Школа литературного мастерства 26. Стилистическое использование различных типов сложного предложения
Автор: Сабина ЯнинаСегодня у нас заключительный блог цикла «Стилистика русского языка», посвятим его теме «Стилистическое использование различных типов сложного предложения».
Употребление сложных предложений — отличительная черта книжных стилей*.
------------------------------------
*Книжный стиль речи — это стиль, свойственный книжно-письменной речи. Он представлен четырьмя разновидностями, в зависимости от функции и сферы употребления: художественный, научный, деловой и публицистический:
Художественный стиль — это стиль художественной литературы. В тексте этого стиля присутствует образность, эмоциональность. Цель — воздействие через художественные образы.
Научный стиль — это стиль, который используется в научных текстах. Текстам этого стиля присущи чёткость, логичность изложения, отсутствие эмоциональности. Цель — точная передача научных знаний, научной информации.
Деловой стиль — это стиль, который используется в деловых отношениях. Для текстов делового стиля характерны точность и категоричность. Цель — официальное общение, передача официальной и деловой информации.
Публицистический стиль — это стиль, который используется в СМИ (средствах массовой информации): газетах, журналах, телепередачах. Цель — сообщать новости, рассказывать о людях и событиях.
---------------------------------------
Мы поговорим о стилистическом использовании сложных предложений в художественной речи.
Сложноподчинённые предложения в художественной речи придают ей большие выразительные возможности:
Чуть легкий ветерок подернет рябью воду, ты зашатаешься, начнешь слабеть (Кр.);
И только небо засветилось, все шумно вдруг зашевелилось, мелькнул за строем строй (Л.);
Только улыбаюсь, как заслышу бурю (Н.);
Он заметно поседел с тех пор, как мы расстались с ним (Т.);
В то время как она выходила из гостиной, в передней послышался звонок (Л. Т.);
Гуляли мы до тех пор, пока в окнах дач не стали гаснуть отражения звезд (Ч.).
При этом сравнительные придаточные части сложноподчинённых предложений обычно становятся тропами, выполняя не только логико-синтаксическую, но и экспрессивную функцию*, когда важное значение получает эстетическая её сторона: при выборе того или иного типа сложноподчинённого предложения писатели учитывают его выразительные возможности.
Воздух только изредка дрожал, как дрожит вода, возмущённая падением ветки; Мелкие листья ярко и дружно зеленеют, словно кто их вымыл и лак на них навёл (Т.).
-----------------------------
*Экспрессивная функция — способность языка выражать внутреннее состояние говорящего, не только сообщать какую-то информацию, но и выражать отношение говорящего к содержанию сообщения, к собеседнику, к ситуации общения.
-----------------------------
Стилистическая оценка сложного предложения связана с проблемой критерия длины предложения
Слишком многочленное предложение может оказаться тяжеловесным, громоздким, и это затруднит восприятие текста, сделает его стилистически неполноценным. Однако было бы глубоким заблуждением считать, что в художественной речи предпочтительнее короткие, «лёгкие» фразы.
М. Горький писал одному из начинающих авторов:
Надо отучиться от короткой фразы, она уместна только в моменты наиболее напряжённого действия, быстрой смены жестов, настроений.
Речь распространённая, «плавная» даёт читателю ясное представление о происходящем, о постепенности и неизбежности изображаемого процесса.
В прозе самого Горького можно найти немало примеров искусного построения сложных синтаксических конструкций, в которых даётся исчерпывающее описание картин окружающей жизни и состояния героев.
Он кипел и вздрагивал от оскорбления, нанесенного ему этим молоденьким теленком, которого он во время разговора с ним презирал, а теперь сразу возненавидел за то, что у него такие чистые голубые глаза, здоровое загорелое лицо, короткие крепкие руки, за то, что он имеет где-то там деревню, дом в ней, за то, что его приглашает в зятья зажиточный мужик, -за всю его жизнь прошлую и будущую, а больше всего за то, что он, этот ребенок по сравнению с ним, Челкашом, смеет любить свободу, которой не знает цены и которая ему не нужна.
В то же время интересно отметить, что писатель сознательно упростил синтаксис романа «Мать», предполагая, что его будут читать в кружках рабочих-революционеров, а для устного восприятия длинные предложения и многочленные сложные конструкции неудобны.
Мастером короткой фразы был А. П. Чехов, стиль которого отличает блистательная краткость. Давая указания и советы писателям-современникам, Чехов любил акцентировать внимание на одном из своих основополагающих принципов:
Краткость-сестра таланта,
— и рекомендовал, по возможности, упрощать сложные синтаксические конструкции.
