Школа литературного мастерства
Автор: Сабина ЯнинаОглавление блогов "Школы литературного мастерства":
Блог 2 - структура художественного текста
Блог 3 - типы речи и основные элементы текста
Блог 4 - типы речи в тексте
Блог 5 - о коммуникации, точках зрения и принципах работы над произведением
Блог 6 - о создании историй
Блог 7 - мастерство повествования
Блог 8 - психология и этология текста
Блог 9 - эмоциональная тональность текста. "Мужской" и "женский" текст
Блог 10 - создание литературных героев
Блог 11 - как писать хороший и красивый текст: 25 советов
Блог 12 - как начать произведение?
Блог 13 - планирование в литературном творчестве. Структура произведения
Блок 14 - практика жанра
Блок 15 - об образе персонажа и о конфликтах, двигающих сюжет
Блог 16 - арка персонажа
Блог 17 - Стилистика русского языка: о чистоте речи.
Блог 18 - Лексическая стилистика
Блог 19 - Практикум к блогу «Лексическая стилистика»
Блог 20- Фразеологическая стилистика
Блог 21 - Практикум к блогу "Фразеологическая стилистика"
------------------------------------------------------------------------------------
Друзья мои, на мой взгляд, нашему литературному сайту очень не хватает теоретически-обучающей общедоступной информации о литературном творчестве. А это очень важно: знать дело, которому посвящаешь себя. Читая учебники, я не только поняла, но и увидела утверждение профессиональных литераторов:
Литературному мастерству можно научить и можно научиться!
Поэтому я попытаюсь по мере сил хотя бы частично заполнить эту брешь. Планирую еженедельно писать блог о теории литературы, писательском мастерстве. Информация будет не моя личная (к сожалению, я не настолько талантлива и реализована, как писатель, чтобы самой учить кого-либо), а из учебников, рекомендованных для профессионального образования студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению подготовки 52.05.02 «Литературное творчество» (квалификация «Литературный работник»). По большей части - учебник А.К. Михальской "Литературное мастерство".
Как будут строится блоги: очень кратко привожу основные понятия, данные в современных учебных пособиях по литературному мастерству; подкрепляю их примером из художественных текстов.
Если будут желающие, то можно под блогами потренироваться в том или ином приёме, оценивая друг друга. В противном случае, ограничусь теорией.
Тема первого блога: ТИПОЛОГИЯ СОВРЕМЕННОЙ СЛОВЕСНОСТИ
Традиционно в отечественной филологии термин «словесность» означает всё созданное на неком вербальном (словесном) естественном языке и принадлежащее к некой культуре (создающее, определяющее и отражающее эту культуру).
Термин "словесность" объединяет тексты разных типов и стилей: устные и письменные, художественные и публицистические, былины и сказки, тексты закона и права, науки и политики, бизнеса и религии.
Все эти тексты условно можно разделить на два типа: стандартная словесность и творческая словесность.
Стандартная словесность - тексты официальные и научные, деловые и прочие им подобные. Так называемые, "левополушарные", основанные на точности и однозначности; на разуме, устанавливающем нормы, правила.
Творческая словесность - тексты, которые созданы творческим воображением ("правополушарные"). Это тексты метафорические, многозначные. В основе их тоже структура и схема, но иного типа, чувственной природы.
При этом деление текстов на два типа не абсолютно.
В свою очередь, сегодня в литературе творческая словесность подразделяется на:
- тексты массовой словесности — тексты СМИ и политики, публицистические, научно-популярные, тексты рекламы и паблик рилейшнз, массовой литературы (беллетристики)
- тексты художественной словесности — художественная проза и поэзия.
Особенности творческой массовой словесности и массовой литературы (беллетристики)
О термине: в ХIХ — начале ХХ столетия беллетристикой (от франц. belles letters — изящная словесность) чаще называли именно художественную литературу; позже, с усилением массовой словесности, рассчитанной на коммерческий успех, беллетристика стала обозначать именно последнюю, в противопоставлении литературе подлинно художественной.
Её особенности в учебных пособиях определяются следующим:
1. Они строятся по общепринятым моделям мысли о мире, который описывается, отражают распространённые представления о нём, т.е. не открывают ничего существенного нового.
----------------------
Художественный текст — это не общеупотребительный новояз, но новый мир художника, свой для каждого и открытый всем. Этот мир построен не только непривычно, своеобразно, но и гармонически (художественная дисгармония — тоже род гармонии и является не хаосом, а эстетической формой: например, «Невский проспект» или «Нос» Н. Гоголя, «Мастер и Маргариту» и другие).
2. Язык беллетристики — упрощенный нормативный литературный язык, который, в зарубежной лингвистике носит имя «стандарт». Слова употребляются в их обычном и самом употребительном значении; обертоны словесных значений в беллетристике не важны и не функционируют, т.е. не обладают текстообразующей функцией.
