Рассуждения о противоракетной обороне. Часть 2

Конечно же, наивно полагать, что я совершил какое-то открытие. Сомнения в эффективности подмосковной системы ПРО и в целесообразности её строительства существовали со времён её первых проектов. Для того, чтобы лучше понять этот парадокс, необходимо изучить историю советской (российской) ПРО, благо книг в последнее время издано много, да и материалов в Интернете на эту тему предостаточно. Вот некоторые из них, которые мне показались наиболее познавательными:

1) Кисунько Г.В. Секретная зона: Исповедь генерального конструктора. – М.: Современник, 1996

2) Голубев О.В.,  Каменский Ю.А., Минасян М.Г.,  Пупков Б.Д. Российская система противоракетной обороны (прошлое и настоящее — взгляд изнутри). – М.: Техноконсалт, 1994.

3) В. Репин. Основные этапы создания ракетно-космической обороны. В Интернете было.

4) Михаил Первов «Системы ракетно-космической обороны России создавались так». – АвиаРус-ХХI, 2003

5) Н.Д.Дроздов ИЗ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ СИСТЕМЫ ПРОТИВОРАКЕТНОЙ ОБОРОНЫ (ПРО)В СССР, 1957-77 годы. В Интернете было. 

Не буду их пересказывать, добавлю лишь собственные рассуждения. Практически все известные советские конструкторы, занимавшиеся вопросами ПРО, участвовали в разработке первой отечественной зенитной ракетной системы С-25 («Беркут»). С-25 была создана в фантастически короткие по современным меркам сроки, на основе её через несколько лет была создан комплекс С-75, а полученный задел позволил вскоре создать комплексы С-125 и С-200. Но самое главное – были созданы научные коллективы, во главе которых стояли опытные конструкторы, получившие опыт успешной разработки. Были созданы многие предприятия и отработана система кооперации между ними. Естественно, это вызвало желание получить и систему защиты от ракетного нападения. А быстрота и успешность создания С-25 внушали уверенность, что будущая система ПРО будет столь же эффективна и будет создана в столь же короткие сроки.

             Увы, дальнейшие разработки шли не слишком гладко. Разработка зенитной ракетной системы «Даль» для прикрытия Ленинграда не дала ожидаемого результата и была прекращена. Разработка комплекса С-200, который в конце концов не только заменил несостоявшуюся «Даль», но и позволил надёжно прикрыть небо страны, была сопряжена с серьёзными техническими трудностями и срывами заданных сроков. Возникает вопрос – почему С-25 была создана столь быстро, а дальнейшие разработки шли более медленно и трудно? Ведь их вели разработчики, уже получившие опыт, в промышленности уже существовали необходимые производства, а уже оправившаяся после войны страна могла выделять на разработки необходимые средства. На мой взгляд, объяснение этому существует. 

             Система С-25 была создана за 4 года и 9 месяцев. Постановление о разработке управляемых снарядов-ракет вышло 9 августа 1950 года, система С-25 принята в опытную эксплуатацию 7 мая 1955 года. Но при этом не учитывается, что работа над зенитными ракетами в Советском Союзе началась практически сразу после окончания войны. Постановлением ГКО от 8 июля 1945 г. создается комиссия по изучению германской ракетной техники. 13 мая 1946 года вышло постановление Совета Министров СССР «Вопросы реактивного вооружения», которое предписывало создать Специальный комитет по реактивной технике при СМ СССР. В нескольких министерствах создавалисьнаучно-исследовательские институты, конструкторские бюро и полигоны по реактивной технике. В Министерстве вооружения создавался Научно-исследовательский институт реактивного вооружения и конструкторское бюро на базе завода № 88 (подмосковная станция Подлипки, ныне город Королёв). Первоочередные задачи на 1946-1948 года ставились следующим образом:

«          11. Считать первоочередными задачами следующие работы по реактивной технике в Германии:
          а) полное восстановление технической документации и образцов дальнобойной управляемой ракеты ФАУ-2 и зенитных управляемых ракет Вассерфаль, Рейнтохтер, Шметтерлинг;
          б) восстановление лабораторий и стендов со всем оборудованием и приборами, необходимыми для проведения исследований и опытов по ракетам ФАУ-2, Вассерфаль, Рейнтохтер, Шметтерлинг и другим ракетам;
          в) подготовку кадров советских специалистов, которые овладели бы конструкцией ракет ФАУ-2, зенитных управляемых и других ракет, методами испытаний, технологией производства деталей и узлов и сборки ракет»

