Зажгись

О бессердечных. Для бессердечных.

Покойный ныне протоиерей Димитрий Смирнов:

«Нельзя убедить человека в том, что надо веровать в Бога. Нельзя убедить человека в том, что нельзя блудить. Нельзя убедить человека, что нельзя убивать. Человек это должен чувствовать сердцем – или хотя бы иметь над собой закон. Вот иудеи имели закон, который над ними довлел. Этот закон запрещал и блудить, и убивать, и многое другое, и причем за его нарушение во многих случаях полагалась мучительная смерть. И человек из страха наказания повиновался, страх его удерживал от греховных поступков. Но на сердце человеческое это не оказывало никакого воздействия. Поэтому Господь и говорит: кто смотрит с вожделением, тот уже блудник; кто гневается, тот уже убийца. Потому что будут благоприятные условия – и он совершит грех, который живет у него в сердце. Очень часто люди говорят: так бы и убил. Да, дай волю, и убьет. Вот представим себе, что милиция исчезнет на неделю – ну и, конечно, как только люди поймут, что можно безнаказанно убивать, все улицы всех городов зальются кровью. Так бывало в истории уже неоднократно. Когда внешний запрет существует, это как-то сдерживает – удерживающий есть. А когда он отнимается, все приходит в упадок. Господь прекрасно знает нашу падшую природу, и Он бы хотел, чтобы грех, который есть в нас, осознавался нами как преступление, чтобы мы стремились от него избавиться, чтобы мы хотели начать новую жизнь вне этого греха, чтобы мы возненавидели грех».

***
Заметьте, это не масон гейдельбергской или римской какой-нибудь ложи сказал. Это я не дурак мракодел выклавил. Царство «чувствующих сердцем» не от мира сего. Значит… значит, будем убивать, и (не приведи Господь) «все улицы всех городов зальются кровью». Гневливых-то у нас пруд пруди.

Я верю протоиерею.

Версия «всё дозволено» (см.: Ф.Достоевский). 

Второе «значит»: Закон. Закон на место сердца. «Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом» (Ф.Достоевский). Всех – заключаю. В рамку великого «нет». Потому закон, прежде всего – рамка «нет». Точка счастьефикации рода убийц-каинитов – точка торжества тотального Закона. Тотального – значит, «большебратнего», со всеми средствами контроля. Значит, – жидкие чипы и прочая «биометрия». Значит, – Царство Технологий и Башня. Вавилонский Пик.

- Там тупик! – кричу я протоиерею.

Он не слышит. Да ему и скучно было б с таким-то дураком. Царствие ему Небесное.

А мне?

Есть такие люди – законодатели. Есть блюстители порядка. Есть разные «ветви» исполнительной власти. Они должны исполнять закон сами и, иные из них, если не все, показывать пример исполнительности всем прочим. Нам. 

Читаешь новостную ленту, а там… Арестовали того, сего, задержали ту, сю… Не с колоском с поля, не с кошельком из подрезанной сумки. С миллионами и миллиардами порой наворованного. 

Над ними другой закон? Или…

Притворно теряюсь в догадках.

Есть такая фильма – «Место встречи изменить нельзя». Есть текст, поставленный под этим названием в плёнку. Текст озаглавлен авторами, братьями Вайнерами, так: «Эра милосердия». Торжествует в деле этом Закон. В паре Жеглов – Шарапов победу одерживает Жеглов, и не только, наверное, потому, что роль эта отдана Высоцкому, всенародному любимцу, романтическому персонажу («по жизни») и «фрондёру». Нет, думаю, не только не только, а и вообще – вовсе не потому.

Мне – Страх и Закон. Люстру из видеокамер и чип в вену. Та ещё ёлочка.

Зажгись, что ли? Или…

Дурацкий, однако вопрос (в пустоту «вакуУма»): грех (см.: Новый Завет) и вина (см. УК) – тóжественны или как?