Так, редактируя рассказ В. Г. Короленко «Лес шумит», А. П. Чехов исключил при сокращении текста ряд придаточных:
Усы у деда болтаются чуть не до пояса, глаза глядят тускло (точно дед все вспоминает что-то и не может припомнить); Дед наклонил голову и с минуту сидел в молчании (потом, когда он посмотрел на меня, в его глазах сквозь застилавшую их тусклую оболочку блеснула как будто искорка проснувшейся памяти). Вот придут скоро из лесу Максим и Захар, посмотри ты на них обоих: я ничего им не говорю, а только кто знал Романа и Опанаса, тому сразу видно, который на кого похож (хотя они уже тем людям не сыны, а внуки?) Вот же какие дела.
В то же время нелепо было бы утверждать, что сам Чехов избегал сложных конструкций. В его рассказах можно увидеть немало примеров умелого их употребления. Писатель проявлял большое мастерство, объединяя в одно сложное предложение несколько предикативных частей и не жертвуя при этом ни ясностью, ни лёгкостью конструкции:
А на педагогических советах он просто угнетал нас своею осторожностью, мнительностью и своими чисто футлярными соображениями насчет того, что вот-де в мужской и женской гимназиях молодежь ведет себя дурно, очень шумит в классах, — ах, как бы не дошло до начальства, ах, как бы чего не вышло, -и что если б из второго класса исключить Петрова, а из четвертого — Егорова, то было бы очень хорошо.
Мастером стилистического использования сложных синтаксических конструкции был Л. Н. Толстой. Простые, и в особенности короткие предложения, в его творчестве редкость. Сложносочинённые предложения встречаются у Толстого обычно при изображении конкретных картин (например, в описаниях природы):
Наутро поднявшееся яркое солнце быстро съело тонкий ледок, подернувший воды, и весь тёплый воздух задрожал от наполнивших его испарений отжившей земли. Зазеленела старая и вылезающая иглами молодая трава, надулись почки калины, смородины и липкой спиртовой берёзы, и на обсыпанной золотым цветом лозине загудела выставленная облетевшаяся пчела.
Обращение же писателя к жизни общества подсказывало ему усложнённый синтаксис. Вспомним начало романа «Воскресение»:
Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, — весна была весною даже и в городе. Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. Но люди — большие, взрослые люди — не переставали обманывать и мучать себя и друг друга. Люди считали, что священно и важно не это весеннее утро, не эта красота мира божия, данная для блага всех существ, — красота, располагающая к миру, согласию и любви, а священно и важно то, что они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом.
С одной стороны, усложнённые конструкции, с другой — простые, «прозрачные», подчёркивают контрастное сопоставление трагизма человеческих отношений и гармонии в природе.
Интересно коснуться проблемы стилистической оценки А. П. Чеховым синтаксиса Л. Толстова. Чехов нашёл эстетическое обоснование приверженности знаменитого романиста к усложнённому синтаксису. С. Щукин вспоминал о замечании Чехова:
Вы обращали внимание на язык Толстого? Громадные периоды, предложения нагромождены одно на другое. Не думайте, что это случайно, что это недостаток. Это искусство, и оно даётся после труда. Эти периоды производят впечатление силы.
В неоконченном произведении Чехова «Письмо» высказывается такая же положительная оценка периодов Толстого:
…какой фонтан бьет из-под этих „которых“, какая прячется под ними гибкая, стройная, глубокая мысль, какая кричащая правда!.
Художественная речь Л. Толстого отражает его сложный, глубинный анализ изображаемой жизни. Писатель стремится показать читателю не результат своих наблюдений (что легко было бы представить в виде простых, кратких предложений), а сам поиск истины.
Вот как описывается течение мыслей и смена чувств Пьера Безухова:
Хорошо бы было поехать к Курагину», — подумал он. Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина.
Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось ещё раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что ещё прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова-такие условные вещи, не имеющие никакого определённого смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрёт, или случится с ним что-нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного… Он поехал к Курагину.
Анализируя этот отрывок, мы могли бы трансформировать его в одно короткое предложение:
Несмотря на данное князю Андрею слово, Пьер поехал к Курагину.
Но писателю важно показать путь героя к этому решению, борьбу в его душе, отсюда — предложения усложнённого типа.
