Меч кружится под мелодию глиняной флейты

Увидел в местных флешмобах тему танцев. Как многим известно (а многим и не известно), пишу я дальневосточные стилизации. Потому никакого танго, никаких фокстротов и тому подобных парных танцев нет у меня. Танец может быть либо женский для услаждения людей на пирушке, либо мужской — с оружием. О женском танце встречаются упоминания, а вот мужской танец с оружием встречается трижды, при этом один раз имеет сюжетное значение, другой раз помогает чуть более раскрыться совершенно эпизодическому персонажу, а третий раз просто служит элементом антуража.

Не знаю, насколько полезны писателям флешмобы, но вот для этого флешмоба я выберу именно сюжетный элемент:

Вечером пожаловали гости. Ли пришёл к нам домой, наверное, впервые лет за пять. И начало нашей беседы прошло в воспоминаниях о моём отце. Непривычно и по-своему даже удивительно было слышать от странствующего администратора столь тёплые и сердечные слова. Но вот слуги переменили блюда, и вместе с тем переменился предмет нашей беседы.

— Вы, стало быть, из области Цзюй, из «края смелых и верных»? — спросил я у Симэнь Фу (если это действительно было его имя). — Но ваше произношение выдаёт, скорее, человека с севера Чжао.

— Всё так, — ответил, улыбаясь Симэнь. — Вначале наша семья действительно жила в Девяти провинциях, и мой отец старательно обучал меня владению оружием, но, когда мне было двенадцать, он погиб в Юэ. Вся наша родня была в Чжао, и мать перебралась туда. Наверное, поэтому я и не пошёл по стопам отца: дед направил меня совсем по другому пути. Он был судьёй в Байчэне и привил мне любовь к законам.

— Но прежних упражнений вы, судя по всему, не оставили.

Симэнь несколько смущённо взглянул на свои могучие плечи:

— Верно, и это изрядно помогло мне по пути сюда. Яньские горы (не в укор будет сказано местным властям) просто кишат головорезами.

Слушать это было невыносимо, но я взял себя в руки и задал третий вопрос, подготовленный с самого начала:

— Область Цзюй славится искусством танца с оружием. Грозный губернатор Вэнь Цзэман — и тот, говорят, не упускал случая на пиру блеснуть своим мастерством. Вы не сочтёте за труд что-нибудь для нас исполнить?

Если Симэнь Фу и волновался из-за моих расспросов, эта просьба явно придала ему уверенности. Он, наверное, и впрямь был цзюйцем (неизвестно, правда, что́ в действительности он делал в Чжао) и сейчас лишь посетовал, что не будет подходящей музыки. Я порадовался тому, насколько удачно всё складывается.

— Мой слуга, кореец, неплохо играет на флейте горские мотивы. Может быть, вам это подойдёт?

Мой гость учтиво поклонился и встал из-за стола. Явился Минхёк со своим нехитрым инструментом. Я бросил короткий взгляд на администратора Ли. Его лицо, как обычно, не выражало никаких эмоций, но уголки глаз напряглись. Переливом зазвучало вступление. Танец начался. Симэнь и правда превосходно владел клинком. Лезвие, вращаясь, проходило в волоске от его подбородка, извивалось змеёй и раскрывалось блестящим веером. В мелодии стремительные пассажи перемежались с отчётливыми паузами, и меч после красивого широкого взмаха или опасного выпада картинно застывал в воздухе. Это было красиво, но главное — я успел рассмотреть всё, что мне было нужно. Когда отзвучала каденция и Симэнь замер в угрожающей позе, словно изготовившись для сокрушительного удара, я после бурных рукоплесканий заметил:

— Превосходный у вас меч! Ничего подобного я, скромный чиновник, прежде не видел. Возможно ли, что это знаменитая уская ковка?

— Нет, — ответствовал Симэнь. — Убедитесь сами, это работа мастера Пэна из Чжао, причём не лучшая: меч тяжеловат, но я так наловчился с ним обращаться, что уже не могу держать в руках никакой другой.

И он протянул его мне. На самом конце была заметна свежая щербина. Я достал из-за пояса железный осколок и приставил его к мечу. Линии совпали.

— Вот этим мечом, — сказал я, обращаясь к администратору Ли, — в пещере на севере Ци был убит мой спутник...

Это фрагмент «Шаньго чжуань». Ловлю себя на мысли, что в «Атамане Бусяне» никаких танцев нет и не предвидится.

Танцы с оружием — вообще интересная штука. О них можно и статейку написать, если будут силы. В классическом романе «Троецарствие», например, это дежурный способ постращать гостя-недруга как бы не взаправду. А при необходимости — и убить. Потому что, разумеется, в приличную компанию приличные люди при оружии не приходили... ну, не должны были. Но для танца делали исключение. На пирушках полководцев танцевали аж небольшие воинские подразделения. Особо героические герои демонстративно показывали таким забавам своё фи. Старина Гуань Юй, разумеется, умел отличиться. Тот самый, который играл в го, пока ему руку оперировали.

Вот, собственно, и Гуань Юй. Во время операции, а не танца, конечно.