Двенадцатая ночь, или что?

Я тут, по поводу недавнего своего поста, пересмотрел фильм "Двенадцатая ночь" Фрида, тот, который 1955 года, с Кларой Лучко в роли Себастьяна и Виолы и Ларионовой в роли Оливии. Мысли мои, сразу по просмотру, немного сумбурны, но что-то лениво их приводить в порядок и структурировать, так что читайте как есть.

Фильм, безусловно, отличный. Режиссерская работа безукоризненна, Фрид умеет выстраивать ритм так, что даже в надцатый просмотр получаешь удовольствие. Сильно бросается в глаза разница между актерской игрой того времени -- и более позднего (я намекаю на экранизированный спектакль театра "Современник" с Анастасией Вертинской и Мариной Неёловой). Артисты уже конца 70-х не умеют ни ходить, ни держать спину, ни разговаривать так, как еще умели за двадцать лет до этого. И Лучко, и исполнитель роли Орсино (не помню его фамилии, ничем, кроме внешности, он не запоминается), и особенно Ларионова способны движением, походкой показать сословную разницу между дворянами высокого положения и прочей публикой. Яншин в сцене, где он унижает Мальволио-Меркурьева именно по сословным мотивам, безупречно убедителен: да, он невоспитанный пьяница, но дворянин, в отличие от.

Забавно, что в его же, Фрида, "Собаке на сене" те же режиссерские приемы кажутся уже несколько архаичными -- на фоне совершенно другой манеры актерской игры (там, конечно, Терехова нечеловечески хороша, это ее лучшая, на мой вкус, роль в кино).

Интересно, что я только сейчас обратил внимание на шекспировское название этой пьесы -- Twelfth Night, or What You Will -- и ее корявый перевод: "Двенадцатая ночь, или Что угодно". What You Will  -- я скорее перевел бы как "То, чего ты  желаешь", что как раз передает суть пьесы: каждый из центральных персонажей получает именно то, что желает.

Я с некоторым ужасом думаю, как могли бы поставить или экранизировать эту пьесу сейчас, в связи с "повесточкой": там у обеих центральных пар в тексте мотивы, которые на рубеже XVI-XVII веков воспринимались совершенно корректно, а сейчас как чистое ЛГБТ. Преобразовать финальную сцену, поменяв местами "половинки" близнецов Виолы и Себастьяна -- и можно хоть в Нью-Йорке представлять, критика будет визжать от восторга.

В какой-то по счету раз, когда знаешь сюжет и текст уже практически наизусть, начинают вылезать "заклепки". История-то, по большому счету, совершенно неправдоподобная, причем неправдоподобие именно в деталях: ну вот откуда у брата с сестрой одинаковые костюмы в финальной сцене? Причем пират Антонио, увидев Виолу вместо Себастьяна, не удивляется, когда тот успел переодеться -- а, по крайней мере в фильме, костюм Виола получила от герцога -- она показывается ему в первых сценах вовсе в другой одежде.

Я, кстати, кажется понял, откуда у меня такое нервное отношение к правдоподобию в художке. Батя мой, выросший в рязанской деревне, был человек весьма конкретный, и всякий раз, когда ему в худлите попадалось нарушение логики характеров, логики повествования или несоответствие тому, что он видел в реальности -- плевался и говорил: "пиши, как не бывает, и будет роман". Художественную литературу он не любил, а фантастику и вовсе ненавидел. 

Теперь я сам пишу, как не бывает, но не продумывать сюжет, сеттинг, персонажей и конкретные сцены так, чтобы исключить всяческие несоответствия и нарушения логики -- не могу.

Тормозит писание это ужасно. И начисто лишает удовольствия от множества читаемых мною книг.