Н. Г. Чернышевский подчеркнул это умение Толстого отразить «диалектику души» своих героев:
в их духовном мире «одни чувства и мысли развиваются из других; ему интересно наблюдать, как чувство, непосредственно возникающее из данного положения или впечатления, подчиняясь влиянию воспоминаний и силе сочетании, представляемых воображением, переходит в другие чувства, снова возвращается к прежней исходной точке и опять и опять странствует, изменяясь по всей цепи воспоминаний; как мысль, рождённая первым ощущением, ведёт к другим мыслям, увлекается дальше и дальше…».
В то же время показательно, что в поздний период творчества Л. Толстой выдвигает требование краткости. Уже с 90-х годов он настойчиво советует внимательно изучать прозу А. С. Пушкина, особенно «Повести Белкина».
«От сокращения изложение всегда выигрывает»,
— говорит он Н. Н. Гусеву. Тот же собеседник записывает интересное высказывание Толстого:
«Короткие мысли тем хороши, что они заставляют думать. Мне этим некоторые мои длинные не нравятся, слишком в них все изжёвано».
Таким образом, в художественной речи стилистическое использование сложных синтаксических конструкций в значительной мере обусловлено особенностями индивидуально-авторской манеры письма, хотя «идеальный» стиль представляется немногословным и «лёгким»; он не должен быть перегружен тяжеловесными сложными конструкциями.
Особенно это важно для художественной речи сегодня. Как же добиться «идеального» стиля? Попытаемся в этом разобраться.
Принято считать, что каждое предложение — завершённая мысль. Но это не совсем так. Для раскрытия мысли часто бывает недостаточно одного предложения. Однако некоторые авторы добросовестно пытаются свою мысль в него впихнуть, поэтому строят сложные конструкции с придаточными, дополнениями, уточнениями, определениями и обстоятельствами в форме причастных и деепричастных оборотов. В итоге предложение утрачивает связность, мысль окончательно запутывается, а читатель оказывается перед необходимостью её распутать, чтобы понять, что хотел сказать автор.
Поэтому не стоит пытаться передать мысль в одном предложении, лучше это сделать в нескольких, объединённых одной темой. Такую стилистическую конструкцию, состоящую из нескольких предложений, связанных по смыслу, называют прозаической строфой. Её также называют «сверхфразовое единство» или «сложное синтаксическое целое».
Что же такое прозаическая строфа?
Что такое строфа в стихах, все знают: это группа стихов (строк), объединённых общей мыслью, размером и рифмой. Обычно строфа — это четыре строки, но их может быть и пять, и три, а у А. С. Пушкина так называемая онегинская строфа состоит из 14 стихов.
В прозе строфа — это смысловое объединение предложений. Прозаическая строфа формирует стиль произведения, создаёт смысловое и интонационное членение речи, ритма прозы.
Как же связываются предложения в прозаической строфе?
Связность — главная особенность прозаической строфы. Составляющие её предложения — это кирпичики, и от того, как они связаны между собой, зависит цельность текста.
Выделяют два типа связей предложений в прозаической строфе: синтаксический и смысловой/логический.
Синтаксический, в свою очередь, включает два вида связей: цепную и параллельную.
Цепная связь
Она характерна тем, что каждое предложение не только связано с предыдущим по смыслу, но и развивает его тему. Об этом я писала в предыдущем блоге о секретах связного текста — рема* одного предложения становится темой следующего.
------------------------------------------------------
* Рема предложения — это часть предложения, содержащая само сообщение о теме или по поводу темы.
Другими словами, это раскрытие темы, вывод из неё или сообщение какой-то новой информации, так или иначе связанной с темой. То есть развитие мысли.
Примеры:
«Автор написал новую книгу». « Автор» — это тема, «написал новую книгу» — это рема.
«К вечеру началась гроза». « К вечеру» — тема, а «началась гроза» — рема.
-------------------------------------------------------
Получается такая смысловая цепочка, которая скрепляется с помощью разных приёмов:
— использование слов-заместителей ключевых понятий предыдущего предложения;
— лексические повторы, задающие ритм, общий для всей строфы;
— использование синонимов и т. д.
Например:
Жизнь в маленьком городе несуетлива и наполнена сонным очарованием старины. Сколько их, таких городков, разбросано по бескрайним просторам России. И в каждом своя история, свои нравы, свой говор, свои легенды. Прокатиться бы по этим старинным местечкам да записать легенды и сказки, что из поколения в поколение рассказывали бабушки.
Параллельная связь
Такая связь отличается равенством всех предложений строфы. По сути, это просто перечисление компонентов, которые раскрывают общую мысль. Они могут быть даже не связаны логически, но являются частями некого смыслового целого.
