Немного текста

Рэанин лежал  на ковре рядом: закинул одну руку под голову, вперился взглядом в  высокое небо, и наблюдал за ползущими по синеве облаками. Иногда брал с  подноса, стоящего тут же, виноградину, кусочек сыра и бросал их в рот,  жевал, щурился и излучал в пространство довольство. Точь-в-точь греющийся  на солнце кот.

И впервые за весь день Гайдуни стало легко и спокойно – перестало трясти, бросать от страха к  воодушевлению. Наступил покой. И, вертя в пальцах виноградины цвета оливина, он и сам наслаждался моментом, жалея, что нельзя остановить  время. Мечтая, чтобы эта минута длилась и длилась. Чтобы не прекращалось молчание, шорох ветра в ковылях, треск цикадок.

О  чем ты мечтаешь, Гайдуни Элхас? А и впрямь – о чем? Он привык отвечать  отцу так, как того требовалось. О чем мог мечтать  наследник и  единственный сын? Конечно же – стать достойным продолжателем дела своего отца. Это почетно и правильно. Никаких других целей у него быть не могло. Это не обсуждалось. Не предполагалось даже… Все, что не касалось  дела и поддержания связей – отсекалось безжалостно, раз и навсегда.

О  чем ты мечтаешь Гайдуни Элхас? Но ведь не о том, чтобы контролировать  сырьевые и финансовые потоки, и платить, как и предки, бесконечную дань  эрмийцам? Втайне ты мечтаешь, чтобы отец разорился, тогда тебе не  придется набивать ненасытное чрево Империи. Поток не остановится, не ты –  так твое место займет кто-то другой, но ты…  тебе не придется.

— О чем ты мечтаешь, Гайдуни Элхас?

Вопрос, словно наброшенное умелой рукой лассо, поймал его, как застигнутого  врасплох жеребенка. В голове испуганной птицей трепыхалась мысль, что  нельзя вот так безоглядно, неизвестному человеку – язве, загадке,  возможно врагу – вываливать подноготную. А молчать после всех волнений  утра было невыносимо. Откровения изливались потоком. Гай смотрел в лицо  человека, собой закрывшего его от Тени Императора и говорил. Может быть, в  первый раз – откровенно. Ну, а может быть – во второй. И о том, что  положение наследника Гильдии его устраивает, только потому что дает власть и  хоть какое-то подобие свободы – тоже.

Да-Деган внимательно слушал – приподнялся на локте, не сводил с него взгляда,  потом сел, придвинулся, приобнял  его, как несмышленого мальчишку,  спросил:

— Отец-то знает?

— Узнает – убьет, – выдавил из себя Гай.  – А может и бездна с ним… Все равно так – невыносимо.

Он отодвинулся от рэанина, погладил рукой траву.

—  Спасибо, что выслушал, - буркнул он, глядя в сторону оставленного в  нескольких сотнях шагов флаера, возле которого торчала охрана.

— Спасибо, что рассказал, - голос Да-Дегана был тих.

— Но вот зачем тебе? – спросил Гай.

Зачем…

А ветер клонит ковыли, гонит зеленые волны, словно перед глазами море, а не земная твердь.

—  Может для того, чтобы развеять твои заблуждения, - рэанин взволнован,  это чувствуется, ведь хрипота в голосе звучит более явственно, чем во  время разговора с Тагнанагой Ордо. – Власть не дает свободы. Чем больше в  твоих руках власти, тем вернее ты становишься ее рабом.

А  Гайдуни вспомнилось, как  советник шагнул вперед, ровное звучание его  голоса, раздражение Тени. Которое, однако, тот ни на одном из них вымещать не стал. Странно, что эрмиец сдержался. Еще более странно, что  распорядился отдать выигрыш. И даже… пошел за ними?

— Откуда ты знаешь про Эрмэ? – неосторожные слова срываются сами собой. – На Раст-Танхам далеко не все знают.

Юноша  обернулся к рэанину – тот сидел, подтянув к себе худющие колени и обняв  их руками. Исхудалые длинные пальцы чуть шевелились. А лицо запрокинуто  вверх – и, кажется, что  советник не мигая смотрит на солнце.

— Ты ведь знаешь.

В ответ улыбка.

—  Рассказали мне, - рэанин внезапно давится кашлем. Потом повторяет. –  Знакомый один рассказал. Ареттар. Он же из благословенной Империи едва ноги унес.

Холодок спускается по спине Гайдуни – словно ледяная скользкая змея.

— Ареттар мертв.

—  Да. Но прежде чем покончить с собой, с момента, как люди твоего отца  доставили его на Рэну, он был жив еще около месяца. Он рассказал, а я  выслушал.

— Люди отца?

Дали  небесные, словно пропасть разверзлась под ногами – вот и причина  немилости. Причина того, что  налог с их Гильдии куда как больше, чем с  других. Нарушил закон – переправил беглеца в Лигу, так плати!!! Хочется и смеяться и плакать – отец был так безрассуден? Его отец? Да быть того  не может! Хаттами Элхас – не сумасшедший! Ведь, если вдуматься, налог –наименьшее из возможных наказаний. Эрмийцы могли и вырезать всю семью –  за неповиновение.

— Они были друзьями, - вновь заговорил рэанин. – Ареттар называл его другом.