О школьной литературе и Тарасе Бульбе

На днях Александр Нетылев написал очередной блог о том, насколько произведения из списка школьной литературы нужны школьнику. По итогу опять сползло к Тарасу Бульбе, но я задумался над темой и попытался вспомнить, а как именно школьником воспринимал вещи из этого списка. 

Да и давно не хайпил на свежем. 

Спешу уточнить: многое из указанного ниже я не перечитывал уже давно – что-то аж с тех самых школьных лет. Поэтому все впечатления исключительно по памяти, исключительно ребёнка-подростка и наверняка неправильны в каком-то смысле. Впрочем, как всегда. 

***

В целом восприятие такое: хотя (а возможно и потому что) я много читал, читал всякое и регулярно посещал библиотеки, школьная литература по большей части казалась чем-то занудным. Думаю, особо могу выделить две причины: во-первых, очень много слов. Невероятно много. Казалось, что целые абзацы можно заменить парой-тройкой предложений, и фактически вставал выбор: либо ты читаешь очень долго (а для «что я прочёл за лето» при куче посторонних альтернатив вопрос времени несколько дребезжал), либо учишься пропускать всё многословие. В основном выбирал последнее. 

Но это ещё ладно, а во-вторых: казалось, что герои до неприятного сосредоточены на самих себе. Особенно сильно я уловил это в споре Базарова и Кирсанова в «Отцы и дети»: казалось, будто читаю про равноценных идиотов, ибо оба не понимали не только друг друга, но и сам факт наличия иных взглядов на жизнь. Я не перечитывал книгу как взрослый и не особо знаю, что там про неё утверждает критика, но у меня школьника сложилось лишь такое впечатление. И оно появлялось от многих других книг: открываешь «Горе от ума», «Бесприданница», «Евгений Онегин», а там то же самое, пусть в меньшей степени. Между героями нет связей, нет пресловутой химии, нет понимания и взаимных уступок, нет банальной эмпатии и работы мозгами – каждый вцепился в собственное «я» и сидит с ним в обнимку, даже если мир вокруг рушится. 

И типа да: люди именно такие, особенности стиля и исторических периодов, мой неправильный угол зрения, но всё это превращало чтение «школьной литературы» в неинтересную нудятину.  

***

Однако есть четыре писателя, что мой барьер преодолели успешно. Я не читал их полную библиографию (хотя для всех четырёх надо бы однажды), но даже нескольких произведений хватило для того, чтобы вынести за скобки. 

1) Салтыков-Щедрин. Здесь вышло по-разному: если в «Дикий помещик» я полноценно не разобрался, то «Как мужик двух генералов прокормил» привело в восторг, а «Премудрый пискарь» зацепило. Позже я прочёл «История одного города», не всё понял, но этого хватило для одобрения. А вот большой литературы не касался, по крайней мере решительно не помню, и «надо бы однажды». 

2) Пушкин. Во многом помогли сказки, но в подростковом возрасте и другое приглянулось. «Дубровский» был хорош, «Руслан и Людмила» в полном варианте захватывал, «Повести Белкина» вызвали самые разные эмоции, ну и, разумеется, «Гавриилиада». До сих пор трудно поверить, насколько аккуратно обходят факт существования «Гавриилиады». Вот уж точно: где Пушкин и где все остальные. 

3) Чехов. Чехов запомнился в основном рассказами, причём самыми разными. «Письмо к учёному соседу» и «Жалобная книга» смешные, а вот «Злоумышленник» наоборот, ибо я ещё тогда понимал, что подобные люди существуют, и это было неудобно. Нечто подобное с «Унтер Пришибеев», а «Палата №6» вообще оставила гнетущее впечатление. 

4) Гоголь. У Гоголя нравилось самое разное: и «Ревизор», и «Нос», и «Записки сумасшедшего», и «Вечера на хуторе близ Диканьки». Гоголь нравился в целом, его легче всего было читать, проще понимать и большим восторгаться, даже «Мёртвые души» осилил с куда меньшим трудом, чем аналогичное по объёму.  

***

А теперь вопрос на четвёрку: что во многом объединяет творчество этих писателей? Правильно, Федя Булочкин: юмор и сказочность. Для меня как для школьника юмор и сказочность заметно облегчали погружение и прокладывали мостики к другим, зачастую уже грустным и реалистичным произведениям. 

Поэтому хоть я не чиновник и не литературовед с дипломом, знающий, как надо, но моё мнение о школьной литературе: добавить туда больше произведений с юмором и сказочностью, оставив взросло-серьёзное на потом. Подросткам можно убавить сказочность, но прибавить драмы – не экшена, а именно драмы. За именами дело не станет: даже если принципиально ограничиться русско-советским, то есть Заходер, Беляев, Казанцев, Сергей Михалков, Крапивин, Булычёв, Алексей Толстой, Велтисов - и это только те, кого я вспомнил сходу и кого в моих учебниках литературы не было, культурный человек наверняка ещё с десяток укажет. Им всем вполне под силу стать таким же мостиком. 

***

Ну что, а теперь надо высказаться про Тараса Бульбу?

Честно говоря, высказывать особо нечего по простой причине: я согласен с, насколько понимаю, общей оценкой произведения. Написано красиво, времена были тяжёлые, Тарас не заслуживает героического воспевания. Честно говоря, Тарас для меня всегда был скучным персонажем, так как всё его поведение строится на двух паттернах:

1) Гульнуть бы войнушкой;

2) Кто-то со мной не согласен!

Всё, далее этого Тарас не уходит, по крайней мере на деле. Разве что в конце, когда пробирается к Остапу – и то регулярно демонстрирует, что если бы не связывающие по рукам обстоятельства, то он бы всем. Так что никакого интереса к нему нет. 

Другое дело Андрий. 

Я отношусь к тем, кому Андрия скорее жалко, но, думаю, по несколько иной причине: для меня как для ребёнка из верующей семьи Андрий всегда был большим христианином, чем Тарас. 

И нет, я не оправдываю его. Андрий предатель, клятвоотступник и убийца, оправдывать здесь попросту нечего. Однако Тарас предатель не меньший: он без раздумий отказывается идти на помощь попавшим в татарский плен, полностью оставляет уже немолодую жену и в какой-то мере тоже предаёт Андрия, сначала не завязав крепких родственных уз, а затем полностью отказав ему в прощении. 

Далее, причиной предательства Андрия стала любовь. Да, любовь к женщине и ко врагу (если опускать вопрос того, что христиане сражаются с христианами), но всё же любовь. Это опять-таки не оправдывает Андрия, но показывает, что он руководствовался более христианскими ценностями (любовь одна из главных ценностей и всегда была). Тарас же предает из-за своих паттернов «войнушка и важное личное мнение», кои сильно тянутся к двум самым серьёзным грехам: убийству и гордыне. 

Наконец, когда Андрий встречается с наказанием за своё предательство, он полностью принимает его. Не пытается сопротивляться, убежать, оправдываться, утверждать свою правоту – нет, он чётко понимает, что согрешил, и готов расплатиться за этот грех. В каком-то смысле это можно назвать искуплением. Тарас же никогда не раскаивается, даже на смертном одре.

Как-то так. Думаю, поэтому многие вольно или невольно симпатизируют Андрию: это более сложный персонаж и архетип верующего. И хотя он совершил смертный грех, но в тамошних условиях замены веры на упрощённое уродство, оправдывающее любое насилие, верующий не останется безгрешным, какой бы выбор он ни сделал.