Что нужно, чтобы написать книгу? Это элементарно — нужна толстая тетрадь и ручка, или ноутбук, на худой конец. А ещё неплохо бы иметь немного способностей и воображения. И без трудолюбия и упорства книга сама не напишется. Но главное — нужно желание.
В параллельной связи также важную роль играет ритм. Он обеспечивается и союзами, и лексическими повторами, и разными вводными словами и словосочетаниями, без которых строфа с параллельной связью будет скучной.
Смысловая/логическая связь. В ней предложения связаны общим смыслом, а чаще всего единством места, действия и ситуации.
Например:
Начал накрапывать дождь. В толпе яркими пятнами расцвели зонтики. Люди заторопились, суетливо побежали, спеша укрыться в магазинах и метро.
Как правило, прозаическая строфа состоит из трёх частей: зачин, средняя часть и концовка.
Зачин — это первое предложение, которое задаёт направление развития мысли и создаёт необходимую эмоциональную атмосферу. Первое предложение строфы относительно самостоятельно, в отличие от последующих, связанных с ним и синтаксически, и по смыслу.
Прочитав зачин, читатель получает представление, о чём будет дальше речь, настраивается на восприятие мысли автора. Хороший зачин пробуждает интерес и желание узнать, что будет дальше. Это касается не только текста в целом, но и каждой отдельной строфы, что и поддерживает интерес на протяжении всего произведения.
Средняя часть строфы — развитие темы. Её предложения соединяются с зачином с помощью параллельной или цепной связи. Эта часть передаёт суть мысли автора и в зависимости от этого может содержать разное количество предложений.
Концовка строфы — важная часть, завершающая мысль. Причём нередко концовка выделяется особо, чтобы подчеркнуть, что заданная зачином мысль автора завершена и можно переходить к следующей.
Обычно, прозаическая строфа совпадает с абзацем, это делает текст более удобным для восприятия. Недаром авторы говорят, что одна мысль — один абзац. А вот разрыв этого синтаксического целого, например, на два абзаца или перенос концовки в следующий абзац считается ошибкой, так как нарушает связность текста.
Но не только длина предложений, умело построенная прозаическая строфа делают «идеальный» художественный текст. Рассмотрим некоторые приёмы, которые применяют писатели для создания выразительность речи в произведении, точной передачи эмоции, чувства и переживания.
Риторический вопрос — одна из самых распространённых стилистических фигур, характеризующаяся замечательной яркостью и разнообразием эмоционально-экспрессивных оттенков. Риторические вопросы содержат утверждение (или отрицание), оформленное в виде вопроса, не требующего ответа:
Тройка! Птица-тройка! Кто тебя выдумал?..
Риторические вопросы отличаются яркой восклицательной интонацией, выражающей изумление, крайнее напряжение чувств; не случайно авторы иногда в конце риторических вопросов ставят восклицательный знак или два знака — вопросительный и восклицательный:
Ее ли женскому уму, воспитанному в затворничестве, обреченному на отчуждение от действительной жизни, ей ли не знать, как опасны такие стремления и чем оканчиваются они?! (Бел.);
И как же это вы до сих пор еще не понимаете и не знаете, что любовь, как дружба, как жалованье, как слава, как все на свете, должна быть заслуживаема и поддерживаема?! (Добр.)
Риторический вопрос используется и в разговорной, и в художественной прозе.
Синтаксический параллелизм нередко усиливает риторические вопросы и восклицания, например:
Когда человек действительно любит, разве он может грациозничать? Разве может думать о мелочах внешнего изящества? Разве настоящая любовь колеблется? Разве она нуждается в каких-нибудь внешних пособиях места, времени, минутного расположения? (А. Ф. Писемский).
Риторический вопрос, не требующий ответа, пример из художественной прозы:
Воздух чист и свеж, как поцелуй ребёнка; солнце ярко, небо сине — чего бы, кажется, больше? — зачем тут страсти, желания, сожаления?.. (М. Лермонтов, «Герой нашего времени»).
Риторическое восклицание, усиливающее эмоциональное восприятие:
О как мне всё это противно! (Ф. Достоевский, «Игрок»).
Анафора (единоначатие) в художественной прозе — это стилистическая фигура, которая заключается в повторе одинаковых слов, звуков, морфем или синтаксических конструкций в начале нескольких фраз, строк или строф. Анафора позволяет выделить наиболее важные мысли, сделать текст более торжественным или объединить в одно целое разные по синтаксическому строению конструкции.
