Рассуждения о противоракетной обороне. Часть 3

 Успехи конструкторов вооружения в 50-е годы стали определять не только облик армии, но и внешнюю политику государств. Дальность и грузоподъёмность бомбардировщиков, мощность ядерных боеприпасов теперь определяли расстановку сил в мире. Авторитет главных конструкторов, и так бывший на высоте в годы войны, выигранной в немалой степени благодаря их разработкам, вырос ещё больше. Главные конструкторы становились политическими фигурами. Б.Е.Черток в своей книге «Ракеты и люди»( Ракеты и люди. 2-е изд. - М.: Машиностроение, 1999.) называет это явление «технократией» (в вольном переводе с латыни – власть технарей):

«…Идеи, рождавшиеся в организациях этих главных конструкторов, могли быть реализованы только с использованием научного потенциала всей страны и с помощью мощной промышленности. В сферу идеологического влияния Совета главных втягивались сотни заводов, отраслевых, академических, военных и вузовских научных учреждений. 

Министры и правительственные чиновники, имевшие непосредственное отношение к ракетно-космической тематике, были не в силах противостоять авторитету Совета главных. Иногда они сами участвовали в его работе. Располагая реальной экономической и политической властью, правящие структуры Советского государства в целом поддерживали технические предложения Совета. 

… Аналогично королевскому Совету позднее создавались Советы главных во главе с М.К. Янгелем, В.Н. Челомеем, А.Д. Надирадзе, В.П. Макеевым, Д.И. Козловым, Г.Н. Бабакиным, М.Ф. Решетневым. 

… Подобные технократические структуры существовали и в атомной отрасли (под руководством И.В. Курчатова), и в радиолокационной (под руководством А.И. Берга, А.А. Расплетина, Г.В. Кисунько, Б.В. Бункина). В сферу их научно-технической деятельности входили производства, научные учреждения и военные организации. 

Задолго до Советов главных конструкторов, руководивших созданием ракетно-космической техники, в авиационной промышленности установилась своя система главных или генеральных конструкторов. Имя главного конструктора присваивалось наподобие фирменной марки всем созданным под его руководством самолетам. Подобных королевскому демократических Советов в авиации не было, пока там не занялись разработкой ракет для ПВО и ПРО.»

             Похожие мысли, но с несколько другим оттенком, есть и в воспоминаниях А.Д.Сахарова. Рассказывая об испытаниях новой водородной бомбы 22 ноября 1955 года под Семипалатинском, Сахаров описывает такой случай, произошедший на банкете по случаю успешного испытания:

«…Наконец, все уселись. Коньяк разлит по бокалам. "Секретари" Курчатова, Харитона и мои стояли вдоль одной из стен. Неделин кивнул в мою сторону, приглашая произнести первый тост. Я взял бокал, встал и сказал примерно следующее:

- Я предлагаю выпить за то, чтобы наши изделия взрывались так же успешно, как сегодня, над полигонами и никогда - над городами.

За столом наступило молчание, как будто я произнес нечто неприличное. Все замерли. Неделин усмехнулся и, тоже поднявшись с бокалом в руке, сказал:

- Разрешите рассказать одну притчу. Старик перед иконой с лампадкой, в одной рубахе, молится: "Направь и укрепи, направь и укрепи". А старуха лежит на печке и подает оттуда голос: "Ты, старый, молись только об укреплении, направить я и сама сумею!" Давайте выпьем за укрепление.

 Я весь сжался, как мне кажется - побледнел (обычно я краснею). Несколько секунд все в комнате молчали, затем заговорили неестественно громко. Я же молча выпил свой коньяк и до конца вечера не открыл рта. Прошло много лет, а до сих пор у меня ощущение, как от удара хлыстом. Это не было чувство обиды или оскорбления. Меня вообще нелегко обидеть, шуткой - тем более. Но маршальская притча не была шуткой. Неделин счел необходимым дать отпор моему неприемлемому пацифистскому уклону, поставить на место меня и всех других, кому может прийти в голову нечто подобное. Смысл его рассказика (полунеприличного, полубогохульного, что тоже было неприятно) был ясен мне, ясен и всем присутствующим. Мы - изобретатели, ученые, инженеры, рабочие - сделали страшное оружие, самое страшное в истории человечества. Но использование его целиком будет вне нашего контроля. Решать ("направлять", словами притчи) будут они - те, кто на вершине власти, партийной и военной иерархии. Конечно, понимать я понимал это и раньше. Не настолько я был наивен. Но одно дело - понимать, и другое - ощущать всем своим существом как реальность жизни и смерти».

