Книга как рассвет

Когда отдохнул от писанины, потому что было надо; вернулся, потому что не мог не; и всё хорошо, ты снова в строю, но кофе в тебе больше, чем крови…

Когда решаешь написать своеобразное продолжение старого поста, потому что думаешь, что это нужно :) Как и раньше, пою, как умею: как поняла и для себя осмыслила, без претензий на Абсолютную Истину, ибо куда людям до таких высоких материй.

И начну с — казалось бы — странного. А именно: с научного мышления.

Если вы подойдёте к физику и спросите у него: «Физик, ты скажи мне, вот как физик, рассвет сегодня хороший или плохой?» — в ответ вы получите лишь взгляд, преисполненный искреннего и незамутнённого недоумения. Ну потому что… несчастный физик вообще-то занимается совсем не этим. У него в голове… как её там… наука, во; а «объективная оценка» — это катахреза, то бишь логическое противоречие, несколько лишённое смысла. Не оценками (по определению субъективными) явлений занимается физик, а изучением их природы; и потому постановка вопроса «хорошо или плохо?» для него крайне странна.

Впрочем, физик, конечно, тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо: у него вполне может иметься мнение. Если он с друзьями всю ночь задорно и весело пил, а потом вышел на балкон покурить, а там, как в песне, «солнце — грёбаный фонарь» (с); то рассвет ему не нравится — отстойный какой-то сегодня рассвет, ребята, вот лучше бы его не было. А дня через три, отъевшись и отоспавшись, он ранним утром подойдёт к окну, увидит новый — сегодняшний — рассвет, и аж сердце защемит: господи боже, спасибо, что есть мир, и я — в нём.

Однако если вы попросите физика рассказать вам о рассвете как физика, выдаст он вам не свои субъективные переживания. Начнёт говорить он — о физической природе явления.

Так вот. С литературоведами всё — то же самое.

Книга для литературоведа в режиме литературоведа — это объективный факт реальности (она существует, кто-то тут чего-то понаписал), который стоит рассмотреть на вопрос, например: а) полки в имеющейся классификации; б) нитей, тянущихся из прошлого; в) актуальности для настоящего; г) попытки прогноза места этих букв в будущем; д) что коллегам автора отсюда стоит потырить.

Не делайте такое удивлённое лицо: в литературе это совершенно нормально Если кто-то породил нечто интересное в вопросе формы, то других следует об этом оповестить — ну а как иначе идея будет жить и развиваться? Только так, другого пути нет… и, конечно, вместе с развитием на поле возникнет ещё и армия убогих подражателей, но что делать — такова цена открытия в этом мире.

И казалось бы, пишущей братии мнение Этих Людей и всякие там их классификации да Нарратологии — зачем? «Вы кто такие? Мы вас не звали, идите на <зацензурено>», как говорил один известный человек.

Здесь в дело включается любимый всеми Капитан Очевидность. 

Чтобы влиться в струю, струю нужно представлять. Чтобы выйти из кризиса, нужно понимать, в чём он заключается.
Чтобы сделать лучше, нужно знать, а что же сейчас — именно сейчас, сегодня, в данную минуту, в которую мы живём — есть.
А ещё, возможно, полезно знать и что делали пацаны, у которых не получилось, не фортануло — просто чтобы не биться головой об уже оббитое.

В литературных кругах принято пространно и с удовольствием говорить о проблемах и кризисах: то содержание исчерпалось, то с формой тоже затык, то везде вторичность, то мы все умрём. Но многие ли, если их прижать к стене и спросить, ответят, а каковы конкретные проблемы современного поиска новых приёмов и техник и что же такое вторичность.

На меня не смотрите — я не литературовед, я физик.

Который из-за того, что писал этот пост, пропустил рассвет.