Примеры анафоры в художественной прозе:
строки Л. Н. Толстого:
Только одни на свете были эти глаза. Только одно было на свете существо, способное сосредоточить для него весь свет и смысл жизни.
роман Андрея Белого «Петербург», где используется анафора:
Кто-то его учредил; с той поры оно есть; а до той поры было — одно время дно. Так гласит нам „Архив“. Учреждение… Кто-то его учредил, до него была тьма; кто-то над тьмою носился; была тьма и был свет — циркуляр за номером первым….
Эпифора (концовка) в художественной прозе — стилистическая фигура, заключающаяся в повторении одинаковых элементов в конце фраз, предложений, абзацев, строк, стихотворных строф и т. д.
Пример:
Для чего уничтожать самостоятельное развитие дитяти, насилуя его природу, убивая в нем веру в себя и заставляя делать только то, чего я хочу, и только так, как я хочу, и только потому, что я хочу? (Добр.)
В числе ярких примеров экспрессивного синтаксиса следует назвать различные способы нарушения замкнутости предложения. Способы нарушения замкнутости предложения — это различные приёмы, которые позволяют передать прерывистость речи, волнение говорящего.
Некоторые из таких способов:
1. Смещение синтаксической конструкции: конец предложения даётся в ином синтаксическом плане, чем начало.
Например:
Священники, мечети — их совсем незаметно на бойком фоне новых зданий, зеркальных витрин, кино реклам (Кольц.) (вместо ожидаемого после первых слов предложения: …они совсем незаметны…);
Лица людей — у турок и турчанок спокойный, нормальный, без резких черт, европейский склад лиц (там же).
2. Незавершённость фразы. На неё указывает авторская пунктуация, как правило, многоточие. Пунктуация позволяет автору передать прерывистость речи, неожиданные паузы, отражающие душевное волнение говорящего.
Вспомним слова Анны Снегиной в поэме С. Есенина:
— Смотрите… Уже светает. Заря как пожар на снегу… Мне что-то напоминает… Но что?.. Я понять не могу… Ах!.. Да… Это было в детстве… Другой… Не осенний рассвет… Мы с вами сидели вместе… Нам по шестнадцать лет…
Эмоциональную напряжённость речи передают и присоединительные конструкции, есть такие, в которых фразы не умещаются сразу в одну смысловую плоскость, но образуют ассоциативную цепь присоединения. Разнообразные приёмы присоединения предоставляет современная поэзия, публицистика, художественная проза:
Есть у каждого города возраст и голос. Есть одежда своя. И особенный запах. И лицо. И не сразу понятная гордость (Р.);
Вот я и в Быковке. Один. На дворе осень. Поздняя (Аст.).
О таких присоединительных конструкциях профессор Н. С. Валгина замечает:
Синтаксически несамостоятельные отрезки текста, но предельно самостоятельные интонационно, оторванные от породившего их предложения, приобретают большую выразительность, становятся эмоционально насыщенными и яркими.
При столь своеобразной эмоциональной подаче мысли она разделяется эмфатической паузой; как заметил А. М. Пешковский,
…сперва выставляется напоказ изолированный предмет, и слушателям известно только, что про этот предмет сейчас будет что-то сказано и что пока этот предмет надо наблюдать; в следующий момент высказывается сама мысль,
например:
Мой мельник… Ох, этот мельник! С ума меня сводит он. Устроил волынку, бездельник, И бегает, как почтальон (Ес.).
3. Эллипсис. Намеренный пропуск какого-либо члена предложения, который подразумевается из контекста.
Мы села — в пепел, грады — в прах, в мечи — серпы и плуги (Жук.).
Пропуск сказуемого придаёт речи особый динамизм и экспрессию. От этого синтаксического приёма следует отличать умолчание — оборот речи, состоящий в том, что автор сознательно недосказывает мысль, предоставляя право слушателю (читателю) догадаться, какие слова не произнесены:
Нет, я хотел… быть может, вы… я думал, Что уж барону время умереть (П.).
За многоточием скрывается неожиданная пауза, отражающая волнение говорящего. Как стилистический приём умолчание часто встречается в разговорной речи:
— Ты не представляешь, это такое известие!.. Как мне теперь?.. Я не могу успокоиться.
5. Для интонационного и логического подчёркивания выделяемых предметов используется выразительная стилистическая фигура — многосоюзие (полисиндетон). Повторяются обычно сочинительные, соединительные союзы и, ни.
— Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и уходил куда-то в бесконечность… (Корол.);
Большую выразительность обретают строки, в которых рядом с многосоюзием применяется противоположный ему стилистический приём — бессоюзие:
Был тиф, и лед, и голод, и блокада. Все кончилось: патроны, уголь, хлеб. Безумный город превратился в склеп, Где гулко отдавалась канонада (Шенг.).
Как заметил Д. Э. Розенталь,
«Отсутствие союзов придаёт высказыванию стремительность, насыщенность впечатлениями».
Вспомним пушкинские строки:
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри, Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах (П.).
Этот отрывок из «Евгения Онегина» рисует быструю смену картин, предметы поистине мелькают!
Но возможности бессоюзия и многосоюзия разнообразны, эти приёмы использовал поэт, описывая динамику Полтавского боя:
Швед, русский — колет, рубит, режет, Бой барабанный, клики, скрежет, Гром пушек, топот, ржанье, стон, И смерть, и ад со всех сторон (П.).
Благодаря этим приёма создаётся экспрессивность: необходимое нарастание интонации и эмоциональное напряжение.
Остановимся на еще одном важном моменте, создающем "идеальный" текст на его музыкальности и ритмичности.
Музыкальность и ритмичность текста могут достигаться разными приёмами, например:
Чередования предложений разной длины.
Существует негласное правило создания ритмичного текста: два длинных предложения, одно короткое, одно очень короткое.
Повторения слов в предложениях.
Это создаёт единую нить смысла, и читателю кажется, что он её ухватил и лучше понимает текст.
Использования повторяющихся конструкций из нескольких абзацев: большой абзац, средний и короткий.
Использования разных предложений: простых, с дополнениями, сложносочинённых и сложноподчинённых. Самый энергичный текст — состоящий из простых предложений, самый медленный — из длинных, сложноподчинённых. Чередование простых и сложных предложений создают "идеальный" текст.
Музыкальность и ритмичность периодатекста достигаются его структурой: он состоит из нескольких однотипных, соразмерных предложений, часто имеющих одинаковые союзы, приблизительно одинаковый размер. Повторение их создаёт ритмический рисунок речи.
Чаще всего период строится как сложноподчинённое предложение с однородными придаточными, которые стоят вначале.
Например:
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекой и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из-за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, — Пьер почувствовал новое, неиспытанное чувство радости и крепости жизни
(Л. Н. Толстой. Война и мир)
В периоде употребительны придаточные времени, условия, причины, образа действия, сравнительные и др.
Приведём пример периода с уступительными придаточными:
Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, — заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им (Л. Т.).
Реже в композицию периода вовлекаются те или иные распространённые члены предложения, например деепричастные обороты, выполняющие функцию обстоятельств времени:
Явившись к полковому командиру; получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствован себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом (Л. Т.).
Периодическая речь Л.Н Толстого неизменно привлекает исследователей, потому что изучение ее дает ключ к пониманию особенностей стиля великого писателя. А. П. Чехов восхищался «силой периодов» Льва Толстого.
Стиль каждого писателя сказывается в своеобразии его периодов. Нельзя спутать эти синтаксические построения у Толстого и Пушкина, даже если Пушкин обращался к периоду в прозе:
Когда писатели, избалованные минутными успехами, большею частью устремились на блестящие безделки; когда талант чуждается труда, а мода пренебрегает образцами величавой древности; когда поэзия не есть благоговейное служение, но токмо легкомысленое занятие; с чувством глубокого уважения и благодарности взираем на поэта, посвятившего гордо лучшие годы жизни исключительному труду, бескорыстным вдохновениям и совершению единого, высокого подвига (о переводе «Илиады» Гомера).
Возможность использовать в периоде разнообразные стилистические фигуры всегда привлекала и будет привлекать художников слова.
Использование стилистических фигур, разнообразных синтаксических средств создания эмоциональной речи, которая выражает различные сознания и чувства, связана с особым смысловым подчёркиванием слов у больших поэтов и писателей обычно сочетается с употреблением тропов, оценочной лексики, ярких приёмов усиления эмоциональности, образности речи. Мы рассмотрели только некоторые из них. Надеюсь, что эти приёмы вам пригодятся в творчестве, и пробудят интерес к изучению и творческому применению.
На этом цикл блогов о стилистики русского языка закончен.
Что мы дальше будем освещать, зависит от вас. Надеюсь, что вы напишите или в этой теме, или в теме предложения и пожелания , а может быть в личку, какие вопросы литературного творчества вас интересуют, о чем вы бы хотели поговорить.
Желаю всем творческих успехов!