Король оперетты

Его уже при жизни поклонники именовали «императором Вены», а друзья «угрюмым медведем». Он и правда, не умел веселиться, но создал два десятка наполненных радостью, любовью и добром произведений, погружающих в мир праздника и торжества справедливости. Мастер венской оперетты Имре Кальман, которого  Д. Д. Шостакович величал гением. 

Эммерих Коппштейн – такое имя при рождении получил сын еврейского коммерсанта, родившийся  24 октября 1882 (сегодня – 141 год с того дня) в курортном поселении Шиофрок на берегу знаменитого озера Балатон. У Эммериха уже в раннем возрасте стали проявляться необыкновенные музыкальные способности, но в то время он совсем не думал о музыкальной карьере. В четыре года малыш мечтал стать портным. Родители же видели сына юристом и отдали его сразу в две школы – обычную и музыкальную. Мальчик учился очень старательно, но увлечённо занимаясь по всем предметам, он всё же музыке уделял особое внимание и каждую свободную минуту проводил за роялем, разучивая произведения великих классиков. Даже во время каникул мать с руганью оттаскивала его от инструмента, чтобы посадить за стол и накормить. Он мечтал о карьере пианиста-виртуоза. 

В 1896 семья Карла Коппштейна из-за сильно пошатнувшегося финансового положения вынуждена была переехать в Будапешт. Для всех наступил сложный период, даже юному Эммериху, который в то время учился в пятом классе гимназии, приходилось помогать семье, зарабатывая деньги репетиторством и перепиской деловых писем. Тем не менее мальчик продолжал усердно учиться в двух школах. Первое публичное выступление молодого музыканта состоялось весной 1898 года, публика на этом концерте впервые услышала выступление Имре Кальмана. Это венгерское имя мальчик придумал себе сам, и под таким псевдонимом его впоследствии узнал весь мир. Юноше было пятнадцать лет, но он был такой маленький и худенький, что на следующий день журналисты в столичных газетах расхваливали замечательное выступление двенадцатилетнего вундеркинда.  К сожалению, с инструментом  и со своей мечтой вскоре пришлось расстаться  - точно как кумир его юношеских лет Роберт Шуман, Имре «переиграл» руку, получив сильный артроз.

После окончания гимназии Кальман по воле отца вынужден был поступить в университет на факультет юриспруденции, но через год, не желая разлучаться с музыкой, втайне от родителей поступил в Музыкальную Академию. Отец был категорически против такого решения сына, но Имре стоял на своём. В результате молодому человеку пришлось уйти из семьи и самому зарабатывать на жизнь. Он пробовал свои силы как музыкальный критик в одной из крупнейших венгерских газет «Пеш­ти напло», а, кроме этого, сочинял музыку к весёлым куплетам для кабаре.

В 1904 году в Венгерском оперном театре состоялся успешный дебют Имре Кальмана как композитора. На концерте выпускного курса Академии музыки впервые прозвучало его симфоническое скерцо «Сатурналии». После окончания учёбы Кальман продолжил работать в редакции газеты музыкальным критиком, а всё свободное время посвящал композиции, и вскоре за камерно-вокальный цикл на стихи Людвига Якубовски получил премию Роберта Фолькмана. Это вознаграждение позволило Имре несколько недель провести в Германии, где он, воспользовавшись такой удачной возможностью, обратился во все известные немецкие музыкальные издательства, предлагая свои сочинения, но, к сожалению, везде получил отказ. Кальман вернулся в Будапешт расстроенным. Оказывается, его серьёзные произведения никому не нужны, а вот легкомысленная музыка, которую он сочинял для ресторанов, востребована и популярна! От досады Имре стал подумывать о сочинении оперетты, но в гневе отгонял от себя эту мысль: как это он, достойный ученик выдающегося Кёслера, опустится до такого несерьёзного жанра. Быть может, именно в такие мгновения и происходило рождение легендарного автора оперетт, а сложные жизненные обстоятельства складывались так, что Кальману необходимо было принять важное решение.

И вот в 1908 году он пишет свою первую оперетту «Осенние манёвры». Успех премьеры был настолько ошеломительный, что его назвали праздником победы, но самое лестное было то, что весь город уже на следующее утро распевал мелодии из нового спектакля. После показа в Будапеште оперетта также восторженно была встречена в Вене, Лондоне, Берлине, Гамбурге, Стокгольме, добралась до России, а затем с триумфом пересекла океан.

