Расколъ, часть 7: iезуиты кругомъ или Патрiархи, общiй сборъ!

Въ прошлой записи было рассказано, какъ послѣ неудачной попытки претворить въ жизнь постановленiя томоса къ Патрiархамъ была направлена повторная делегацiя. Убывъ изъ Москвы въ сентябрѣ 1664 года, делегаты вынуждены были задержаться въ Кiевѣ почти полтора месяца из-за дѣйствiи разбойниковъ на дорогахъ, а Малороссiю покинули въ декабрѣ.

Искать Патрiарховъ долго не пришлось — все же фигуры это такого масштаба, что у всѣхъ на слуху.

Первымъ былъ встреченъ Нектарiй, Патрiархъ Iерусалимскiй — участвовавшiй въ написанiи упомянутаго томоса — находившiйся на указанный моментъ въ Молдавiи. Встреча состоялась въ январѣ 1665 года. Узнавъ отъ делегатовъ, что постановленiя до сихъ поръ не выполнены, Нектарiй возмутился; узнав же, что выполненiю ихъ помѣшалъ (среди прочего) Афанасiй, митрополитъ Иконiйскiй, выдававшiй себя за племянника Вселенская Патрiарха, возмутился еще сильнѣе.

«А что съ моимъ письмомъ, какъ Алексей Михайловичъ отнесся къ нему?» - спросилъ Некратiй среди прочего.

«Какимъ письмомъ? - искренне удивились делегаты, - Не знаемъ никакого письма!»

Такъ выяснилось, что Нектарiй, выразившiй позицiю оффицiально, въ томосѣ, направлялъ къ Царю такъ же отдѣльное письмо со своимъ, частнымъ, мненiемъ по поводу происходящаго конфликта. И что письмо это по дорогѣ куда-то потерялось.

Послѣ этого Нектарiи сталъ собираться ѣхать на судъ во что бы то ни стало — но ему, формально подданному султана, раз за разомъ запрещали покидать территорiю Турцiи. Такъ что делегаты не стали дожидаться окончанiя бюрократическихъ прѣнiй и отправились дальше, къ тремъ другимъ Патрiархамъ. Для скорости было рѣшено раздѣлиться: одна часть делегацiи, под руководствомъ Стефана, направилась къ Дiонисiю, Патрiарху Константинопольскому; другая же, подъ руководствомъ Мелетiя, направилась на востокъ, къ Александрiйскому и Антиохiйскому Патрiархамъ.

Быстрѣе до своей цѣли добралась первая группа, просто по географическим причинам.

Прямого контакта съ Дiонисiемъ установить делегатамъ не удалось, всѣ переговоры съ Патрiархомъ велись черезъ посредника — некую «сиятельную Роксандру». Къ апрелю делегаты получили «отъ Патрiарха» рѣзкiя осужденiя Афанасiя Иконiйскаго и письменное свидетельство, что своимъ полномочнымъ представителемъ Дiонисiй назначаетъ уже извѣстнаго по предыдущимъ частямъ исторiи Паисiя Лигарида:

О Никоновом деле мы много потрудились с великим прилежанием и составили главы в двух свитках (списках), ни в чем между собою не разнствующих. Извещаю твоей пресветлости, что по тем Главам ты имеешь власть обладать и патриархом, у вас поставленным, как и всеми синклитами, ибо в одном самодержавном государстве не должно быть двух начал, но один да будет старейшина. Проклятый тот Афанасий, движимый отцом лжи, без всякой нужды пришел к вам, лжесвидетельствуя на свитки и правильные главы. Он ложно говорил, будто послан от нас и единокровный нам. Знай, что он сосуд злосмрадный и много уже лет отлучен от Церкви, и потому да будет он сослан в какое-либо место, чтобы плакать о душе своей, и да не возвратится в наши страны до конца своей жизни... Мы признали кир Паисия (Лигарида), святого и благоразумного митрополита Газского, послали ему право, как рассудительному и сведущему в делах церковных, быть нашим наместником, защищать те правильные главы и решать всякие сомнения, предлагаемые от сопротивной стороны, править суд вместе с освященным Поместным архиерейским Собором и председательствовать на нем как представляющему нашу персону в том одном деле даже до окончания его

Отдѣльно было указано, что постоянныя сношенiя Патрiарха Константинопольскаго съ россiйскими дѣлегатами подпитываютъ подозрѣнiя султана, такъ что лучше бы Царю рѣшить вопросъ поскорѣе. Ну или по крайней мѣрѣ не высылать нового посольства — чтобы не провоцировать султана на новую «тиранiю».

