Игра наоборот - сокращенный рерайт

Есть у меня одна статья, изначально написанная про фанфики о попаданцах. Так вот, к ориджам о попаданцах она тоже относится. Потому что среди этой литературы полно того, что я называю третичным творчеством - то есть, творчеством, основанным на демонстрации своих реакций от чужого вторичного творчества, переосмыслении оного, а то и полемике с ним.

Чем больше разнообразной попаданины, от альтхистори до ЛитРПГ и боярки, пишется в наши дни, тем выше шансы на то, что в очередном творении автор едко пройдется по штампам предшественников. Особенно если его попаданец перечитал чуть ли не все книги этого жанра, или просто автора аж распирает от желания рассказать читателям, как ему не понравились некоторые клишированные идеи.       

Постойте, скажет сейчас читатель, а что тут такого? Штампы – это ведь плохо? Да, хорошего в них обычно мало, особенно если их используют неразумно. Однако, стремясь соригинальничать и оттоптаться на каждой прочитанной ранее книге, весьма легко состряпать на редкость неудобоваримое писево сомнительной ценности. В нем попросту не будет ничего интересного для читателей. Разве что кого-нибудь из тех, кому тоже не зашли некоторые популярные клише, привлечет хороший стеб над ними, но беда в том, что стебаться тоже надо уметь. А у третичных полемистов зачастую выходит какое-то унылое глумление, читать которое даже с голодухи не тянет. В то время как очередная боярка с, казалось бы, затертыми штампами запросто находит свою аудиторию, несмотря на то, что «это уже все ели».       

Так почему же? Да все потому, что, как я уже неоднократно отмечала, критиковать что-либо – это серьезный труд, требующий навыков, эрудиции, умений работать с источниками. И неважно, в какой форме перед нами предстает критика – отзыва, статьи или полемического произведения. Если наш йунный полемист тупо не понимает, откуда взялись те штампы, которые он кидается критиковать, и почему они до сих пор встречают отклик у читателей, то он ничем не отличается от йунного аффтара, который бездумно засовывает эти штампы в свое тварьчество. Всего-то разницы – что аффтар затертый штамп сует как есть, а критег-полемист выворачивает наизнанку, но оба это делают, даже не пытаясь интересно обыграть заимствованную идею. Причем в случае бездумного выворачивания нередко получается даже более беспомощное произведение, чем если налепить в текст все популярные штампы разом! Цитируя Станислава нашего Лема, «станет ясно, что это еще одна история о маркизе, которая вышла из дома ровно в пять. Сказать, что она не вышла, – вот так откровение!»       

В итоге текст расползается, как мокрое бумажное полотенце, и до финала, а то и до начала хоть каких-нибудь событий, доползает реже, чем гоголевская птица долетает до середины Днепра. Ибо вместо сюжета идет сплошное отрицание и выворачивание чужих идей, порой – в голове персонажа, а в описываемом мире по сути ничего и не происходит. Просто сидит попаданец и думает о том, какой он умный, что не повторяет за предшественниками. Но даже если автор дойдет до попыток доказать что-то через действие, а не отсутствие оного, не факт, что за этим действием будет интересно следить.

Выворачивание штампованной идеи нередко, кстати, реализуется через задницу. То есть, отрицая, что схемы действия попаданцев из других книг могли бы сработать на самом деле, автор откровенно фальсифицирует общую картину, ООСя исторических деятелей или используя как основу для их образов какие-нибудь материалы, насквозь пропитанные тенденциозностью и противоречащие реальному положению дел. Что ничуть не лучше чудесной подгонки базы под фразу, которую проводят авторы, подыгрывающие персонажам. Те же яйца, вид в профиль. 

Если взять любой более-менее усиженный авторами и их попаданцами исторический период, то картина будет выглядеть так. Часть авторов проводит большую работу по поиску данных и неочевидных фактов, которые потом использует в работе. Другая часть пишет от балды, руководствуясь собственной памятью о рассказах родителей, или же хватает и тащит в текст построения сетевых дилетантов с конспиролухами, не проверяя, насколько их идеи соответствуют возможностям описанного времени. Самые ленивые авторы берут и то, и другое как есть, не задумываясь над фундаментом каждого построения, и долепливают туда финтифлюшек по своему вкусу. Полученный в итоге, прямо скажем, фанон становится общим местом для разнообразных книг, а потом приходит некто третий и пишет предмет нашей статьи. Целиком состоящий из «в других книжках впопуданец сделал так и получил профит. А у меня сделает так – и получит по мордам» или «а у меня сделает эдак и профит таки получит». Главное – лишь бы не так, как у другого популярного автора. Лишь бы наоборот!       

А где же в этом «наоборот» свой сюжет, более богатый, захватывающий и хитро закрученный? Нет его – одна полемика осталась. И чем это отличается от очередного шаблонного-заштампованного ориджа с мартисьями? Да то-то и оно, что ровным счетом ничем, кроме знака! И Марти у автора порой рождается вполне типичный, ничуть не лучше тех, которые ему в свое время так не понравились. Просто пенделей раздает тем персонажам, которых предыдущий Марти спасал, и наоборот, а описывается это, бывает, даже более убого. Да, в языке и стиле полемисты тоже частенько проигрывают тем, кого берутся низвести и разнести. В итоге по очкам какое-нибудь вторичное произведение, триста раз наивное, мерисьюшное и набитое сюжетными дырами, как кусок сыра Маасдам, начисто уделывает третичный фанфик полемиста по этому произведению. Потому что его читать хотя бы интересно, потому что когда-то это произведение было у читателя одним из первых прочитанных по теме, потому что в нем правдивых фактов больше или, наоборот, автор соврал приятнее для читателя, потому что вот эти обхаянные штампы читателям кинки гладят – не суть важно. Важно то, что без знания вторичного произведения третичное, основанное на его отрицании, читать нет особого смысла. 

В итоге у вторичного произведения аудитория получится тупо шире - а у третичного будет состоять в основном из тех, кому вторичное не зашло. Итого: игра наоборот получается заведомо проигрышной для автора, если только он не избрал своей целью что-то мегаизвестное и при этом нелюбимое большой кучей народа.