С этого времени жизнь композитора надолго и прочно связана с Веной, где начался первый, весьма плодотворный период опереточного творчества Кальмана. Он отмечен становлением его самостоятельного стиля. Кальман пишет оперетты «Солдат в отпуске», «Маленький король», но особенно в этом ряду вы­деляется «Цыган-премьер» (1912). И сюжет этой «венгерской» оперетты (конфликт «отцов и детей», любовная драма в соче­тании с творческой драмой артиста), и его музыкальное реше­ние говорят о том, что молодой композитор, идя по стопам Легара, не копирует его находки, а творчески их развивает, выстраивая самобытную версию жанра. После на­писания «Цыгана-премьера», он следующим образом обосновывает свою позицию: «Я пробовал в моей новой оперетте несколько отойти от излюбленного танцевального жанра, пред­почитая помузицировать от чистого сердца. Кроме того, я намерен придать большую роль хору, который в последние годы привлекался только как вспомогательный элемент и для заполнения сцены. В качестве образца я использую нашу опе­реточную классику, в которой хор был необходим не только, чтобы спеть в финалах "ха-ха-ха" и "ах", но и принимал боль­шое участие в действии». В «Цыгане-премьере» обратила на себя внимание также мастерская разработка венгеро-цыганского на­чала, которая будет играть важную роль и в дальнейшем творчестве композитора.

В Вену Кальман сначала только наезжал надолго, но окончательно перебрался, встретив там свою первую любовь Паулу Дворжак. Начался зрелый, самый плодотворный период в жизни композитора. Он  открывается в 1915 го­ду «Королевой чардаша» («Сильвой») – опереттой, триумфальному шествию которой не могла помешать даже Первая мировая война. Искрометные кальмановские мелодии пели по обе стороны фронта. Пришедшая к Кальману мировая слава была омрачена ударами судьбы – одним за другим. Имре получил известие о смертельной болезни отца, безвременно скончался его любимый брат Бела. Кальман впал в депрессию, выход из которой ему помогла найти его любимая Паула и, конечно же, усердная работа. В этот период Имре сочинял произведение за произведением, мелодии из них становились шлягерами и распевались в разных уголках земного шара. Именно тогда возникают кальмановские шедевры: «Баядера», «Голландочка», «Графиня Марица», «Принцесса цирка», «Герцогиня из Чикаго». 

В феврале 1928 года умирает горячо любимая Паула. Однако через полгода в жизнь композитора, который был в то время на пике славы, вошла другая женщина – Вера Макинская. Русская эмигрантка так обворожила Имре, что в 1930 году состоялась их свадьба. В тот период своей жизни Кальман был необычайно счастлив: у него была любимая жена, впоследствии подарившая композитору троих детей. И вскоре Кальман пишет «Фиалку Монмартра», не убоявшись того, что на этот же сюжет (по повести А. Мюрже) 35 лет назад создал свою оперу великий Пуччини.

Этот плодотворный период творчества Кальмана завершает «Императрица Жозефина» (1936), поставленная уже не в Вене, а за пределами Австрии, в Цюрихе. А следом грянула Вторая мировая. В марте 1938 Гитлер осуществил «аншлюс» Австрии. Над семьей Кальмана сгущались тучи. Уже через пять дней он был срочно вызван в Имперскую канцелярию, где ему в унизительной форме напомнили, что он – еврей, но поскольку рейхсканцлер ценит музыкальные заслуги Кальмана, то, несмотря на происхождение, ему готовы предоставить статус почётного арийца и разрешить проживание в Австрии. Возмущённый композитор, воспринявший это как оскорбление, дерзко и гордо отказался от такой «милости». После этого, конечно, надо было бежать из Австрии. Сначала семья отправились в Цюрих, а затем переехала в Париж. Но и там оставаться было опасно, так как немцы быстрыми темпами приближались к французской столице, и в 1940 году Кальману ничего более не оставалось, как поспешно переезжать в США.

В Америке Кальману пришлось не сладко: он совсем не знал английского, а американцы почти не знали его и его музыки. Однако Имре не сдался, Он добился концертного турне по стране, мелодии оперетт Кальмана стали входить в моду. После долгого перерыва в 1945 году увидела свет его новая оперетта «Маринка».

Имре постоянно следил за событиями, происходящими в Европе. В связи с известием о гибели в концлагере обеих его сестер, Кальман перенес инфаркт, а зимой 1948 года вернулся в Европу. По настоянию жены семья поселилась в Париже: там обитала большая русская диаспора. Первым делом в 1949 году Имре побывал в Вене, где посетил могилу Франца Легара, а через некоторое время, вернувшись в Париж, он перенёс инсульт, а затем ещё один инфаркт. Несмотря на тяжёлое состояние здоровья, Кальман продолжал работать и заключительную ноту в своей последней оперетте «Аризонская леди» написал за день до смерти - 30 октября 1953 года. По замыслу Кальмана, его последнее произведение должно было стать первой радио-опереттой. Причем композитор мастерски написал не только музыку, но и текст, что сделало спектакль ярким и интересным. Это произведение, как он говорил – дань континенту, который приютил его семью в тяжёлые времена.

