Пусть музыка звучит и вдохновляет

В традиционную рубрику от Марики Вайд Субботний отрывок опять иду с фрагментом текста, вдохновленным еще одним флешмобом. На этот раз от Руслана Бирошева, который увидела у П. Пашкевича  Суть его в том, чтобы выбрать эпизод из своего творчества, с которым у вас ассоциируется конкретная мелодия или песня и поделиться. 

Я под музыку не пишу, поскольку для меня музыка, даже инструментальная такой же текст, поскольку я со своим абсолютным слухом слышу нотами и анализирую гармонии. Но, поскольку многие герои либо профессиональные музыканты, либо учились в музыкальной школе, фрагментов, где звучит музыка у меня хватает. В том числе и тех, в которых звучат конкретные песни или упоминаются определенные исполнители. 

Приведу фрагменты из двух работ. Это "Дочь Водяного", где главный герой, не прошедший посвящения шаман, в критический момент сзывает духов, играя на дудочки мелодии песен Высоцкого, Цоя и Кинчева. 

Горы еще только начали одеваться зеленью, или зеленкой, как говорили военные, но солнце уже припекало по-весеннему, поэтому, хотя дул свежий ветерок, ехать на броне среди гомонящих смеющихся бойцов было почти комфортно. Только следи, чтобы, увлекшись разговором, не сверзиться на дорогу. Накануне они с ребятами замечательно посидели, отмечая чей-то день рождения, и не только со спиртом, но также с гитарой и дудочкой. Утром срочники, которые ехали рядом на броне, упросили продолжить, а Михаил и не возражал. Он ведь не мог сказать, что играет вовсе не для бойцов, вернее, не только для них. 

Дед Овтай оказался прав. Хотя горные духи и отличались от привычных родичей Лешего или мокшанской матери леса Вирь-авы, дудочку они слышали и от помощи не отказывались. Другое дело, что обитатели Тонких миров были придирчивы и признавали не всякий репертуар. К примеру, от разных «Масковых лаев» и прочих «Виражей» и «Сияющих», не говоря уже о песнях Примадонны, они либо бросались врассыпную, либо становились неуправляемыми. Зато песни Высоцкого, Цоя или Кинчева слушали внимательно, на зов сразу откликались и об опасности предупреждали исправно. 

– Там впереди заминировано, – услышав послание одного из духов земли, подал голос Михаил, ясно видевший заложенную на дороге фугасную мину.

– Почем знаешь, салага? – недоуменно глянул на Михаила Анатолий Тихонович.

– Интуиция, – пояснил Михаил, с тоской понимая, что его скорее отволокут на допрос в комендатуру, чем поверят.

Но лейтенант с тувинским или якутским именем и смуглым скуластым лицом без разговоров связался с головной машиной колонны. Едва только к месту предполагаемого подрыва обнаружив мину, но не успев ее обезвредить, подобрались саперы, горы разразились огнем, и не только из стрелкового оружия.

 Грохот, ощущавшийся всем телом, не просто оглушал, а сбивал сердечный ритм. Глаза сразу ослепли от вспышек, в рот и нос набился песок. Мир вокруг изгибался в жутких конвульсиях, причем не только на уровне травмированного шоком от первого в его жизни обстрела сознания. Зрением тонких миров Михаил видел, как рвется ткань бытия, как образуются не просто воронки, а жуткие каверны, сквозь которые в мир людей устремляются слизь и скверна Нави. 

Сбитые с толку духи метались по ущелью хуже застигнутых почти врасплох необстрелянных солдат. Хотя благодаря предупреждению ребята смогли дать отпор, позиция была сугубо невыгодная. Михаил в это время, не выпуская дудочку из рук и продолжая играть, с помощью горных духов, обозленных на боевиков, координировал огонь бортового оружия и сбивал прицел вражеских миномётчиков. 

Анатолий Тихонович и бойцы, когда они, подорвав злополучный фугас, сумели все-таки прорваться, выйдя из этой засады почти без потерь, потом в толк взять не могли, каким образом ни один из минометных залпов не достиг цели. Осколочные ранения за потери не считались. 

– Спасибо, ойуун! – с уважением поблагодарил Михаила лейтенант. 

– Я пока не ойуун, в смысле не шаман, – смутился Михаил. – Мне еще надо наставника отыскать и посвящение пройти. 

– Храни тебя Юрююнг Айыы Тойоон, – с чувством напутствовал его лейтенант.

Второй фрагмент из работы "Царевна-лягушка для герпетолога", где герои идут через Тридевятое царство, помогая себе в пути песней. Взяла фрагмент, когда герои переходят Калинов мост, через реку Смородину. Поскольку на этот эпизод меня вдохновили строки из песни "Ты воспой в саду соловейка" про сладкую ягоду малину и горькую ягоду калину, обыгрывающие сакральное значение мифологической преграды. 

Тогда Иван не договорил, ибо так и не смог описать свои чувства словами, но я видела пляшущие в его карих глазах отблески пламени, в котором Василиса заживо горела вместе с лягушачьей шкурой и потом на костре. Сегодня эта боль, полностью пережитая и выболевшая до кости, переплавилась в заговоренный булат. Не просто так в былинах богатыри ездили к реке-Смородине искупаться и студеной водицы испить. Иван достал из ножен меч и, заранее готовясь держать бой с любой нечистью, шагнул на Калинов мост. 

Лева привлек меня к себе и поцеловал так крепко, что этот горячий залог любви, подобно оттиску или барельефу, запечатлелся где-то глубоко на самом сердце. Потом усмехнулся и решительно поднес к все еще кровоточащим губам свирель. Я последовала его примеру, ощущая дудочку любимого продолжением поцелуя. 

Конечно, я плохо представляла, как мы будем играть. Снизу помимо нестерпимого жара поднимались такие клубы дыма и пепла и настолько сильно воняло серой и еще какой-то ядовитой гадостью, что дышать приходилось через платок. Однако, едва я подхватила мелодию хороводной, жар отступил, запах перестал ощущаться. Даже воздух, кажется, сделался чище. Или это я, повинуясь свирели любимого, впала в состояние, близкое к трансу.

Мысленно пропевая слова о соловье, который потерял голос, пока клевал горькую ягоду калину, я почти не глядела под ноги, словно в надежную опору вцепившись в свирель. Могла ли я представить, ведя с однокурсницами хоровод под эту песню, что вкус ягоды, о которой идет речь, впервые испробую не на брачном ложе и не на смертном одре? Да и песенный поединок с Дивом представал совсем в ином свете.

В детстве мы играли, воображая, что пол – это лава, и надо добраться от двери до своего места, на нее не ступая. Сейчас мы с Иваном и Левой шли по раскаленному мосту над огненной пропастью, не ведая, что ждет на том берегу. Кругом клокотал огонь, но перед нами он расступался, и настил не жег через кроссовки ступни. Мы шли вперед, не останавливаясь, даже когда мост под нами начинал вибрировать, и не оглядываясь назад. И вот уже ноги ощутили твердую каменистую почву, нестерпимый жар сменился лютым холодом, а сквозь непроглядный мрак проступили очертания мертвого леса – темного леса Нави.  

На обложке Дианы Усмановой изображен как раз этот эпизод. Поскольку функционал портала позволяет, решила вставить здесь запись этой песни в исполнении Людмилы Зыкиной.