Выйти

 Выйти на пенсию, как из крутого пике,
 выдохнув смог из лёгких, осесть в каком-нибудь городке,
 в котором все узкие улочки непременно встречаются в центре,
 обмениваются сплетнями, туристами, языками и убегают к горам,
 над чьими вершинами облака занимают очередь в лазурный ашрам.

 Разорив сбережения вплоть до неразменного цента,
 на берегу приручённого моря, бодающего лбом ладонь,
 домик купить с карамельной крышей, с леденцовыми витражами.
 И, сидя на увитой виноградом веранде в любимой старой пижаме,
 пить кофе, жмуриться по-кошачьи, осознавая, что этот дом —
 твой, только твой, и нет в нём ни сынов, ни дщерей,
 ни отпрысков их, ни праотцев, бубнящих каноны,
 ни вышедшей из разума тётушки с глазами ничейной колли.
 Нет пустобрюхих кастрюль, закаток, уборок.
 

 Твой эгоцентризм пещерен,
 жаден, яр, голоден — напитай его
 полднями, солнечным мёдом текущими с ложки жизни.

 Вскоре к дому прибьётся время, украдкой, по-лисьи
 (известно, где кицунэ отрывисто тявкнет, там и ищи волшебство),
 повадится выдёргивать перья-минуты из оставшихся тощих лет.

 Пусть так и будет. На твой век хватит.

 На освобождённой половине кровати
 будут спать недолистанные романы
 и пятидесятилетний плюшевый лев.

 В соседях слева окажется парочка добропорядочных бесов,
 а домик справа купят в кредит голубые ангелы —
 они всегда будут звать на чай, угощать манговым
 кексом, а бесы — ну, пусть замкнуты, зато посещают мессу.


 Если это не рай, то я ничего не знаю о рае.


 Иногда любовь к оставленным близким прибудет резко, как молоко,
 подступит слезами, разольётся рекой,
 но...

 Тихая ночь.
 Море ласкается.
 Падший ангел на окарине играет.



______________
 "О, как это прекрасно – наконец стать старым и выйти на пенсию! – думал Хемуль. – О, как я люблю своих  родственников. Особенно теперь, когда могу о них больше не думать".

 "Хемуль, который любил тишину", Янссон Туве Марика.