Прихоть

Нет, я б за весь мир не говорил, но уже отчетливо видна поступь весны. Зацвели бельем бельевые веревки, и проклюнулась первая листва на кончиках веток, стиральные порошки пропали, а мыло, наоборот, нашлось. Лица людей разгладились, печеное яблоко засахарилось. Солнце греет, и день всё длиннее.

Однажды, я купил в аптеке несколько бутыльков зеленки, и поздним вечером покрасил окрестные сугробы, насколько хватило зелени. С утра не жрамши выскочил, чтобы послушать людей. Странные они, а я - нет... Многие ворчали, то хулиганов поминали, то каких-то придурков, и никто так и не сказал: «весна пришла».

Сейчас, когда ничего путного в голову не приходит, приход чувствуется особенно ярко. А коты достали до крайности. Любые. Озабоченные. И так похоже на детский плач, что...

Вообще, люди готовы убить за любую ерунду. За политическое предпочтение, за косой взгляд, за оскорбление чувств «верующего». Единственное, опасаются ответственности за деяние. Суда боятся, но почему-то не Божьего, а человеческого. Гоп-стоп идет повсеместно, а на вырученные от грабежа деньги поставляют оружие, чтобы прекратить войну. Ладно, у е*анутых свои причуды, а мы съиграем:

Камень, ножницы, бумага…

И – весна.

***

В баш – ке звенит. Давай! Лечи сосуды.

Как будем жить, когда ты вдруг умрешь!

Все те же смыслы, те же разговоры,

Позвякиванье ложечек и борщ.

Я не умру. Не весь. Не в полной мере.

Мое предчувствие  - лекарство. Разведешь -

И белые бумажки - акварели,

просыплются под лепестковый дождь.

И абрикос вскипит по синей сини,

пока ползут отары над горой,

под птичий свист из торопливых ливней,

раскрывшихся как зонтик надо мной.

В прозрачной темноте, где прячутся причуды

и светится летящая Луна,

где умирают дни и трубадуры,

чтоб женщина другого родила,

где водопад из акварельных красок

легко пыльцу смывает с лепестков,

где мы живем и умираем разом

по прихоти безумных дураков.