Расколъ, часть 8: судъ и приговоръ.

Соборъ 1666 года судилъ обвиняемыхъ буквально наперегонки съ приближающимися къ Москвѣ Патрiархами. Всѣмъ было понятно, что Никонъ будетъ осужденъ и низложенъ — а потому Царь, созвавшiй Соборъ, пытались заранее смягчить послѣдствiя, устраняя наиболѣе рьяныхъ противниковъ Никона. Добившись (какъ было показано въ предыдущей части) поставленныхъ цѣлей, 02 iюля руководители Собора рѣшили закрепить успѣхъ, издавъ «наставление благочиния церковного» для священниковъ и мирян. Разослать ихъ предпаолагалось во всѣ епархiи и довести досвѣденiя буквально всѣхъ. Содержанiе документа вкратце было таково:

1. Восточной Церкви нужно покоряться во всемъ. Въ томъ числѣ, служить по новопечатнымъ книгамъ;
2. Просфоры печатать 4-конечнымъ крестомъ, старыя же печати (восьмиконечныя) изъять;
3. Креститься тремя пальцами;
4. Произносить и писать имя Христа съ двумя начальными «и» - «Иисус»;
5. Аллилуйю троить;

Уже 13 iюля такому постановленiю воспротивился бывшiй въ Москвѣ архимандритъ Соловецкаго монастыря Варѳаломей. Вообще-то онъ прибылъ на Соборъ съ челобитной, въ которой монахи Соловковъ просили дозволить имъ служить по-старому — а теперь вѣдь выходило, что даже просить объ этомъ нельзя!

Быстро — 08 августа — была «найдена» другая челобитная, въ которой нѣсколько монаховъ отъ лица всѣй братiи Соловецкаго монастыря клеймили Варѳаломея за цѣлый списокъ пороковъ и просили дать имъ новаго настоятеля. Самъ Варѳаломей подалъ отвѣтную челобитную 11 августа  - указывая, между прочимъ, что одинъ изъ доносчиковъ, Герасимъ Фирсовъ, на настоящiй моментъ осужденъ и отбываетъ ссылку въ Iосифовомъ волоколамскомъ монастырѣ, такъ что жалобы — подложны. 

Такъ, съ разницей въ нѣсколько дней, Соборъ постановилъ: провести разслѣдованiе на Соловкахъ (14 августа) и поторопить Герасима Фирсова писать обличенiя на свои прежнiя рѣчи (18 августа). Делегацiя на Соловки добиралась бы долго, а вотъ Фирсова приходилось торопить: въ заключенiи онъ разболѣлся настолько, что всѣ ожидали его скорой смерти. Однако, разъ старца уже успѣли осудить какъ еретика, причащать его было теперь нельзя; ожидалось, что умретъ онъ именно такъ. И эта ситуацiя была очень неприятна: теперь было вопросомъ времени, когда появится нѣкто, готовый объявить, что злые никониане-де не просто заморили невиннаго старца въ застенкахъ, но еще и на смертномъ одрѣ до причастiя не допустили. Злодѣи!

На фонѣ этого Алексей Михайловичъ, обрадованный рожденiемъ сына — Ивана Алексеевича — приказалъ 26 августа освободить арестованнагоѲеодора Иванова. Одно дѣло — когда арестованные каются и пишутъ самообличенiя, другое — когда эти арестованные стремительно заболеваютъ и умираютъ, да еще безъ причастiя. Это плохо сказывается на репутацiи какъ Собора, такъ и Царя. Такъ что Алексей Михйловичъ хотелъ какъ-то компенсировать смерть одного осужденнаго освобожденiемъ другого.  Однако на слѣдующiй послѣ помилованiя день Ѳеодоръ, принеся публичное покаянiе... взялъ жену и детей — и скрылся въ неизвѣстномъ направленiи.

Немедленно послѣ этого воссталъ противъ Собора протопопъ Нероновъ — но бѣжать не успѣлъ и 31 августа былъ сосланъ въ Iосифовъ волоколамскiй монастырь, гдѣ умиралъ Герасимъ Фирсовъ.

Послѣднимъ, одинадцатымъ, засѣданiемъ судили Лазаря Суздальскаго, которого почему-то привезли въ Москву позже всѣхъ прочихъ — 31 августа. Однако изъ-за близости Патрiарховъ приговоръ вынести не рѣшились, отложивъ дѣло въ долгiй ящикъ.