Въ это время часть делегацiи под руководствомъ Мелетiя только добралась до Египта, гдѣ была принята Паисiемъ, Патрiархомъ Александрiйскимъ, лично. Послѣ продолжительныхъ и напряженныхъ переговоровъ послѣднiй согласился отправиться въ далекую Москву — несмотря на почтенный возрастъ. Отправивъ гонца къ первой части делегацiи подъ руководствомъ Стефана (завершившей уже дѣло въ Константинополѣ), часть подъ руководствомъ Мелетiя направились въ Iерусалимскую область — на случай, если Нектарiю такъ и не позволятъ выѣхать — и уговорили присоединиться къ себѣ Ананiю, архиепископа Синайскаго.

Съ этими извѣстiями часть делегацiи под руководствомъ Стефана и прибыла въ Путивль 21 октября, а до Москвы указанная информацiя дошла 12 ноября. Однако Алексей Михайловичъ радоваться новостямъ не спѣшилъ, не зря вѣдь вошелъ въ исторiю какъ «Тишайшiй». Причинъ на то было нѣсколько.

Во-первыхъ,Царя поразила сама исторiя о томъ, что въ Константинополѣ переговоры съ Патрiархомъ Дiонисiемъ велись черезъ какую-то «сиятельную Роксандру». Во-вторыхъ, казалось страннымъ, почему это Дiонисiй, будучи Патрiархомъ Константинопольскимъ, назначаетъ своимъ экзархомъ Паисiя Лигарида, который указывается какъ митрополитъ Газскiй и по цѣпочкѣ подчиняется Нектарiю Iерусалимскому? Самого Нектарiя, что характерно, турки из страны не выпускаютъ… Въ-третьихъ, что это за письмо было, которое такъ некстати потерялось почти годъ назадъ и до сихъ поръ никакъ найтись не можетъ?

Совпаденiя? Не думаю.

По приложенiи нѣкоторыхъ усилiй «потерявшееся» письмо Патрiарха Нектарiя нашлось. Въ немъ сообщалось, что хотя религiозный кризисъ въ Россiи растетъ и ширится, а святоотеческая вѣра въ опасности, рубить сплеча и карать Никона и его сторонниковъ Царю не стоитъ: подпитываютъ и расширяютъ кризисъ iезуиты. Причемъ рѣчь шла не о уже раскрытыхъ ранѣе лицах —вроде Арсенiя Грека — а о… Паисiи Лигаридѣ.

Въ письмѣ Нектарiй завѣрялъ Алексея Михайловича, что Паисiй — буквально, одинъ въ одинъ, такой же измѣнщикъ и выкормышъ iезуитовъ, какъ Арсенiй Грекъ. Учился-де Паисiй въ Греческой коллегiи на деньги Конгрегацiи пропаганды вѣры, былъ рукоположенъ въ Римѣ унiатскимъ митрополитом Рафаиломъ Корсакомъ, послѣ чего дѣйствовалъ на Балканахъ какъ агентъ подъ прикрытiемъ долгiе годы. Былъ раскрытъ въ 1644 году, въ ходѣ борьбы Патрiарха Парфенiя съ iезуитами, и бѣжалъ въ Iерусалимъ, гдѣ принялъ монашескiй постригъ въ 1651 году. Будучи рукоположенъ въ митрополиты Газы, къ исполненiю обязаностей Паисiй не приступалъ, немедленно бѣжавъ въ Валахiю — гдѣ активно участвовалъ въ заговорахъ. Въ 1661 году былъ раскрытъ повторно и отлученъ отъ Церкви.

Что сказать — интересное письмо отъ Патрiарха Iерусалимскаго, агентомъ которого презентовалъ себя Паисiй Лигаридъ столько времени, «потерялось». Въ этомъ свѣтѣ по-новому выглядѣлъ развивающiйся кризисъ: получалось, что iезуиты играли Никона съ двухъ сторонъ. Одни — подкидывали идеи, другiе — выступали противъ нихъ. Все противостоянiе, отъ и до, въ такомъ случаѣ было создано внѣшними силами — притом, враждебными по отношенiю къ Россiи.