            Немецкие инженеры разрабатывали несколько вариантов зенитных ракет с 1942 года, но до их реального применения дело так и не дошло. Технических трудностей оказалось слишком много, и, несмотря на высокий уровень немецкой науки и промышленности, к весне 1945 года существовали лишь опытные образцы. На основе этих опытных образцов (точнее, того, что от них удалось обнаружить на оккупированной территории) советским специалистам предстояло получить собственный опыт и сделать вывод о перспективности зенитных ракет как противосамолётного оружия. К концу 40-х годов советские специалисты повторили и даже усовершенствовали немецкие зенитные ракеты, но пришли к выводу, что в качестве оружия использовать их нельзя – слишком несовершенны. Но сам принцип использования зенитных ракет для целей противосамолётной обороны был признан перспективным. Именно тогда, в 1950-м году (после успешного создания отечественного атомного оружия), и было принято решение о разработке новой зенитной ракетной системы. Кроме того, в новой разработке были учтены и устранены немецкие ошибки. Во-первых, головной организацией в разработке стало КБ, занимающееся системой управления, а не самой ракетой. Во-вторых, работы велись сразу широким фронтом, имея целью создание боевой системы, а не опытного образца. И в-третьих, управление работ было централизованным и курировалось на самом высоком уровне – работу ТГУ курировал член ЦК маршал Советского Союза Л.П.Берия, имевший успешный опыт руководства созданием атомного оружия.

 Таким образом, получается, что слова Сталина в августе 1950 года «Мы должны получить ракету для защиты Москвы в течении года» - хорошо подготовленный экспромт. Напомню – лётные испытания зенитной ракеты В-300 началась 25 июля 1951 года. В связи с этим приведу эпизод из книги В.В.Похлебкина «Великий псевдоним»:

«Как известно, у Сталина было несколько переводчиков, для каждого языка - свой специалист. Переводчиком с немецкого и на немецкий был Бережков, переводчиком с английским языком - был Павлов. Бережков стал работать в МИДе еще до войны, участвовал в переговорах с Гитлером и Риббентропом, "удостоился" особого внимания Гитлера, который с трудом поверил, что Бережков русский, и, по-видимому, так и остался убежденным, что перед ним - немец, столь тонко чувствовал этот переводчик иностранный язык. 

Как-то случайно, Сталин узнал, хотя Бережков об этом прежде не упоминал, что тот знает помимо немецкого и английский язык. Однако никакого влияния этот факт в положение Бережкова не внес, и казалось, вообще, не был принят Сталиным во внимание, ибо Бережков был твердо закреплен, как переводчик №1 по немецкому языку, и, даже если бы он и знал другой язык, то трудно было бы предположить, что он знал его лучше немецкого, ибо то был язык его детства. 

И вот, как-то спустя два или три года, всего за 5-10 минут до начала ответственных переговоров с американцами Сталину сообщают, что Павлов не сможет присутствовать, так как неожиданно заболел. 

Американцы, уже прибывшие в Кремль, узнав об этом - заволновались: будут отложены или сорваны переговоры? Советник посольства США в Москве Чарльз Болен, с тревогой спрашивает у Сталина: 

- Что же делать? 

Но Сталин невозмутим. Он единственный из всех присутствующих, кто совершенно спокойно воспринимает сложившуюся ситуацию. 

- Что делать? - Будем работать, - невозмутимо заявляет он. 

- Но кто же будет переводить? - нервно спрашивает Ч.Болен. 

- Переводить будет Бережков. Вызовите его. 

- Но Бережков же немецкий переводчик, а не английский, - не унимается Ч.Болен.. 

- Это не имеет значения, - заявляет Сталин. 

С американцами - шок! 

- Как так не имеет значения? 

- Я ему прикажу и Бережков будет переводить с английского, - спокойно объясняет Сталин. 

Действительно, явившийся тотчас Бережков отвечает на приказание Сталина - "есть!", блестяще проводит свою работу, а американцы, находящиеся в состоянии легкого обалдения во все время переговоров, следят не столько за их ходом, сколько не устают поражаться гладкому английскому Бережкова, и почти (а может быть и на все 100%) верят, что "Сталин может приказать все, что угодно, и это непременно будет исполнено".