14 сентября Алексей Михайловичъ направилъ навстречу Патрiархамъ двухъ бояръ съ письмами. Гдѣ и какъ та встреча состоялась — исторiя умалчиваетъ. Вторая, почетная, встреча была проведена архимандритом суздальскаго Спасо-Евфимiева монастыря 11 октября въ арзамасскомъ лѣсу, въ 40 верстахъ отъ Арзамаса. Сначала Павелъ вручилъ прибывшимъ грамоты Собора, завѣренныя подписями отъ 18 сентября; послѣ начался долгiй обмѣнъ любезностями, затянувшiйся на два дня; наконецъ, 13 октября были вручены отвѣтныя грамоты. Третью встрѣчу отъ 29 октября, уже за 40 верстъ отъ Москвы, въ селѣ Рогоже, проводилъ архимандритъ владимирскаго Рождестенскаго монастыря Филаретъ. Наконецъ, 02 ноября посольство вступило въ Москву и 04 ноября (въ воскресенье) состоялась встреча Царя съ Патрiархами. Послѣ торжественныхъ обедовъ и встречъ, занявшихъ понедѣльникъ, были начаты и совмѣстныя работы — 06 ноября 1666 года.

Составъ участниковъ былъ исходно слѣдующимъ: 17 россiйскихъ iерарховъ и 12 зарубежныхъ. Въ процессѣ работы составъ мѣнялся (былъ избранъ новый Патрiархъ Московскiй, учреждены двѣ новая епархiи), но на ходъ Собора онъ влiялъ мало. Поскольку съ цѣлью — судомъ надъ Никономъ — связанъ не былъ никакъ. Вѣсл судъ уложился въ восемь засѣданiй: 3 предварительныхъ (подготовительныхъ), 4 по сути дѣла (2 очныя, съ участiемъ Никона, и 2 заочныя) и 1 заключительное (на которомъ огласили приговоръ).

Первое засѣданiе состоялось 07 ноября и было проведено самымъ широкимъ составомъ. Государь подалъ Патрiархамъ обвиненiя противъ Никона, а россiйскiе архиереи подали въ доказательство и разъясненiе обвиненiя свои «сказки» - каковыя копились еще съ 1660 года. Выступавшiй въ роли переводчика Паисiй Лигаридъ напереводилъ такого, въ чемъ Никона никто и не обвинялъ:

• Никонъ-де оскорбилъ всѣхъ Патрiарховъ. Онъ-де присвоил себе имя Патрiарха Папы. Онъ-де пытался присвоить своей каѳедрѣ 3-е мѣсто въ спискѣ каѳедръ. Онъ-де захватилъ Кiевскую митрополiю. А еще онъ-де не признаетъ приѣхавшихъ Патрiарховъ, поскольку те покинули свои области — такъ, будто власть духовная опредѣляется мѣстомъ.
• Никонъ-де заелъ себѣ 80 саккосовъ, желая уподобиться Всѣвышнему, и за одной обедней исопльзовалъ до 20 сразу.
• Никонъ-де запрѣтилъ водосятiе на праздникъ Крещенiя Господня.

Подобные нелѣпости замѣтно затормозили работу Собора.

Второе засѣданiе состоялось 18 ноября; участвовали только высшiе церковные iерархи, не было даже Царя, руководилъ всѣмъ Паисiй. На голосованiе было поставлено 3 вопроса:

1. Дозволено ли созывать Соборы по нуждамъ времени?
2. Имѣлъ ли право Алексей Михайловичъ созывать Соборъ, на который пригласилъ Патрiарховъ?
3. Будетъ ли этотъ Соборъ теперь Всѣленскимъ или только частнымъ, Помѣстнымъ?

Отвѣты были даны: «да» (всѣ Соборы созывались по нуждамъ времени, чѣмъ отличается этотъ?), «да» (римскiе государи созывали Соборы, почему бы нельзя Алексею Михайловичу?), «нѣтъ» (догматы не осуждаются — значитъ, не Всѣленскiй).Послѣ этого участники (архиереи) начали знакомство съ матерiалами.