По совокупности Алексей Михайловичъ рѣшилъ ждать прибытiя остальныхъ делегатовъ, дѣлая видъ, что ничего не произошло и письмо Нектарiя Iерусалимскаго потерялось взаправду. Царь посокрушался, что Дионисiя турки никуда не отпускаютъ, и предложилъ по такому поводу выслать пригласительную грамоту не дѣйствующему Патрiарху Константинопольскому, а бывшему — то есть, Парфенiю. Каковой какъ разъ проживалъ не въ Константинополѣ, а къ Букарестѣ, а потому риски были меньшими.

Реакцiя не заставила ждать.

Уже 18 декабря къ Царю пришла жалоба отъ Паисiя Лигарида — какъ было указано въ предыдушей части, Никонъ обвинялъ его въ томъ, что разъ вѣрительныхъ грамотъ отъ ПатрiархаIерусалимскаго у Паисiя нѣтъ, то никакой онъ не митрополитъ Газы, а лжецъ, самозванецъ и провокаторъ. Въ своей жалобѣ (довольно обширной) Паисiй указывалъ, что до сихъ поръ не оправденъ отъ тѣхъ обвиненiй — хотя группа Стефана доставила грамоты,опровергающiя ихъ, отъ самого Патрiарха Константинопольскаго. А прошелъ уже почти месяцъ! На основанiи этого Паисiй просилъ вынести единственно правильное рѣшенiе какъ можно скорѣе, поскольку конфликтъ и безъ того тянется слишком долго. И ужъ тѣмъ болѣе — не высылать въ Константинополь новыхъ делегатовъ, какъ и просилъ "самъ Дiонисiй". А къ Парфенiю делегатовъ не отправлять тѣмъ болѣе! Во-первыхъ, это броситъ-де тѣнь на тамошняго воеводу. Во-вторыхъ, слово отставного Патрiарха вѣса не имѣетъ. Въ-третьихъ, разъ уже есть письмо, по которому Паисiя называютъ экзархомъ Константинопольскаго Патрiарха — то Паисiй уступать эту должность не намѣренъ никому. Завершалось письмо при этомъ такъ:

Дерзаю и я, недостойный, сказать: ныне отпусти раба твоего, благочестивейший царь, прежде нежели собрался Собор Поместный, не говорю еще – Вселенский, на который ожидаются Вселенские патриархи. Поистине я пришел сюда не для прений и не для суда над Никоном, а только ради великого долга моей епархии и получил щедрую твою милостыню

Какъ говорится — умному достаточно. Никуда послѣ этого Царь Паисiя не отпустилъ и обвиненiй не снялъ; ждалъ прибытiя второй части делегацiи.

Узнавъ объ этомъ, Никонъ написалъ свои, частныя, посланiя къ четыремъ Патрiархамъ. Съ характерными преувеличенiями онъ выставлялъ себя оклеветаннымъ боярами, Царемъ, архиереями, а болѣе всѣхъ — Паисiемъ. Въ пересказѣ Никона послѣднiй выдавалъ себя будто бы за посланца всѣхъ четверыхъ Патрiарховъ сразу, предсѣдательствовалъ на всѣхъ Соборахъ, а Царь будто бы: «аще что речет (Паисий), яко же от Божиих уст, слушает его во всем, и яко же пророка Божия почитает его».

Одно изъ такихъ писемъ — направленное Дiонисiю Константинопольскому — было перехвачено въ черкасскихъ городахъ и въ январѣ 1666 года доставлено въ Москву, къ Царю. Тотъ перечиталъ его, что называется, съ карандашомъ (документъ съ царскими правками сохранился до сихъ поръ) и, какъ несложно догадаться, обида на Никона усугубилась. Послѣ чего Алексей Михайловичъ рѣшилъ списаться съ Дiонисiемъ во что бы то ни стало.