3. Текст беллетристики отличается стандартной образностью: его образы — это штампы, общие места, словарные, так называемые «языковые» (неавторские) метафоры. Каждый из нас не создает такие выражения, а воспроизводит их, извлекая из готового запаса, накопленного в памяти.
---------------------
Художественный образ строится каждый раз заново, и «копилка памяти» тут не сработает. Тут работает знаменитая триада Аристотеля - троичная структура метафоры: три ее главные элемента — это то, ЧТО сравнивают + то, с ЧЕМ сравнивают + сущностные ТЕРМИНЫ сравнения (общие признаки первого и второго):
погубить юношество на войне — все равно что в году уничтожить весну
СПОСОБЫ СМЫСЛОПОРОЖДЕНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ТВОРЧЕСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ:
МОДЕРНИЗМ И ПОСТМОДЕРНИЗМ. ИНТЕРНЕТ И ГИПЕРТЕКСТ. РИТОРИКА И ПУБЛИЦИСТИКА
Постмодернизм - метод извлечения смыслов не столько из мира и о мире, сколько из готовых, уже включенных в культуру текстов о мире. Поэтому большинство постмодернистских произведений словесности можно отнести к текстам подлинной художественной литературы только условно. Это же можно сказать и о научно-популярных текстах, которые не хуже учебника знакомят читателя с миром иных эпох, древних языков, мифологии и фольклора.
Пример - великолепная фэнтези-эпопея Дж.Р. Толкиена, оксфордского профессора, знатока средневековой культуры и языков, творческим импульсом и структурной основой которой послужили скандинавские саги и кельтский фольклор; таковы и многие другие тексты фэнтези, творческим импульсом и структурной основой которых стал уже эпос Толкиена. Все они — «граничные тексты». Хотя немногие остаются даже в этой зоне и "уходят" в беллетристику. Здесь при оценке статуса текста один ключ — его язык. Есть собственный язык и стиль автора, выражающий и отражающий созданный им мир, есть художественный текст.
Гипертекст - порождение постмодернизма и интернета. Это результат совместной деятельности многих, часто анонимных пользователей сети: автор предлагает своим сетевым читателям различные варианты сюжета, и использует лучшие из предложенных ими - бесконечный диалог комментов на определённую тему.
Например, так возник цикл «романов» Дмитрия Глуховского под названием «Метро 2033», «Метро 2034», «Метро 2035».
Документалистика и мемуаристика - со второй половины 20 века выросли в "противовес" гипертексту, где стали востребованы не вымысел, а реальность.
ШЕСТЬ ПРИЗНАКОВ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
1. Смыслопорождение. Литературный текст вызывается к жизни открытием нового смысла, нахождение которого приводит человека в состояние восторга и вдохновения, как и научное открытие («Эврика!»).
2. Правдивость и правдоподобие. Все, что мы находим в сюжете, персонажах и их действиях, переживаниях героя и прочем — все должно иметь реальные жизненные основания. НО при этом дополняются таинственностью. Жизнь как миф. В хорошем художественном тексте его разгадки никогда не полны, в нём есть не только недоговоренность, но и элемент мистики, странности.
3. Образность. Художественный образ воплощает в единичном (событии, истории, персонаже, их отношениях) общее, типичное, множественное.
4. Архетипичность и мифологичность. Художественный текст взывает не только к насущному, сиюминутному и преходящему в человеческом мире и душе — он апеллирует к глубоким, часто скрытым от нас древним образам, символам, голосам, страхам, надеждам. Они кроются в истоках нашей культуры. В структуре мифа отражаются эти древние архетипы, а миф как повествование) есть некая история, которая повторяется во временах бесконечно.
5. Загадка и драматизация. Внимание читателя должно быть схвачено некой загадкой; потребность разгадать, раскрыть тайну, придать и найти смысл — внутренне присущее человеку свойство, и оно обязывает автора создавать и удовлетворять эту потребность. Текст должен содержать драму: ее дремлющее зерно, ее рост и развитие, ее неизбежный финал. Финал может быть и открытым, но движение к нему — напряженным и захватывающим.
Драматизация проявляется в прозаическом тексте и как смена хронотопов — элементарных единиц-сцен или явлений, как это открыто выражено в драме. Так достигается зримость всего происходящего; читатель в результате драматизации захвачен так называемым «эффектом присутствия», будто зритель в кино или театре. Сценичность — неотъемлемое свойство влиятельного художественного текста. В таком произведении текст строится «от горячего узла напряженности» — завязки или иногда даже кульминации одной из линий.
6. Гармония. В хорошем тексте нет ничего случайного. Неслучайность — закон эстетики, это системность и структурность произведения. Герой, персонажи и их группировка соответствуют смысловой структуре текста, как и развертывание событий раскрывает эту смысловую структуру.