Третье засѣданiе состоялось 28 ноября, по составу былоидентично первому. Царь формально запросилъ Патрiарховъ вынести рѣшенiепо дѣлу Никона — те сослались на необходимость представить для допроса обвиняемаго — было вынесено постановленiе о приглашенiи (не приводѣ!)Никона. Руководство делегацiей было поручено полковнику Остафьеву и архиепископу Арсенiю.Засѣданiе, какъ видно, вышло короткимъ.

За Никономъ въ Новоiерусалимскiй монастырь пришли на слѣдующiй день, 29 ноября. Никонъ, конечно, явиться отказался — по все тѣмъ же вымышленнымъ предлогамъ, что и въ прошлыъ частяхъ на предыдущихъ Соборахъ.Его-де Патрiархъ Константинопольскiй рукополагалъ, безъ него судъ не считается, и тд. и т.п..Делегаты направили въ Москву увѣдомленiе о произошедшемъ актѣнеуваженiя къ суду и взяли монастярь въ оцѣпленiе — чтобы никакой «случайный» посланецъ Никона не сбѣжалъ въ Москву тайкомъ.

Получили участники Собора донесенiе въ Москвѣ 30 ноября. Патрiархи указали Царю, что по всѣмъ правиламъ надо слать Никону какъ обвиняемому еще два приглашенiя, и назначили для этого новыхъ лицъ(руководителемъ надъ ними поставили Филарета, архимандрита владимиро-рождественскаго). А тѣмъ временемъ приступили к заочной части суда; так началось четвертое засѣданiе.

Зафиксировали неуваженiе къ суду со стороны обвиняемаго. Зачитали свитокъ 1664 года съ перечисленiемъ обвиненiи въ адресъ Никона. Подлинность свитка подтвердили, послѣчего Никона признали виновнымъ по всѣмъ пунктамъ обвиненiя.

Самъ же Никонъ ровно въ это время засобирался въ Москву. Отслужилъ Литургiю, обратился къ братiи, помазался елеемъ и велелъ закладывать сани. Его поѣздъ выпустили съ территорiи монастыря вечеромъ фактически подъ конвоемъ: спереди — группаполковника Остафьева, сзади — группа епископа Арсенiя.На подъездахъ къ селу Черневу ихъ встретила вторая группа — под руководствомъ Филарета — передавшая указанiе прибыть въ Москву въ сопровожденiи не болѣе 10 человѣкъ въ ночь на 02 декабря. А то мало ли что сторонники Никона днемъ устроятъ, на глазахъ всѣй столицы-то.

Достигнувъ села Тушино, Остафьевъ запросиъ изъ Москвы указанiй какъ поступать далѣе: ждать указанной даты или ѣхать сразу? Отвѣтомъ было — не ждать, ѣхать сйечасъ же. И вотъ  ровно въ полночь на 01 декабря поѣздъ съ Никономъ вступилъ въ Москву.

Немедленно по въѣзду на Архангельское подворье Никольскiе ворота закрыли, а сопровождавшихъ Никона развелина допросы. Ивана Шушерина, раскрытаго ранѣе какъ главнаго связного Никона съ его московскими сторонниками допрашивалъ лично Алексей Михайловичъ, но давать показанiя на судѣ дьякъ отказался. За что былъ посаженъ подъ стражу, а впослѣдствiи — сосланъ (совкупно отсиделъ почти полтора десятка лѣтъ).Никона сотоварищи запустили въ Кремль, Никольскiτворота забаррикадировали, а мостъ передъ ними разобрали.

Назавтра же, 01 декабря, состоялось пятое засѣданiе.Были выставлены оба экземпляра свитков, заверенныхъ подписями всѣхъ четырехъ Патрiарховъ;собравшiеся признали ихъ подлинными. Царь увѣдомилъ архиереевъ, что для Никонъ для дачи показанiйдоставленъ; что при этомъ въ его свитѣнайденъ человѣкъ, выступавшiй связнымъ съ московскими сторонниками; что самъ Никонъ передъ выѣздомъ самочинно служилъ Литургiю и помазывался. Патрiархи особенно удивились послѣднему и затребовали Никона. Тотъ соглашался идти, только ели передъ нимъ понесутъ крестъ. Чтобы не тянуть, Соборъ просто махнулъ рукой: не тащить же, молъ, волокомъ?

Садиться на скамью Никонъ сходу отказался — нѣтъ, молъ, для него здѣсь достойнаго мѣста.И спросилъ — чего, собственно, его прийти-то просили?