            Воспоминания написаны в начале 80-х, и акценты уже расставлены по-новому. Но чувство обиды и возмущения отчётливо видно – создатель оружия претендует на свою долю в управлении этим оружием. А учитывая, что это за оружие – фактически на политическую роль. Впрочем, в будущем А.Д.Сахаров и стал политической фигурой мирового масштаба. 

Со времен роль политического руководства стала рассматриваться как материальное обеспечение деятельности конструкторов – ведь в технических вопросах партийные руководители всё равно ничего не смыслят. Вот что говорит на эту тему К.С.Альперович, в своё время – заместитель А.А.Расплетина («Военно-промышленный курьер» №34 (200) за 05 сентября 2007 года):

«…- А какова роль в создании системы московской ПВО Лаврентия Берии?

- Особое положение Лаврентия Берии в руководстве страны и его особый "характер" обеспечивали привлечение неограниченных материальных и людских ресурсов. Когда мы, например, обращались со своими просьбами в какое-либо министерство, отказа нам никогда не было - никто не хотел почувствовать на себе гнев Лаврентия. То есть нахождение под эгидой этого человека позволяло нашим руководителям решать любые вопросы без задержек. Что же касается существа решавшихся нами проблем, то о них Берия никакого представления не имел и активно не хотел знакомиться с ними даже на максимально упрощенном, "мурзилочном" уровне, потому что не обладал такими способностями. Появляющиеся в последнее время попытки представить Берию как эффективного менеджера не имеют никакого основания. Быть им он был просто не способен.»

            Так что главные конструкторы – люди не только талантливые и незаурядные, но и весьма амбициозные. Мне посчастливилось встретиться с Карлом Самуиловичем, и я ещё раз задал вопрос о роли Берия-старшего (о роли Серго Берия Карл Самуилович написал в своей книге «Годы работы над системой ПВО Москвы»):

- Лаврентий Павлович был организатором работ?

- Нет, ничего он не организовывал!

- Ну руководителем?

- Ну каким руководителем – он же в этом ничего не понимал!

- А как же…?

- Обеспечить! Вы же читали постановление, там написано: «поручив т.Берия Л.П. принимать необходимые оперативные меры по обеспечению успешного выполнения задачи». Берия мог только обеспечить. Знаете, есть такое выражение «Слово и дело государево». Вот Берия и обеспечивал выполнение слова и дела государева.

 Но вернусь к противоракетной обороне. В августе 1953 года семь Маршалов Советского Союза во главе с начальником Генерального штаба В.Д.Соколовским обратились в Президиум ЦК КПСС с запиской о необходимости создания системы противоракетной обороны. В сентябре 1953 года в ЦК КПСС состоялось первое совещание по проблемам ПРО. Принято решение проработать вопрос о том, возможно ли вообще создание средств защиты от удара баллистических ракет.

            Мнения о теоретической возможности создания противоракетной обороны разделились. Одни специалисты считали перехват баллистической ракеты вполне возможным. Ярым сторонником этой точки зрения был Г.В.Кисунько. Другие высказывались более скептически: «ПРО – это такая же глупость, как стрельба снарядом по снаряду». С тех пор к единому мнению о целесообразности ПРО придти так и не смогли.

            С августа 1953 года Расплетин – Главный конструктор системы С-25. В это время Кисунько – начальник отдела в КБ-1, подчинённый Расплетина. В 1956 году и Расплетин, и Кисунько получают звание Героя Социалистического труда. В сентябре 1957 года Расплетин назначается начальником СКБ и Главным конструктором предприятия, а в 1958 году он избирается членом корреспондентом Академии наук СССР. В том же 1958 году Кисунько назначен главный конструктором системы ПРО А-35 (пока ещё в рамках КБ-1), а в конце 1961 года (после успешного поражения баллистической цели 4 марта 1961 года на полигоне в Сары-Шагане) Кисунько назначен начальником вновь образованного самостоятельного ОКБ-30 и генеральным конструктором системы ПРО А-35.