Сомерсет Моэм «Записные книжки писателя» (основные требования к писательскому мастерству):
«Печешься о стиле. Оттачиваешь слог. Усиленно добиваешься простоты, ясности и выразительности. Бьешься над ритмом, гармонией. Читаешь фразу вслух, чтобы выверить ее звучание. Лезешь из кожи вон. А между тем четыре величайших романиста в истории человечества — Бальзак, Диккенс, Толстой и Достоевский — никогда не задумывались о том, каким они пишут стилем. Значит, если писатель умеет рассказывать истории, создавать характеры, сочинять интригу и если он вкладывает душу в свое произведение, то совершенно неважно, какой у него стиль. И все же стоит писать хорошо, а не скверно».
ЛИТЕРАТУРНАЯ КЛАССИКА
Определения классического произведения Моэм:
«Классической книга становится не потому, что ее хвалят критики, разбирают профессора и проходят в школе, а потому, что большие массы читателей из поколения в поколение получают, читая ее, удовольствие и духовную пользу».
Основные критерии классического литературного текста (работают только в совокупности, а не поодиночке, и составляют целостную систему):
1) массовость (значимость и доступность для многих);
2) долгая жизнь (сохранение значимости во времени);
3) способность доставлять удовольствие (текст удовлетворяет некие читательские потребности, поэтому приносит положительные эмоции); а именно: это сюжет и его движение; герой и сочувствие ему, отождествление читателя с героем и другими персонажами; духовный рост и духовные открытия, постигаемые вместе с героем; наконец, просто красота текста как эстетического предмета.
4) духовная значимость текста и совершенствование внутреннего мира читателя как результат прочтения.
Для практического примера сравните два отрывка текста:
«Артему было двадцать четыре, и родился он еще там, сверху, и был он еще не такой худой и бесцветный, как все родившиеся в метро, не осмеливавшиеся никогда показываться наверх, боясь не столько радиации, сколько испепеляющих и губительных для подземной жизни солнечных лучей. Правда, Артем и сам в сознательном возрасте бывал наверху всего раз, да и то только на мгновенье — радиационный фон там был такой, что чрезмерно любопытные изжаривались за пару часов, не успев нагуляться вдоволь и насмотреться на диковинный мир, лежаший на поверхности.
Отца своего он не помнил совсем. Мать жила с ним до пяти лет, они жили вместе, на Тимирязевской, долго там жили, несколько лет, и хорошо все у них было, жизнь текла ровно и спокойно до того самого дня, когда Тимирязевская не пала под нашествием крыс. Крысы, огромные серые мокрые крысы, хлынули однажды безо всякого предупреждения, из одного из темных боковых туннелей. Он уходил вглубь незаметным ответвлением от главного северного туннеля и спускался на большие глубины, чтобы затеряться в сложном переплетении сотен коридоров, в лабиринтах, полных ужаса, ледяного холода и отвратительного смрада. Этот туннель уходил в царство крыс, место, куда не решился бы ступить самый отчаянный авантюрист, и даже заблудившийся и не разбирающийся в подземных картах и дорогах скиталец, остановясь на его пороге, животным чутьем определил бы ту черную и жуткую опасность, которая исходила из него, и шарахнулся бы от зияющего провала входа, как от ворот зачумленного города. Никто не тревожил крыс. Никто не спускался в их владения. Никто не осмеливался нарушить их границ. И тогда они пришли сами»
«Весь свет переживал утро, и каждый человек знал про это происшествие: кто явно торжествуя, кто бурча от смутного сновидения. Нечаянное сочувствие к людям, одиноко работавшим против вещества всего мира, прояснялось в заросшей жизнью душе Пухова. Революция — как раз лучшая судьба для людей, верней ничего не придумаешь. Это было трудно, резко и сразу легко, как нарождение. Во второй раз — после молодости — Пухов снова увидел роскошь жизни и неистовство смелой природы, неимоверной в тишине и в действии. Пухов шел с удовольствием, чувствуя, как и давно, родственность всех тел к своему телу. Он постепенно догадывался о самом важном и мучительном. Он даже остановился, опустив глаза, — нечаянное в душе возвратилось к нему. Отчаянная природа перешла в людей и в смелость революции. Вот где таилось для него сомнение. Душевная чужбина оставила Пухова на том месте, где он стоял, и он узнал теплоту родины, будто вернулся к детской матери от ненужной жены. Он тронулся по своей линии к буровой скважине, легко превозмогая опустевшее счастливое тело.
Пухов сам не знал — не то он таял, не то рождался. Свет и теплота утра напряглись над миром и постепенно превращались в силу человека. В машинном сарае Пухова встретил машинист, ожидавший смены. Он слегка подремывал и каждую минуту терял себя в дебрях сна и возвращался оттуда. Газ двигателя Пухов вобрал в себя, как благоухание, чувствуя свою жизнь во всю глубину — до сокровенного пульса. — Хорошее утро! — сказал он машинисту. Тот потянулся, вышел наружу и равнодушно освидетельствовал: — Революционное вполне»