Никону замѣтили, что его не просили прийти, а доставиили въ судъ. И ждутъ отвѣта, почему это онъ оставилъ свою каѳедру и что онъ вытворяетъ всѣ эти восемь лѣтъ.

Никонъ тутъ же заявилъ, что суда надъ собой не признаетъ, поскольку его-де рукополагалъ Патрiархъ Константинопольскiй, и что-то его въ залѣ не наблюдается.

Никона одернули: никакой Патрiархъ Константинопольскiй его не рукополагалъ, это извѣстно всѣмъ. Не стоитъ усугублять свое положенiе попыткой ввести судъ въ заблужденiе. Кстати, вотъ тутъ какъ раъ лежатъ свитки с подписями всѣхъ четырехъ Патрiарховъ.

Никонъ тутъ же смѣнилъ линию защиты: да, судъ онъ признаетъ, но всѣ обвиненiя проитвъ него фиктивны. И «великимъ государемъ» его заставлялъ писаться Царь, и отъ Патрiаршества онъ не отрѣкался, а по отъѣзду изъ Москвы его никто назадъ не звалъ всѣ эти годы, и т. д. и т.п..

Немедленно на каждое заявленiе Никона были предоставлены контраргументы.Отдѣльно Алексей Михайловичъ указалъ на письма, которыя Никонъ (см. прошлую часть) писалъ къ Восточнымъ Патрiархамъ, обвиняя самого Алексея Михайловича въ преступленiяхъ противъ вѣры.На всѣвопросы Никонъ отвѣчалъ — ну писалъ и писалъ, чего такого?Патрiарховъ вообще цари часто обижаютъ, въ примѣръ тому Афанасiй Александрiйскiй или Григорiй Богословъ.

Никона одернули: высоковато замахнулся, остановись.

Послѣдовательно зачитывали старыя заявленiя Никона, будто Царь возгордился, лезетъ въ дѣла Церкви, расхищаетъ Патрiаршью казну, а Никондъ-де спасается отъ его гнѣва, и т. д. и т.п.. Въ отвѣтъ на требованiе Собора раскрыть всѣ эти заявленiя Никонъ отвѣчал:

Что писал, того не помню.

Въ отвѣтъ на обвиненiя въ присвоенiи земель другихъ монастырей Никонъ отвѣчалъ:

Я делал то не по правилам, в неведении.

Въ отвѣтъ на указанiе Собора, что Никонъ обвиняетъ священниковъ въ том, что самъ дѣлалъ неоднократно (см. про недѣлю ваий), онъ заявлялъ:

То-де я делал по неведению.

Словомъ, шагъ за шагомъ Никонъ уходилъ въ полную,глухую несознанку. А засѣданiе затянулось: начавшись въ третьемъ часу дня, завершилось во второмъ часу ночи.

По итогу Соборъ опредѣлилъ:

1. Единственная причина ухода Никона съ каѳедры — его личная обида на Царя. Причина эта не просто недостаточная,а отягчающая вину — пренебреженiе обязаностями архипастыря.
2. Въ письмахъ своихъ Никонъ клеветалъ на Царя. Да, не во всемъ — но клевета имѣла мѣсто.

Шестое засѣданiе происходило 03 декабря. Никона не приглашали, поскольку новых обвиненiй не выдвигали — лишь обсуждали, уточняли и разъясняли прежнiя.

Алексей Михайлович напомнилъ участникамъ Собора, что разъ Никонъ называлъ предшествующiе Соборы «сборищемъ бесовсеимъ», «сборищемъ жидовскимъ» и обвинялъ въ ереси — то, такимъ образомъ, обвиенiя эти падаютъ на Патрiарховъ, участвующихъ въ засѣданiи. Поскольку они, согласно такой логикѣ,пришли вершить судъ къ еретикамъ. Тутъ же вспомнили, что по старымъ канонам:

кто на кого клевещет или кого обвиняет в каком злом деле и не докажет обвинений, тот сам подвергается наказанию, какого заслуживал бы обвиняемый им, если бы оказался виновен; а кто возведет на кого еретичество и не докажет, такой клеветник достоин, если священник, низвержения, а если мирянин, то проклятия.

По совокупности накапливалось уже достаточно обыиненiй для лишенiя Никна не только сана, но и священства въ принципѣ. Но Патрiархи разсматривали каждый эпизодъ, собирая максимумъ тяжести обвиненiй — вплоть до того, что запрашивали жалобы ото всѣхъ, у кого Никонъ отнималъ земли.