            Взявшись за тематику ПРО, которую его начальник Расплетин считал неперспективной, Кисунько вскоре возглавил самостоятельное КБ. За несколько лет до этого похожая история произошла в авиации. Вспоминает Л.Л.Кербер (Кербер Л.Л. А дело шло к войне. // "Изобретатель и Рационализатор", 1990, №6):

«…... Вскоре пришло еще одно радостное известие: в полете на максимальную дальность, с нагрузкой, Ту-16 уверенно держал скорость 1000 километров в час, после чего Сталин распорядился запустить его сразу в крупную серию, не дожидаясь конца испытаний. 

А затем — известие куда менее приятное. Сначала в виде вопроса, заданного Сталиным нашему министру М. В. Хруничеву: нельзя ли, поставив на Ту-16 еще два мотора и несколько увеличив его размеры, получить межконтинентальный бомбардировщик, способный долететь до Америки и обратно? 

Нельзя, показали расчеты. И тогда вождь пожелал переговорить с Туполевым лично. 

Об этом свидании Андрей Николаевич рассказал нам так: 

«Сталин был мрачен. 

— Почему вы, товарищ Туполев, отказываетесь выполнить задание правительства, построить крайне нужный нам межконтинентальный реактивный бомбардировщик? 

Я разъяснил, что, по нашим очень внимательным расчетам, с существующими двигателями этого сделать невозможно: слишком велик расход топлива. 

Сталин подошел к столу, приоткрыл папку, достал оттуда лист бумаги, просмотрел его и сунул обратно: 

— А вот другой конструктор берется создать такую машину. Почему же у него получается, товарищ Туполев, а у вас нет. Странно! 

Немного повременив, видимо, оценивая мою реакцию, хотя я молчал, продолжил: 

— Я думаю, что нам под силу создать этому конструктору не худшие, чем у вас, условия для деятельности. Так мы, вероятно, и поступим. 

И отпустил меня кивком головы. Я понял, что он остался крайне недовольным... » 

Выводы не задержались. Через пару дней поступило распоряжение перевести в новое бюро двести наших инженеров и конструкторов, а также передать туда часть нашего оборудования и станков.»

            Новое конструкторское  бюро – ОКБ-23 – было создано весной 1951 года, его возглавил Владимир Михайлович Мясищев, к тому времени известный авиаконструктор, но уже четыре года пребывающий в опале и преподававший в МАИ. ОКБ-23 поручалось создание скоростного стратегического самолета-бомбардировщика с турбореактивными двигателями. Для выполнения этого задания В.М.Мясищеву передавался авиазавод № 23 на Филях. В результате получился четырёхдвигательный турбореактивный стратегический бомбардировщик М-4 (первый полёт – 20 января 1953 года). Впрочем, КБ Туполева тоже сделало межконтинентальный бомбардировщик, только турбовинтовой Ту-95 (первый полёт – 12 ноября 1952, на вооружении Российских ВВС до сих пор).

             Так что отношения между А.А.Расплетиным и Г.В.Кисунько были непростыми. Очень подробно и эмоционально, хотя и в форме художественного произведения, они описаны в книге Николая Горбачёва «Битва» (я читал в издании Н.Горбачев «Время ураганов». Содержание: Ударная сила, Битва. Москва, «Современник», 1989). Вообще трилогия Н.Горбачёва «Дайте точку опоры», «Ударная сила», «Битва» посвящена созданию С-25 (первые две книги) и А-35 («Битва»). Художественная форма позволила описать очень многое, обойдя при этом секретность и не обидев прототипов главных героев. Ветераны 25-й Системы книгу мне рекомендовали так: «Если хочешь узнать историю создания С-25 – читай Горбачёва, там всё написано».

На фото - радиолокационная станция "Дон-2Н", основа противоракетной системы А-135. Находится в районе Софрино к северу от Москвы. Снимок не секретный - такую картину видят пассажиры самолётов, заходящих на посадку в Шереметьево.