Кальман очень любил Вену и завещал похоронить себя именно в этом городе. Его могила находится недалеко от захоронений великих композиторов: Л.В. Бетховена, И. Брамса и И. Штрауса. После кончины композитора в память о нём его жена Вера учредила «Фонд имени Кальмана», главной задачей которого являлась материальная поддержка молодых талантливых музыкантов во всём мире.

Имре Кальман оставил для потомков богатое творческое наследие. Его оперетты до нынешнего времени пользуется большой популярностью. Объяснить это можно прежде всего несомненными достоинствами его музыки: ярким мелодизмом и блестящей оркестровкой. Этому искусству, по словам самого композитора, он всю жизнь учился на произведениях П.И. Чайковского, которого считал главным своим кумиром. Кроме оперетт, перу Кальмана принадлежат симфонические, фортепианные и вокальные сочинения, но их мало кто, кроме историков музыки, знает. 

Вместе с Легаром Кальман создал так называемую «неовенскую оперетту». Из  легкой развлекательной комедии с ловко закрученным сюжетом, всевозможными переодеваниями, обманами, неузнаваниями, оперетта превратилась в настоящую лирическую музыкальную драму (точнее, мелодраму). Она приблизилась к современности (пусть часто условной и приукрашенной) и к подлинным чувствам людей. 

Подобные явления в это же время возникли и в европейской опере. Оперные про­образы жанра проступают у Кальмана очень определенно – и в трактовке сюжетов, и в музыкальной стилистике; не случайно «Сильву» называют «опереточной парафразой "Травиаты"», а «Фиалку Монмартра» уподобляют пуччиниевской «Богеме» (недаром И.И. Соллертинский метко назвал Кальмана "главным пуччинизатором европейской оперетты"). Оперная природа мышления Кальмана ярко обнаруживается и в области композиционно-драматургической.

Кальман был до мозга костей человеком театра, автором ярко индивидуальной сценической концепции. Композитор достигает такого  уровня драма­тизма и конфликтности в развитии основной линии действия, какого прежде не знала оперетта. Тяготение к заостренным сценическим ситуациям сочетается у него с небывалой интенсив­ностью экспрессии: здесь вибрирует неподдельная страсть. В опереттах Кальмана велика роль хора и оркестра, они способствуют активной разработке музыкальной драматургии, насыщаются подлинно симфоническим развитием. Ансамбли, и в особенности , по-оперному большие, развитые финалы актов, становятся у него опор­ными точками формы и узловыми моментами действия.

Драматургическая цельность кальмановских оперетт достигается и за счет некой сложившейся структуры, в общих чертах намеченной уже в «Цыгане-премьере» и окончательно сложившейся в «Сильве». Комическое начало оттесняется на периферию сюжета, а в центре его - любовная пара героев, конфликт между которыми достигает апогея во 2-м акте, в третьем же следует неожиданная легкая счастливая развязка. Вся остальная часть сюжета разворачивается как серия интермедий с участием второй, комедийной пары (как правило, друзей, родственников главных героев, или, во всяком случае, представителей того же социального круга), а также пары «комических стариков» с подчеркиванием их физической немощи. Эта схема так или иначе вос­производится во всех последующих произведениях композитора. Конечно, здесь слегка попахивает шаблоном, но Кальман преодолевает его убедительной реализацией испытанной схемы, яркостью музыкального языка, обаятельнейшим мелодизмом, рельефно­стью образов.

Я знаю, что полстраницы партитуры Листа перевесит все мои оперетты — как уже написанные, так и будущие. Большие композиторы всегда будут иметь своих поклонников и восторженных почитателей. Но наряду с ними должны существовать и театральные композиторы, которые не пренебрегают легкой, жизнерадостной, остроумной, нарядно приодетой музыкальной комедией, классиком которой был Иоганн Штраус.

Так говорил Имре Кальман, вошедший в историю музыкального театра как один из крупнейших мастеров опереточного жанра. Произведения Кальмана сегодня обязательно входят в репертуар всех музыкальных театров, они постоянно звучат со сцен концертных залов и телевизионных экранов. Это несмотря на все большее признание потомка оперетты – мюзикла. Как тут не вспомнить Роберта Шумана: «Две вещи на земле очень трудны, во-первых добиться славы, во-вторых, ее удержать. Только подлинным мастерам это удается: от Бетховена до Штрауса — каждому по-своему». Имре Кальману это удалось в полной мере.