Рассвет

Просыпаешься на рассвете

и смотришь, как поднимается мыльный рассвет,

и, пожалуйста,

поверьте,

кроме этого,

ничего вроде как не было,

и нет.

А на белый снег падает сажа,

вылетая в гудящую, раскаленную, бесконечно кирпичную

трубу,

и я, когда-нибудь, 

обязательно,

вот так же вылечу,

но не выпаду, а

с*бу.

И как елочный, новогодний, нарядный шарик,

ахнув и рассыпавшись осколками на асфальт,

буду лежать, пока не сметут веником,

до самого заката,

буду лежать,

сиять,

И как любой мужчина,

целовавший в ж*пу голые ноги,

как любая жена, что позволяет себя любить...

Спросите у любого,

я повторяю, 

спросите у любого осьминога,

как дальше жить и быть.

Они вам не ответят.

Или ответят, но тоже, что ответили мне.

Потому что, на всем белом свете,

и особенно, на рассвете,

ничего не остается,

кроме как сидеть и выковыривать горячие блестки,

в замерзающем небе и ледяной золе.