Была проведена натуральная спецоперацiя, знали о которой лишь трое: самъ Царь, тайный посланецъ Савва (келарь Чудского монастыря) да Iоанникiй (архимандритъ Павлова монастыря на Афонѣ, возвращавшiйся изъ Москвы съ милостыней). Посланецъ убылъ въ составѣ афонскихъ монаховъ 26 января настолько глубоко законспирированнымъ, что не прозналъ объ этомъ вообще никто. Отъ Саввы требовалось выяснить у Дiонисiя отвѣты на слѣдующiе вопросы:

1. Афанасiй Иконiйскiй — родственникъ Дiонисiя?
2. Дiонисiй направлялъ Афанасiя къ Алексею Михайловичу? Если да — то съ какимъ посланiемъ?
3. Сколько грамотъ передавалъ Дiонисiй черезъ Мелетiя?
4. Принималъ ли Дiонисiй делегацiю Стефана? Если да — то назначалъ ли Паисiя экзархомъ?

Долго искать Дiонисiя Савве не пришлось: прибывъ въ Ѳессалоники, посланецъ обнаружилъ Патрiарха тамъ же. Какъ оказалось, тотъ былъ вынужденъ бежать отъ турокъ, обвинявшихъ его въ измѣнѣ, и вернувшихъ на каѳедру Парфенiя. Отвѣты же на вопросы были таковы:

1. Афанасiй не родня Дiонисiю ни въ какомъ коленѣ.
2. Никакихъ посланiй съ Афанасiемъ Дiонисiй не направлялъ. Пусть «держат его крепко и отнюдь не отпускают».
3. Черезъ Мелетiя было передано двѣ грамоты, отъ Дiонисiя и Нектарiя, идентичнаго содержанiя.
4. Никакого Стефана Дiонисiй въ глаза не видѣлъ и даже не слыхалъ про такого. Митрополита Газского, что логично слѣдовало изъ этого, Дiонисiй никакимъ экзархомъ не назначалъ. Было дѣло, что секретарь Патрiарха предлагалъ назначить экзарха — но и только. Судя по задаваемому вопросу, Паисiй — подчиненный Нектарiя Iерусалимскаго, такъ что Дiонисiй былъ бы не въ правѣ распоряжаться имъ. И вообще Паисiй — разоблаченный папежникъ, кто его пустилъ бы въ экзархи? И Стефана, и Паисiя необходимо держать под арестомъ до суда.

На всякiй случай заѣхалъ Савва и въ Константинополь — но новый-старый Патрiархъ Парфенiй отказался даже принимать его, поскольку отказъ от контактовъ съ русскими былъ однимъ изъ условiй его возвращения на каѳедру. И только послѣ этого Савва вернулся въ Москву, доложивъ Царю о результатахъ.

И вотъ въ февралѣ 1666 года состоялось первое засѣданiе Собора. На немъ присутствовало 5 митрополитовъ (Питиримъ Новгородскiй, Лаврентiй Казанскiй, Iона Ростовскiй, Павелъ Сарскiй и Подонскiй, Ѳеодосiй Сербскiй) и 5 архиепископовъ (Сѵмеонъ Вологодскiй, Филаретъ Смоленскiй, Иларiонъ Рязанскiй, Iоасафъ Тверской, Арсенiй Псковскiй). Въ видѣ вопросовъ и отвѣтовъ ими были опредѣлены вводныя всѣго Собора:

1. Какъ признавать святейшихъ Патрiарховъ, Константинопольскаго, Александрiйскаго, Антиохiйскаго, Iерусалимскаго — православны ли они?
2. Книги греческiя, печатныя и рукописныя, по которымъ греческiе патрiархи и священники совершаютъ богослуженiя, правильны ли и достовѣрны?
3. Московскiй Соборъ 1654 года, бывшiй при Патрiархѣ Никонѣ въ Царскихъ палатах, признавать ли за правильный?

На всѣ вопросы собравшiеся отвѣтили «да». Исходя изъ этого уже можно понять, въ какомъ руслѣ могъ развиваться далѣе Соборъ.

Группа Мелетiя все это время продолжала собирать высокопоставленныхъ iерарховъ на Востокѣ.

Макарiя, Патрiарха Антиохiйскаго (упомянутаго въ предыдущихъ частяхъ), на мѣстѣ не оказалось: богатые дары, полученные имъ въ 1656 году въ Москвѣ отъ Алексея Михайловича, были у Патрiарха отняты турками по обвиненiю въ измѣнѣ. По этой причинѣ Макарiй отправился за милостыней въ Грузiю; пришлось Мелетiю послѣдовать еще и туда.

