Четвертый Вселенский Латеранский Собор Римско-католической Церкви и почему мы его помним.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВСЕЛЕНСКИЙ ЛАТЕРАНСКИЙ СОВЕТ и почему мы его помним.

803 года назад, 11 ноября 1215 года, начался Четвертый Вселенский Латеранский Совет при папе Иннокентии III.

В своем первом каноне соборные отцы осудили катаризм и подтвердили основные пункты католической доктрины, оспариваемой катарами.

Совет  анафематизировал еретиков, разрешил передачу еретиков (не только Добрых Людей, но и всех кто хотя бы каким-то образом с ними связан или их поддерживает) светской власти и  захват их имущества. Защищающие еретиков были отлучены от Церкви и  лишены каких-либо общественных функций. Совет также запретил любому проповедовать без разрешения папы или епископа.

Кроме того, крестовый  поход против еретиков (Альбигойский крестовый поход) получил те же  привилегии, что и против мусульман в Святой Земле.
А теперь подробно:
IV Латеранский собор (он же XII Вселенский собор) прошел с 11 по 30 ноября 1215 года. Его не зря называют Великим - количество участников более чем  гарантировало кворум: 71 патриарх и митрополит, 412 епископов, 900  аббатов и приоров и большое количество представителей светской власти. В  булле "Vinea Domini Sabaoth" Папа Иннокентием III, председательствующий  на Соборе, объявил цель собрания: "...искоренить порок и насадить  добродетели, исправить заблуждения и реформировать нравы, истребить  ереси и укрепить веру...". И речь, разумеется, шла о еретиках.

На  Соборе принято 70т канонов, которые в основном относились к  антиеретическим мерам. Для успеха реализации этих установлений, нужно  было уточнить понятие "ересь" и подтвердить все основополагающие учения  католической Церкви - о Боговоплощении Иисуса, о Троице, о Евхаристии и  тд. Но Христология (объяснение природы Иисуса Христа и Его связи с  Богом-Отцом) была камнем преткновения - именно из нее проистекали и в  ней назревали самые непримиримые противоречия Рима и катаризма. Поэтому  "...догматические постановления Собора жестко определили канон  ортодоксии, особенно в том, что касалось евхаристических тайн, связанных  в Каноне 1 с вопросом о природе Христа. По инициативе Иннокентия III  Собор принял доктрину о пресуществлении (transsubstantiatio) в  Евхаристии в качестве официального церковного догмата (то есть сделал  общеобязательной)...".

Католическая Церковь настаивала теперь,  что Евхаристия - это не связь каждого христианина с Иисусом по средствам  поедания Его плоти и крови, а власть Церкви освящать весь мир, как  освящается гостия на алтаре. Кроме того, прибавлялось, что есть только  одна Вселенская Церковь и вне ее спасение души невозможно, поскольку  происходит оно только через приобщение к таинству Евхаристии по  католическому образцу - где хлеб и вино, материально трансформируясь,  реально становятся телом Христа. Разумеется, что катары отрицавшие  материальные чудеса и воплощение Бога в физических предметах, не могли с  этим согласиться и автоматические попадали в категорию "ересь".

Итак,  признак ереси формулирован четко и просто: отрицание полного канона,  части канона или даже сомнение в истинности крохотного доли канона  католической Церкви. Как же выяснить это отрицание, спрашивать у всех  подряд? И тут оказалось все просто: "Прежде всего, были очерчены границы  прихода в качестве обязательных. Всякий верный - член Церкви -  достигнув возраста «различения добра и зла», annos discretioni - в  пределах своего прихода отныне был обязан исповедоваться и причащаться  хотя бы раз в год, на Пасху, под страхом наказания: «Все верные обоего  пола должны после достижения возраста разумения искренне исповедовать  свои грехи по крайней мере раз в год своему священнику, а также делать  все возможное для исполнения наложенного покаяния, принимать с  почтением, по крайней мере на Пасху, таинство Евхаристии <…> иначе  они будут отсечены от Церкви на протяжении жизни и лишены христианского  погребения в смерти».

А далее уже оставалось дело за процедурой  расследования - на каких основаниях кто бы то ни было считает себя в праве отрицать канон? Процедура эта носила недвусмысленное название  "Inquisitio haereticae pravitatis" - "Расследование еретических  извращений", посему и из названия уже было понятно, что это будут не  посиделки с печеньками.
Для активизации данной процедуры все  церковные власти были обязаны помогать в поиске еретиков и борьбе с  ересью.Зачем это нужно, разве католический клир на местах и до того не  был настроен к ереси агрессивно? Вовсе нет! Более того, "...клир  Римско-католической Церкви довольно часто служил «базой» для  формирования диссидентского клира. Есть очень много сведений о том, что  священники, монахи и монахини в различных регионах, от Шампани и  Бургундии до Каталонии и Италии тайно исповедовали катаризм, и это  выявлялось только в результате репрессивных кампаний"!

Для того  чтобы принудить светскую и церковную власть на местах навсегда  избавиться от толерантности к ереси, преступления против Церкви были  приравнены к преступлениями против общества и государства. А чтобы резко  уменьшить количество "сочувствующих" еретикам, обвинения в ереси теперь  получали не только те, кто прямо отрицает Римские каноны, но и те, кто  им помогает в любой форме.Такие "сочувствующие" считались "запятнанными  ересью" - их лишали должностей, права выступать в суде, проводить  экономические операции, никто не должен был сотрудничать с ними в  профессиональной сфере (например, покупать у них товары, заказывать  пошив одежды, лечиться), то есть, фактически, они оставались без работы.  Нарушения запрета контактов с "запятнанными ересью" автоматически  вводило человека в их число. Но и это еще не все! Чтобы не показалось  мало - "Клирикам запрещалось под угрозой лишения сана «уделять церковные  таинства столь зачумленным людям <…>, разрешать им христианское  погребение, или принимать от них подношения и дары».

В результате  таких репрессивных мер, численность тех, кто хотя бы чем-то помогал  еретикам должно было вскоре сократиться до ноля, а еретикам "помогла" бы  Инквизиция - поскольку на этом же Соборе Иннокентий III разрешил  деятельность двух нищенствующих орденов, доминиканцев и бенедиктинцев,  огромное количество братии которых были инквизиторами.

Однако  меры против катарских верующих не привели к немедленным результатам,  даже если кажется - куда еще жестче? Церковь Добрых Людей существовала  еще 106 лет! Вплоть до смерти катарского клирика Гийома Белибаста в  1321году, и еще позже - уже без катарских монахов - многие верующие  оставались им верны. Об этом говорит уже хотя бы тот факт, что костер  Белибаста не был последним, но после него сжигали уже только  "запятнанных ересью".

Одно то, что в условиях такого террора  катаризм в Окситании просуществовал больше века, не может не вызвать удивления,  восхищения и вопросов... Подполье могло держаться только на прихожанах -  и держалось так крепко, что, несмотря на грозившую им "социальная  смерть", они продолжали помогать, прятать, служить проводниками,  курьерами... И многие и многие из них предпочти умереть в Муре (тюрьме для еретиков) или на  костре, но не выдать свой опальный клир. Отнести ли это к "особенностям  менталитета" средневековья, ведь жертвенность за право своей веры слабо  понятна современному рационализму и утилитаризму... Или преданность  особого рода проходит сквозь времена?

(цитаты взяты из Наталья  Дульнева "Латеранский собор и его место в складывании репрессивной  политики Римско-католической Церкви в XIII столетии").