Оболтусное

Для затравки.

Стихотворцу и филологу XVIII века Василию Тредиаковскому принадлежало знаменательное высказывание: «По сему, что поэт есть творитель, еще не наследует, что он лживец...»

Теперь – нам всем принадлежит.

***

Давно меня занимает мысль-недоумение: с чего вдруг литературу современную, процентов на 90, наверное, занимают тексты, относимые к жанрам фантастики, фэнтэзи, альтернативной истории, антиутопий, апокалипсисов всех видов, трэшей-хорроров и прочего «чудотворения». Пальцем тыкать не надо – литература по уши в этом добре. Тексты того или иного реализма, пускай с примесью и налётом «магического», числятся, как правило, в лузерах, авторы – в аутсайдерах, со всеми вытекающими. Самый простой ответ – «рыночный»: покупатель спрашивает – пейсатель удовлетворяет. Как и чем может.

Ну хорошо, твержу я дальше, а в читателе-то откуда такая уж страсть взялась? Отвечают либо тем же «рыночным» медным тазом (реклама, дескать, навязывает, формирует спрос); либо «злой волей» редакторов-издателей (заговор, во всей прелести конспирологической шелухи).

Тупик, то есть.

А на самом деле? Ведь отсутствие должного ответа вопроса не снимает, наоборот – заостряет его. При этом я совершенно далёк от мысли сбрасывать со счетов (как с «парохода современности») и рыночную механику, и бильдербергско-масонскую клубятину со всеми её теневыми пассами и чумаково-кашпировской теслаковщиной в передаче тёмной энергии в безвоздушные массы народонаселения. Просто поиски причинно-следствий сами собой выводят на чуть более общий, что ли, уровень понимания процесса, одной только литературой (в т.ч. «сетературой»), разумеется, не ограниченного, однако именно в литературе, и в кинематографе, и в целом поп-пост-культуры проявившего и силу свою, и власть, и цель.

***

Есть такой русский философ, не очень массознанию известный, – Борис Вышеславцев. Биография его столь же бурная, как у современника его и доброго не по добру знакомого его Ивана Ильина, цитатами из трудов которого время от времени озадачивает публику наше нынешнее Первое лицо, и кому разного рода посмертные почести воздают наши труженики ума, плаща и кинжала. У Вышеславцева, известного как «Рахманинов русской философии», есть, среди прочего, капитальная работа – «Кризис индустриальной культуры», впервые опубликованная в 1953 году в Нью-Йорке. А в работе этой – то как раз, что может быть достаточным ответом на поставленный вопрос. 

Цитата: 

«… Может показаться странным, что личность растворяется в массовой психологии, иначе говоря, в коллективно-бессознательном, когда основой всей нашей цивилизации является рациональное сознание (наука и техника). Но это объясняется следующим образом: когда бессознательные содержания души отодвинуты, подавлены, забыты, они тем не менее продолжают существовать и действовать независимо от сознания, не подчиняясь никаким его указаниям и никакой обработке. И вот, как свидетельствует интересное наблюдение современной психологии, внутренний мир этих бессознательных глубин души возвращается к примитивным, инфантильным, архаическим содержаниям. На внезапное вторжение рационального технического разума коллективно-бессознательное реагирует посредством пробуждения атавистических и варварских инстинктов. Из глубочайших слоёв бессознательного как бы выходят на поверхность доисторические чудовища, или появляется “неандертальский человек”. Получается варварство, вооружённое научной техникой, или “вторичное варварство”, по выражению итальянского философа истории Вико. Это странное явление можно себе представить в художественном образе “марсиан” Уэллса, прилетевших на землю, или в образе гориллы, вооружённой атомной бомбой». *

***

К 1950-м, когда Вышеславцев выписывал человечеству этот диагноз, «вторичное варварство» только набирало силу. Современное нам торжество науки и техники могло только сниться, и то далеко не всякому. Но суть-то дела схвачена верно. «Марсиане», кинг-конги и годзиллы всех пород и мастей, дарты вейдеры, чужие и терминаторы, хоббиты, орки, тролли, вампиры и ученики Хогвартса – всё это отражения человеческого сознания, придавленного «научно-техническим прогрессом», торжеством рационального во всём, от заглядываний в глубины космоса до базарной перепродажи сто раз перепроданного. Реакция организма на сотворённую «всемогущим» разумом враждебную, но до поры ещё ласковую, многое обещающую среду: повышенная температура, прыщи на попе, масштабные киноэпопеи, голописые вечеринки, квадроберские поскакушки, трансгендерные поблядушки и прочая истерическая «доисторичность». Сказка, а не жизнь. Хомо инфантилус торжествует. 

Разумеется, это болезнь. Болезнь ли роста – вот в чём вопрос. То есть, дурная это болезнь или так – пубертатность нового уровня. 

Ещё вопрос: следует ли этой болезни сопротивляться, возможно ли сопротивление, или пускай само как-нибудь рассосётся, а пока, если рыночная схема работает, если «товар-деньги-товар» сами собою нагребаются, так, может, если свезёт, бабла по-лёгкому нарубить? 

Свобода выбора? Каковой, по моему убеждению, не существует, и каковая суть иллюзия, из того же ряда «доисторических атавизмов»? 

Есть такое явление – выученная беспомощность. В нём по ключицы сидят равно человеки цивилизации, прежде всего и по преимуществу городской, и домашние питомцы – пёсики, котейки. То есть у тех, кто вырос в тепличных условиях, в «иринзиреях», в садках и человейниках, выученного-беспомощного поровну. Но что это за дрянь такая?

Выученная беспомощность проявляется в ситуациях, когда коллективно-бессознательный субъект сталкивается с «необъяснимым» и «неподвластным» ему, «царю природы». Когда варианты действий и прогнозируемый результат не желают сходиться в целое, причинно-следственное, формулой, внутренне непротиворечивой. 

Примером: побейся лбом об стенку, – рухнет, или нет? Смотря какая стенка, скажут. Прибавлю: и какой лоб, тоже посмотреть не лишне. И ещё на кучу «составляющих успеха».

Впрочем, это ещё Оруэлл в «1984» вывел на люди и повеселился через фантом «министерства любви». Тогда ещё – фантом. Теперь – реальность. Если реальность – «бояр-анимация» с «попаданностями». А разве не так?

***

В заключение. 

Читаю потихоньку «Жизнеописание оболтуса» Сергея Сапожникова и наслаждаюсь чистейшей воды реальностью, без всяких, там, умышленных «измов» в жанровом подхвостье. Читаю и думаю с улыбкой: живуч человек, ой живуч, ведь от скольких катаклизьм умудрился сбежать! – и от бабушки, и от дедушки, и от волка с медведем…

Может, и лису хитроумную, того – сам оклизьмует?

Но это тоже вопрос. Пока что – вопрос. Оболтусный, разумеется.

С Новым годом всех и с Рождеством.

* Б.Н. Вышеславцев, Кризис индустриальной культуры. М., 2006. С. 364-365.