Сверхзадача или Персонажесть как болезнь

Раз уж тему подняли. Начну с цитирования Станиславского, какраз нашёл какую-то его книгу. Опять же, народ у нас почитет авторитеты даже в вопросе утреннего кофия, не может без оных сделать выбор. 

Итак:

Подобно тому как из зерна вырастает растение, так точно из от­ дельной мысли и чувства писателя вырастает его произведение. 

Эти отдельные мысли, чувства, жизненные мечты писателя красной нитью проходят через всю его жизнь и руководят им во время творче­ства. Их он ставит в основу пьесы и из этого зерна выращивает свое литературное произведение. Все эти мысли, чувства, жизненные мечты, вечные муки или радости писателя становятся основой пьесы: ради них он берется за перо. Передача на сцене чувств и мыслей писателя, его мечтаний, мук и радостей является главной задачей спектакля. 

Условимся же на будущее время называть эту основную, главную, всеобъемлющую цель, притягивающую к себе все без исключения задачи, вызывающую творческое стремление двигателей психической жизни и элементов самочувствия артисто-роли, СВЕРХЗАДАЧЕЙ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ПИСАТЕЛЯ.

Я позволил себе выделить слово "мысли", дабы их не затмили "чувства" 8).

Здесь и далее цитаты из книги "работа актёра над собой" Станиславского. Понятно, что нонче не театр, что 21 век, марвелл и онямэ, потому нонешним авторам какой-то там Станиславский не указ. Но извините, размышления от авторов марвелла мне не попадались, возможно потому что им некогда размышлять.

Теперь, как сверхзадача влияет:

Все, что происходит в пьесе, все ее отдельные большие или малые задачи, все творческие помыслы и действия артиста, аналогичные с ролью, стремятся к выполнению сверхзадачи пьесы. Общая связь с ней и зависимость от нее всего, что делается в спектакле, так велики, что даже самая ничтожная деталь, не имеющая отношения к сверхзадаче, становится вредной, лишней, отвлекающей внимание от главной сущно­сти произведения.

Стремление к сверхзадаче должно быть сплошным, непрерывным, проходящим через всю пьесу и роль.

А теперь при чём тут персонажесть:

— Нужна ли нам неверная сверхзадача, не соответствующая твор­ческим замыслам автора пьесы, хотя бы сама по себе и интересная для артиста? — спрашивал Торцов.

Нет! Такая задача нам не нужна. Мало того — она опасна. Чем увлекательнее неверная сверхзадача, тем сильнее она уводит артиста к себе, тем дальше он отходит от автора, от пьесы и роли, — отвечал сам
себе Аркадий Николаевич.

Нужна ли нам рассудочная сверхзадача? Сухая, рассудочная сверх­ задача нам тоже не нужна. Но сознательная сверхзадача, идущая от ума, от интересной творческой мысли, нам необходима.

Тут я замечу одно наблюдение, кое несложно сделать, глядя на самиздат и вообще авторов. Технически многие авторы примеряют на себя роль и "автора пьесы" и "роль актёра". Это не плохо. В конце концов это делает персонажей более живыми (кому-то это важно). Но в этом же кроется искус, кроется вышеозначенная опасность.

Усугубливается эта проблема тем, что авторы перед собой никакую сверхзадачу не ставят, мысли у них из разряда "прикольный персонаж" и "щас я ему, а как он выкрутится?" или "как миленько, а пусть теперь поищет свою любовь!" - ну с такой "сверхзадачей произведения" немудрено, что персонажи, получив минимальную волю, тут же "найдут" неверную сверхзадачу себе. Тут даже котик найдёт чем заняться!

Читать получившийся хтонический трындец потом нет никакой ни возможности ни желания. Ощущение как от поездки в набитой маршрутке в час пик (хе, у меня был рассказ про это): у всех судьба и жизнь, но тебе до этого никакого дела. Желание поскорее выйти на свежий воздух.

К слову, там же в книге Станиславского далее разбираются вопросы сквозного действия, "отвлечения", сторонних целей и т.п. В некоторой степени занимательно.