Аппетитный флешмоб или горяченькое прямо из-под пера

В попытке убить сразу двух зайцев несу вам свежий отрывок из третьей книги цикла про Других людей. Начало истории читайте тут.

Первое желание - порадовать вас эксклюзивом. Целиком этот эпизод не видел еще никто и нигде (ни на творческой странице в ВК, ни в телеге у Ксю - кому интересно, ссылки есть в моем профиле).

Вторая (не менее приятная) задача - поучаствовать во вкусном флешмобе от Татьяны Левицкой.

Ну, что ж, запаситесь снеками или чашечкой чая/кофе, но лучше бокалом вина Мы начинаем:

Я помешала наваристый грибной суп длинным половником и разлила по тарелкам. Подвинула поближе к Платону нарезанный багет. Знаю, знаю, у французов принято его ломать, но мы же в России.

Попробовала благородные белые грибы – неплохо. В детстве они мне почему-то не нравились. Сыроежки, шампиньоны – да, а самый уважаемый среди ценителей не впечатлял.

– Пап, Горский отказывается выдавать мне новый артефакт взамен испорченного. Говорит, что моя очередь не подошла, якобы я недавно два амулета заимела.

– Ну так правильно говорит.

– Чего это?! – возмутилась я. – Один я на улице отвоевала, у белых. А второй – у Луизы получила, в подарок.

– От моего имени, – весомо вставил Платон.

Я сделала вид, будто не заметила его замечания. Нет, в самом деле, странно было бы на моем месте не пользоваться собственным положением и родственными связями. И, вообще, я ничего не просила, она сама захотела сделать приятно.

Я встала, чтобы убрать суповые тарелки и подать горячее. Сегодня на второе отец выбрал мясо по-французски с картофельным пюре.

– Скажи ему, пожалуйста, пусть выдаст. Мне надо для занятий со студентами.

– Когда вот так хитро заглядываешь в глаза, взгляд должен быть еще более преданным, – рассмеялся Платон.

– Да пошел ты, – пошутила я, возвращаясь за стол.

– По краю ходишь, – заметил отец.

– Натура такая. Не знаешь в кого? – улыбнулась я, сглаживая острый угол.

– Ладно, скажешь ему, я разрешил.

– Спасибо, Великий! А еще ты обещал мне лицензию получше, помнишь? – Хорошим настроением родителя грех было не воспользоваться. 

Платон потянулся в карман рубашки и достал оттуда сложенный в несколько раз бланк.

– На вот, учительница начальных классов, молодая, здоровая, не пьет, не курит… – начал издеваться он.

– Ну, пап! – застонала я.

– Ты же просила «получше»! – продолжил стебаться он.

– Великий прекрасно знает, что я имела в виду.

Для утоления своей звериной сущности иногда, крайне редко, я выходила на охоту. Но убивать ни в чем не повинных людей для меня было неприемлемо, поэтому я тщательно шерстила карточки с выданными Советом лицензиями, выбирая отъявленных мерзавцев и негодяев. Таким образом, и свою энергию восполняла, и мир делала чище. К сожалению, по Правилам подбор отдавался на волю случая. Жертвой анимага или оборотня мог стать любой человек, не-родственник волшебника. Исключение составляли дети до шестнадцати лет и стратегически важные персоны для управления государствами. Их не трогали, чтобы не урезать генофонд и не нарушать стабильность в людском мире.

– Не-а, не знаю, – упорствовал Платон, отправляя в рот очередной сочный кусочек. – Вот мы с тобой мясо сейчас едим. Его как выбирают? Телятина ценится больше, чем говядина. Молодой поросенок дороже свинины. Почему? Потому что нежнее и вкуснее. И, вообще, ты слишком вызывающе себя ведешь на своих охотах: если убиваешь – ешь целиком. Низшая нечисть ропщет из-за твоего расточительства. Или хотя б оборотня какого, поумнее, да поприличнее, себе в шестерки взяла. Пусть бы подъедал за тобой, да на посылках бегал.

– Разрешаешь? – усмехнулась я.

Платон отложил приборы, посмотрел на меня серьезно:

– Тебе пора набирать вес в обществе. Быть девочкой-припевочкой, принцессой-ромашечкой с характером Сталина, может быть, и прикольно… Но мне нужна правая рука.

Ох, куда нас занесло-то, елки-палки!

– Слушай, – так же серьезно ответила я, – мы же договорились на берегу: ты не требуешь от меня абсолютного зла, я – не перечу тебе.

Я заискивающе заглянула ему в глаза. С выражением лица: «Ну я же лучше собаки!»

– Ты можешь заставить, – констатировала я. – И мне придется выполнить все, что скажешь, ломая себя. Но тогда ты получишь изуродованного монстра рядом. Оно тебе надо?

Я встала, подчеркивая торжественность произносимых слов и поднимая свой бокал:

– Не забывай, я не только дочь Великого Платона, я еще и внучка Анны Миргородской. Мое светлое начало так просто не задушишь.

И одним глотком допила вино, поставив точку.

Знаю, прозвучало пафосно, но мы оба понимали, что это правда. Отец недовольно поморщился, а это означало – он согласен: не гожусь я на роль младшего полководца сил Тьмы. Вот Юра в этом статусе в свое время был как рыба в воде.

Платон тоже встал, наполнил мою чашу, подлил себе вина, и мы переместились к камину. Сев в кресло, он едва заметно чему-то улыбнулся. Придумал, значит. 

Мы посидели в тишине, наслаждаясь легким грибным послевкусием Пино Нуар, запахом свежих дров и треском поленьев в огне.

– Другой лицензии в этот раз не будет, – подытожил Платон. – Не нравится – подари кому-нибудь. Или…

Я сходила за бланком к столу, на ходу изучила данные. Очень маловероятно, что эта женщина заслужила подобной участи. Я посмотрела на Великого, оценивая, не рассердится ли, и бросила ценную бумажку в огонь.