Дорога по горамъ Какваза была тяжела не столько для делегатовъ Мелетiя, сколько для слѣдовавшихъ за ними церковныхъ iерарховъ — все же они были людьми пожилыми —такъ что перемещались всѣ группы раздѣльно, сообщаясь вѣстовыми. Пока Макарiй Антиохiйскiй странствовалъ по Мингрелiи — Паисiй Александрiйскiй находился еще въ Тифлисѣ, а Мелетiй былъ уже въ Шемахѣ. Активный делегатъ, пользуясь преимуществомъ молодости и скорости, привлекъ между дѣломъ еще и епископа Трапезундскаго.

Только въ апрелѣ 1666 года всѣ участники собрались вмѣстѣ и направились въ Россiю — по Каспiйскому морю, на Астрахань.

О приближенiи делегацiи знали заранѣе, ждали и готовились загодя. Встреча прошла максимально торжественно, съ пушечной пальбой и звономъ колоколовъ. Послѣ делегацiю подняли по Волгѣ до Симбирска, и лишь оттуда отправили пѣшимъ путемъ (сообщается, что для путешествiя было выставлено 500 лошадей). Не учла принимающая сторона ровно одного: находившiеся въ положенiи гонимыхъ въ Турцiи, Патрiархи и ихъ свита, будучи окружены всѣнароднымъ почетомъ и уваженiемъ въ Россiи, быстро растаяли. И стали выходить за предѣлы своихъ полномочiй. А именно — начали творить судъ и расправу.

Уже въ Симбирскѣ Патрiархи осудили и отправили въ заключенiе мѣстнаго протопопа Никифора — за отказъ креститься, какъ они, тремя перстами. Тамъ же исторгли изъ сана настоятеля женскаго монастыря за связь съ монахиней. Въ городѣ Черни не только исторгли изъ сана попа по жалобѣ на него духовной дочери, но учинили сыскъ — и арестовали еще нѣсколько священниковъ и даже мирянъ…

Въ Москвѣ между тѣмъ было проведено второе засѣданiе — 29 апреля, спустя почти 2 месяца послѣ перваго — бывшее формальнымъ торжественнымъ открытiемъ Собора.  Алексей Михайловичъ произнесъ рѣчь слѣдующаго сдержанiя:

Уже богохульное учение обносится не только в разных странах Богом врученного нам царства, по городам и весям, но вторглось в самую нашу столицу, коснулось нашего слуха, представлено нам в свитках. И мы узнали, что оно содержит следующие хулы: нынешняя Церковь не есть Церковь, Тайны в ней Божественные – не тайны, крещение – не крещение, архиереи – не архиереи, учение неправедное – и все в ней скверно и неблагочестно. Многие скудоумные заразились этим лжеучением и, как бы обезумев, уклонились в нововозникшие сонмища, отвергли крещение, не исповедуют своих грехов иереям Божиим, не причащаются Животворящим Тайнам и совсем отчуждились от Церкви и от Бога.

Не будетъ ошибкой сказать, что теперь было опредѣлено не только «русло», но и ожидаемый итогъ Собора: осужденiе противниковъ Никона. Никакъ иначе слова Царя трактовать невозможно.

Пока приглашенные Патрiархи ещё ехали въ Москву, тамъ уже проводили новые засѣданiя, касавшiеся уже суда надъ лицами, подозреваемыхъ въ принадлежности къ расколу.

На 3-мъ вызванъ былъ епископъ Александръ Вятскiй, поначалу отказывавшiйся отрекаться отъ «старины». Однако его быстро ткнули въ рѣшенiя перваго, апрельскаго, засѣданiя: если греческiе книги — правильныя, Соборъ 1654 года — правильный, значит — что?.. Правильно, надо признать свои ошибки и покаяться. Ну или признавать, что самъ еретикъ! Александръ сдѣлалъ единственно возможный выборъ — покаялся и былъ тутъ же прощенъ.

На 4-мъ вызванъ былъ Аввакумъ, упорно отказывавшiйся признавать «новины». Смерть детей и долгая ссылка только убѣдили его въ собственной правотѣ, такъ что на «старинѣ» онъ стоялъ непоколебимо. До суда его держали въ Пафнутiевомъ монастырѣ, но это такъ же усугубляло рѣшимость Аввакума.

