Мы никуда не торопимся

Хотя Мост издали в 22 году, и понятно дело никаким общественным событием он не стал (какие какие книги у нас стали общественным событием в 22 году? а... ну да, Ремарк и 1984...), но люди понемножку читают, бумажный тираж подходит к концу, и потихонечку потихонечку среди тех, кому книга была адресована, ее узнают.

Собственно, чего еще-то хотеть.

(копирую с ливлиба. Автор здесь на АТ присутствует. Спасибо, да!)

Ещё одна книга любимой серии «Дети Великого Шторма». Про её автора, Асю Михееву, я знала только, что пишет она давно и довольно известна среди любителей отечественной фантастики. Тем удивительнее, что «Мост» оказался едва ли не единственным её романом, изданным в России и не в самиздате. Видно, правду говорят, что сложное и не похожее на ведущие тренды пугает осторожные издательства…

«Мост» – не совсем роман, а скорее три повести под одной обложкой, причём первая и последняя состоят, в свою очередь, из нескольких отдельных линий-рассказов, которые на первый взгляд мало связаны друг с другом. (Звучит уже сложно, но это ещё не всё.) Эти ниточки-истории написаны каждая в своём стиле: реализм (то суровый, то почти дамский), научная фантастика, постап… и ядро в виде фэнтези. Это отсылает к архитектуре «Моста короля Людовика Святого» Уайлдера или, может быть, «Облачного атласа» Митчелла… Кажется, эксперимент ещё и в том, что стилизовано всё под образцы не классики, а скорее беллетристики, палп-фикшена. И это добавляет структурно сложной книге иронии и жизнеутверждающей какой-то бодрости.

Это истории о многих героинях: о сиделке в больнице, вечно ждущей возвращения умершего возлюбленного; о женщине-технике на космическом корабле, которая пытается вернуть корабль домой; о москвичке, попадающей в эпицентр криминальных разборок… Но кое в чём они похожи: будучи самостоятельными личностями, они также являются и частями общности, чего-то (или кого-то), что больше каждой из них по отдельности.

И ещё это история про материнство и отцовство, про страх мужчины перед женщиной. Про женщину без прошлого, которая сыграет решающую роль в судьбе Моста. Про Мост, перекрёсток миров, логистический хаб эпох и идей, населённый волшебниками и моряками. И история про конец света. Так или иначе, метафорически или материально во всех сюжетах гибель привычного мира либо близка, либо уже случилась. Но это неожиданно оптимистическая трагедия: герои не смиряются, не унывают, они даже пугающе деятельны, всегда бегут куда-то, хлопочут, борются. Все они – почти утопические трудоголики советской фантастики, те, кто помогает делом, а не словами, и в этом секрет их обаяния.

«Мост» – головоломка без подсказок, где метафоры и отсылки можно угадывать бесконечно (распутывать их, как кеннинги скальдической поэзии – отдельное удовольствие). Не будет большим спойлером сказать, что на самом деле это история про Рагнарёк – этим повторяющимся мотивом и сшито воедино лоскутное одеяло книги. Причём созидатель Один и разрушитель Локи здесь, кажется, играют за одну команду, потому что очередной конец мира – это очередное начало, когда «зло станет благом», как мы знаем по первоисточнику. Выбор – не между старым, привычным миром и новым, пугающе неизвестным, а между разрушительными переменами и абсолютным нулём. Стагнация, стабильность, равнина – и есть смерть. Жизнь – ̶х̶о̶л̶м̶ы̶,̶ ̶х̶о̶л̶м̶ы̶ перемены.

(Переменчивость – общая черта героинь «Моста», и уж читатель с ними не заскучает. Они вечно в движении, перестраиваются, переодеваются, прикидываются кем-то другим, обманчив даже их гендер… В этой вселенной и сам Локи в женской ипостаси – с этого оборотня разве убудет?)

Пространство Моста (к этому моменту вам уже, наверное, понятно, что это не просто метафорический перекрёсток культур, а вполне себе Радужный мост, Биврёст) сложено из других измерений, как оригами, и книга сложена из фрагментов так же. Такие оригами когда-то неплохо складывал из клише и анекдотов Пелевин. Не то чтобы Рагнарёк плюс палп-фикшен были новаторским сочетанием, но оно у Михеевой вышло каким-то дерзким и симпатичным – может быть, из-за выбранного тона сказки для взрослых (и утопии в ней, как мне кажется, больше, чем антиутопии), отсылающего скорее не к Пелевину, а к Осояну или безбашенному бедламу светопреставления в «Песне моряка» Кизи.

Не берусь утверждать, что разгадала этот кроссворд до конца. Но мне кажется, что книгу можно читать, и не зная первоисточников. Да и рифмы-мотивы-метафоры часто невозможно трактовать однозначно. В том, может быть, и есть смысл этой игры.

(Дарья Мельник)