Полуночная гостья. 7.3

Шорох, скрип, говорок простоватый окрестных деревьев и шуршанье раскидистых крон,

Ветерка стихающий стон…

Разжурчался ворчливый родник, Аренбергу приветствовал он.

Лишь скользнул, задевая за душу меня, затуманенный взгляд, 

Встревоженный взгляд,

Волнующий взгляд.

– Не стесняйся. Я знаю: ты снова намерен вернуться назад.

Отчаянный взгляд,

Неприкаянный взгляд,

Вдруг в листве затерявшийся взгляд...

В преисподнюю провалиться я был бы рад –

До Бездны бездонной врат.

Я смешался, смутился и спутались мысли. Все же сон ей пересказал. 

И внезапно сияющим светом загорелись Орлицы глаза.

– Но теперь непременно пойдут на поправку дела.

Ведь колдунья уже умерла.

Она мертвой беспомощно вмерзла в лед,

Но еще за живую себя выдает.

И тут рядом берлогу сестры кто-то пламени предал, сгорела почти что дотла.

В свой черед добрались и до твари последней истребители древнего зла.

И я сдавленно вскрикнул не в силах скрывать потрясенье.

Если ведьма и вправду мертва, то от смертного слова ее, от проклятия нету спасенья.

– Ну, полетели! Ты гостем непрошенным

Посмотришь на замок заброшенный,

Пылью времени уже запорошенный.

Поглядишь ты на полный разор, на безликое запустенье.

Но уже торжествует, смеется, танцует над каменным крошевом                                                                                                необорная жизнь в своем новом цветенье.

Небо нежно день нам распахнуло.

Солнце добродушно подмигнуло.

Нас орел приветил крыльев пеньем

В белопенном облачном кипенье.

А меня снедало нетерпенье.

Аренберга небрежно изящной рукой развела облака.

Недовольно блеснула вдали без пригляда оставленная река.

Парк от солнца надежно хранил полосу бережка.

Пальцы ловкие ласково тронули, еле задели податливо стелющуюся синеву,

Открывая сквозь ясное небо,

Податливо плавкое небо 

Дорогу таинственному волшебству,

Тайноведческому волшебству.

Покорилось послушно прозрачное небо проницающему колдовству,

Что сродни озорству.

Словно в лунке во льду, в аккуратно скругленном оконце плескалась вода –

Глубока. В тех загадочных горьких глубинах одиноко багрянцем горела звезда.

В эту темную мутную воду хотелось устало нырнуть и пропасть навсегда.

Завела Орлица звучно кантилену.

Забурлили воды поднимая пену.

Вот всколыхнулась пена и осела.

Седая дымка над водой висела.