На 5-мъ вызванъ былъ попъ Никита Суздальскiй, который:

...похулил всех греческих патриархов, архиереев, иереев и весь греческий народ, будто бы они не имеют истинного крещения и все их священные книги полны разных ересей и повреждений, потому что печатаются в типографиях венецианской, парижской и других латинских; похулил и новоисправленные славянские книги

На 6-мъ былъ вызванъ дiаконъ Благовѣщенскаго Собора Ѳеодоръ Ивановъ, прямо назвавшiй приглашенныхъ Патрiарховъ неправославными, поскольку те принимаютъ обливальное крещенiе и крестятся тремя перстами. Разумѣется, за подобное его лишили сана и отлучили отъ Церкви.

Рѣшенiя по тремъ перечисленнымъ случаямъ были вынесены въ маѣ: 10 числа лишенъ сана, отлученъ отъ Церкви и сосланъ въ Угрешъ былъ Никита, а 13 — Аввакумъ и Ѳеодоръ.

На 7-мъ засѣданiи былъ доставленъ старецъ Ефремъ. Ему въ лобъ задали вопросъ:

Правда ли, что ты многих людей прельстил и отвлек от св. православно-кафолической Церкви; дерзаешь хулить Символ веры и все новоисправленные книги; проповедуешь пришествие антихриста, лжепророчествуешь о семилетнем голоде, превратно толкуя евангельские, апостольские и пророческие слова; называешь троеперстие в крестном знамении зловерием и уничижаешь архиерейское благословение?

Послѣ такой формулировки Ефрему оставалось только покаяться, что онъ и сдѣлалъ. Его обязали принародно зачитать свое «покаянное писанiе» и тутъ же отправили въ Новоспасскiй монастырь.

Аналогично прошло и 8-е засѣданiе: покаянiе принесли два соратника Аввакума, Сергей Салтыковъ (iеромонахъ Бизюкова монастыря) и Серапiонъ (уставщикъ Симонова монастыря).

9-мъ засѣданiемъ, отъ 01 iюля, допрашивали Неронова, добившись отъ него покаянiя. Тамъ же судили Ѳеоктиста — ученика Неронова — такъ же принесшаго публичное покаянiе и отрѣкшегося отъ прежнихъ позицiй. Вслѣдъ за Ѳеоктистомъ допросили старца Герасима Фирсова изъ Соловецкаго монастыря, отъ которого добились не только отрѣченιя, но и обязательства опровѣергнуть свои прежнiя слова въ письменномъ видѣ.

И вотъ на слѣдующiй день, на 10-мъ засѣданiи, руководители Собора «для укрощения мятежа церковного, возбужденного раскольниками», рѣшили написать «наставления благочиния духовного». А решивъ — немедленно принялись за дѣло.

Правда, ранѣе осужденные и покаявшiеся почему-то такого жеста не оцѣнили и, сидя въ монастыряхъ подъ надзоромъ, стали возмущаться. Пришлось откладывать новые засѣданiя, чтобы разослать недовольныхъ по болѣе удаленнымъ монастырям. Этапированiе пережили не всѣ — часть старцевъ скончалась въ переѣздахъ, ставъ въ глазахъ послѣдователей мучениками.

Наступалъ уже августъ - а приглашенные Патрiархи все еще ѣхали въ Москву, по дорогѣ верша «судъ и расправу». Такъ, они освободили изъ ссылки бывшаго наборщика Печатнаго Двора Ивана Лаврентьева, арестованного за организацiю латинскихъ приходовъ. Они же помиловали «слугу торгового гостя» Ивана Туркина, сосланнаго за коллаборацiю съ казаками, грабившими царскiй насадъ и многочисленныя сопутствующiя этому убiйства. Надо полагать, не такого ожидалъ Алексей Михйловичъ, приглашая къ себѣПатрiарховъ… Так что вскорѣ выслалъ навстречу къ нимъ делегацiю.

Начались многочисленныя рѣчи, врученiя грамотъ, почетныя кортежи… Съ первой встречи (въ Арзамасскомъ лѣсу, 11 октября) до вступленiя въ Москву (04 октября) прошел почти месяцъ, и все это время Соборъ засѣдалъ. Но, наконецъ, присоединились къ нему и Патрiархи.