему эта вся дурацкая гамлетовщина? Да и кто в этом тексте Гамлет – не ты ли сам? Автор-прокрастинатор».

Да. Я трачу время, я говорю о замысле, не торопясь воплотить. Но тому есть особое оправдание. До сих пор я писал под диктовку голоса Гоголя, а теперь я им говорю. Я не могу больше прятаться за спинами персонажей. Я отвечаю за то, каким случится финал. Если мне не вмешаться…

«Да с какой же стати тебе вмешиваться? Чай, герои не дураки, сами бы всё сделали, как случалось в прежних томах эпопеи. Может, плохо, криво, но сами, сами. Это их мир, их судьбы и их ответственность».

Мир не только их. У него есть ответственные творцы. Божества. В том мире их семь. И к седьмому роману они просыпаются. Это шанс. Это надежда мира. Но герои гамлетовского подтипа вряд ли её используют. Надобен порыв, отклик богам и миру, а они слишком заняты самими собой. Надобны деяния, а они размышляют. Надобно милосердие, а они холодны, жестоки, безжалостны. Если мне не вмешаться, всё это не изменится.

«Но и вмешательство вряд ли что-то изменит. Есть герои, они таковы, у них право свободы выбора. Быть – не быть, живыми иль мёртвыми, в трезвомыслии или в драконьем смехе. Кто не сможет сам выбирать, превратится в куклу».

Автор тоже сам выбирает. Его выбор – построить сюжет. Его выбор – задать задачи. Его выбор – помнить о персонажах. Никого в беде не забыть. Вдохновлять героев. Хоть чем-нибудь вдохновлять. Связывать смыслами всякое-разное действие. И, конечно, продумывать, интерпретировать мифы.

Это авторский вклад в надежду на справедливый финал. А устранишься – закончится точно как в «Гамлете».

* * *

«Ну так что, ты начнёшь уже действие?»

Рано! Надо всё подготовить. Для начала – перечень обездоленных героев из прошлых книг. Тех, кому и должна улыбнуться надежда, оправдывая название тома. Тех, во спасенье которых надо работать героям, чтобы от констатации подлости мира перейти к его трансмутации.

«Кто же в списке?».

Триста беременных женщин в Стрелецком Углу – полуживых, застывших, даже не осознающих собственного ожидания. Их охраняет гарпия, их поручили её заботам – вот где сарказм!

Целая дорога из живых здоровых людей, одураченных пропагандой и соблазнённых мертвецкой мздой почти надурняк. Беженцы шли по Большой тропе мёртвых, а она в одночасье свернись да и превратись в Мирового Червя. Что при этом стало с людьми, строго сказать, неизвестно. Но авось хоть кто-то спасётся кроме тех, кого вывел Дрю. Между прочем, в дороге застрял академик Сай с послушником Нифом. Так и пропали без вести.

Царство Эуза, которое, вроде, и получило нового вменяемого правителя, но отходить от периода насаждения некрократии Ваном будет ещё долго. Может, стоит подумать о возвращении к формату Восточно-Человеческой империи? Вот на эту задачу героям работать долго.

А драконы? Ну да, и они в списке. Почти все, но в особенности – одержимые патологическим смехом. Знай, страдают у себя в небесах, пусть и не подозревают об этом. Грустная судьба – надобно расколдовывать. 

Это были живые. Но в список войдут и мёртвые.

Обитатели города Дрона, провалившегося под землю. Он летит уже целую вечность, это так грустно. Ну, подумаешь, мёртвые – хочется дать надежду. И тем более, там же остались и сподвижники Дрю: Кло и Пендрис, Амур и Кехо. Если удастся их вызволить – вот будет здорово!

Вроде, всё. Есть, конечно, страдающие в одиночку. Добрый Ом. Этот попал в тюрьму в городе Призе. Жизни мёртвого великана, вроде, мало что угрожает, но свобода его ограничена не на шутку. Надо, надо помочь. 

Ах, ну да, и ещё есть объект для спасения: весь Ярусный мир. Он страдает от экспансии мертвецов. И его отстоять будет особенно трудно. Как-то так победить, чтобы вышло уже окончательно! Как-то так, чтобы все мертвецы навсегда успокоились, перебесились и больше уже не лезли.