Домашнее животное. Ну, или не совсем домашнее...

Лита крепче прижалась к теплому боку старого Пса. Железная будка служит не такой уж верной защитой – от пристального взгляда Иглов не спасет. Как и от их убийственного холода. Зато не заметно, как невидимка мнет собачью шерсть. А Пес утыкается лицом (не мордой же – морды у Поботов!) Лите в бок.

Скоро им принесут еду. Пса всё еще кормят прилично. Лучше, чем рабов. И больше. Хватит на двоих.

Такие будки натыканы возле каждого рабского тупика. Чтобы никто точно не сбежал – даже недалеко. К голодным паукам. 

Почему цепной Пес, натасканный на людей, привязался к Лите? Да кто же его знает? Может, потому что был почти щенком, когда пять минут как невидимая девочка забилась к нему в будку? И Иглы тогда не отличили два пятна живого тепла рядом – от одного? Плохо смотрели. Невнимательно.

В дальнейшем Лита была осторожнее. Когда подросла. И ее теплое «пятно» выросло вместе с ней. 

Увы, толстая цепь приварена намертво. Шире Литиных обеих рук. Не девчонке такое порвать. А то, может, вдвоем бы и прорвались?

Ни Лита, ни Пес не теряли надежды, что когда-нибудь вырвутся. Он никогда не видел сам лесов, облаков и кленов, но Лита щедро делилась с ним картинками. Еще с детства. Представляла, как огромная собака счастливо валяется в шуршащем ковре осенних листьев. Как, шумно дыша, загребает сильными лапами в теплой воде. И терпеливо сушится на солнечном берегу, а потом шумно отряхивает подсохший песок. 

Или как они поплывут вместе. Лита успела научиться… 

А уж какая там охота… На зазевавшихся птиц. Или на мелкое наземное зверье. 

Только пока что в старой будке прошло полжизни Литы, и почти вся – верного Пса. А когда его не станет – вряд ли беглянка сумеет повторить это со следующим. И ее легко поймают – рано или поздно. И отправят туда же, куда и родителей, брата, сестру. Откуда уже не вернуться.

Если бы проклятая цепь Пса была длиннее – смог бы он тогда помочь ее родным? Смогла бы Лита его уговорить?