Седьмое засѣданiе состоялось 05 декабря. Для уточненiя деталей былъ повторноприглашенъ Никонъ — и, какъ можно догадаться, онъ съ порога началъ все отрицать. Все — включая компетентность суда, суть обвиненiй, толкованiе правил, и т. д. и т.п.. Да, на пятомъ засѣданiи (от 01 декабря) онъ соглашался — а теперь передумалъ! Это все было давно и неправда!Вотъ буквально:

когда архиепископ Иларион прочел из 14-й главы свитка второе правило Собора, бывшего в храме святой Софии: «Аще кто (из архиереев) дерзнет сам себя устранить от архиерейского места, да не возвращается к прежнему достоинству, которое самым делом отложил», Никон возразил: «Те правила не апостольские, и не Вселенских, и не Поместных Соборов; я не принимаю тех правил и не хочу слушать»

Эти диалоги — нѣчто совершенно особое, взаимосиключающiе параграфы во всѣ поля:

Павел, митрополит Крутицкий: «Те правила приняла св. апостольская Церковь».

Никон: «Тех правил в русской Кормчей нет, а греческие правила непрямые; те правила патриархи от себя сочинили, а не из правил взяли; после Вселенских Соборов – все враки, а печатали те правила еретики; я не отрекался от престола, то на меня затеяли».

Павел митрополит: «Те правила находятся и в нашей русской Кормчей» (это совершенно верно).

Никон: «Кормчая книга не при мне напечатана»

По итогу Никону было зачитано обвинительное заключенiе: за всѣ художества, какiя онъ вытворялъ восемь лѣтъ, его лишаютъ священства. А пропавшихъ и погибшихъ священниковъ считаютъ все равно что убитыми.

Два дня спустя, 08 декабря, Патрiархи совѣщались наединѣ. О чемъ — неизвѣстно. Однако позднимъ вечеромъ — можно сказать, въ ночь на 09 декабря — съ доклада Государю было затребовано провести слѣдствiе, гдѣ въ свою бытность Патрiархомъ Никонъ чинилъ мирскiе суды и наказанiя:

Никон, бывший патриарх, находясь в монастырях Воскресенском, Иверском и Крестном, чинил градское наказание старцам тех монастырей, службникам, крестьянам и сторонним людям, приказывал бить их кнутьем, ломать им руки и ноги, а иных пытать и казнить казнями градскими, так что иные, пытанные и казненные, и померли. И вам бы розыскать накрепко тихим обычаем, чтоб нешумно было, кому именно из старцев и других людей в тех монастырях Никон чинил градское наказание, кого бил кнутом, у кого ломал руки и ноги, кого пытал и казнил градскими казнями, где ныне те люди и не умер ли кто из них, да и разыскать бы про все тихим образом и подлинно

Итоговый приговоръ былъ составленъ въ письменномъ видѣ 12 декабря и оглашенъ тѣмъ же днемъ. Его оглашенiе составляло восьмое и послѣднее засѣданiе Собора. Вс«Узнав из всего этого, – продолжали патриархи вместе со всем Собором в своем приговоре, – что Никон действовал не по-архиерейски и с кротостию, а неправедно и тиранически, мы на основании канонов святых апостолов и святых Соборов, Вселенских и Поместных, совершенно низвергли его от архиерейского сана и лишили священства, да вменяется и именуется он отныне простым монахом Никоном, а не патриархом Московским, и определили назначить ему местопребывание до конца его жизни в какой-либо древней обители, чтобы он там мог в совершенном безмолвии оплакивать грехи свои» пункты читаемъ подъ катомъ.

Итого постановлено было:

Узнав из всего этого, – продолжали патриархи вместе со всем Собором в своем приговоре, – что Никон действовал не по-архиерейски и с кротостию, а неправедно и тиранически, мы на основании канонов святых апостолов и святых Соборов, Вселенских и Поместных, совершенно низвергли его от архиерейского сана и лишили священства, да вменяется и именуется он отныне простым монахом Никоном, а не патриархом Московским, и определили назначить ему местопребывание до конца его жизни в какой-либо древней обители, чтобы он там мог в совершенном безмолвии оплакивать грехи свои

Судъ завершился. Но самое интересное было впереди.