Герой на концерте

–Так, я сбегаю за ним, – Грей даже в ложу не забирался, висел снаружи, как воздушный шарик. Здесь анатомических ассоциаций в интерьере не наблюдалось – зал представлял собой почти правильную четверть сферы, минималистично черные стены, полное отсутствие мебели в ложах – впрочем, демоны и на воздух присесть могут, а для местных у стен столики на помосте... – Потом приведу сюда, когда он отпоет свое. Поговорим подробнее.
–Ясно, – «и, собственно, чего еще ты ждала? Что будешь, как оперативник, его ловить по закулисам? – Риста оперлась о бортик и отметила, что невидимость с нее Квентин снять не забыл, а на себе оставил прежнюю избирательную. Проводив взглядом его фигурку, исчезнувшую в черноте, Мериди не отметила ни одного удивленного таким спецэффектом зрителя. – Еще и с КСкой, небось... Радуйся тому, что его сюда притащат...»
Обидно на самом деле не было, просто не проходило ощущение собственного легкого идиотизма. Несмотря на все уговоры Грея, оно словно караулило неподалеку и сразу же набросилось, как только Риста осталась одна.
Ложа оставалась пустой. Похоже, Квентин как-то ее застолбил – для будущих следственных мероприятий. Или просто демонов собралось не так уж и много, из-за недавних событий... Впрочем, внизу уже бушевал океан голов, и пару раз по нему прокатилась волна знакомых криков. Фанаты есть фанаты, синтегист их по определению понимает как никто другой.
«Интересно, зарегистрируют ли Пейнджела Джайниса, он же Криан Дэшьерз, как аватара, если среди его фанатов найдется достаточно ли-енговцев? Магистр вон на концерты ходит...» – отвлеченная мысль помогла чуточку отвлечься, и в этот момент освещение начало меняться. Весь свет сконцентрировался на сцене – продолговатом, в половину радиуса зала, выступе, состоящем из сегментов. Похоже, они были способны двигаться независимо... а вот и задвигались, поднимаясь и опускаясь, имитируя черно-серой поверхностью голые скалы. Океан лиц восхищенно взвыл, высоко над ним загорелось яркое, алое, но отчего-то не освещающее почти ничего солнце. Кто-то умело использовал черный свет или что-то в этом роде.
Как на сцене появился Глор, Риста не заметила. Увидела уже на середине, идущим по неровным ступеням под тревожную музыку. Зал притих. Пульсирующий в высоте алый сгусток света медленно двинулся вниз.
–Ты, неба тайная из тайн, – судя по записям Мэл, этот демон был не слишком одаренным как исполнитель, но с тех пор он явно над собой поработал. Голос получился не таким чарующим, как у Криана, но в него словно инфразвука подмешали. Не особо внятный и в оригинале текст, при переводе насыщенный кое-какими сенгарийскими ассоциациями, в его исполнении просто бил под дых.
Пожалуй, если бы образ, создавшийся у Ристы при чтении и просмотре данных по имперской истории, заполнился вот этим коленопреклоненным демоном в лучах кометного сияния, выпевающим с торжественной грустью «королем вдруг стал валет», то Глора никогда и ни в чем не удалось бы заподозрить. С другой стороны, о недостатках Криана она тоже заранее знала, и что?
О демоне нужно судить минимум в четырех измерениях. Лучше в семнадцати, но минимум – в четырех. Вот что нужно запомнить... иначе жизнь и дальше будет лупить по носу, заставляя хоть чуточку головой покрутить, а не смотреть с фиксированной точки зрения.
К концу песни, когда световой шар рухнул вниз, в подставленные ладони исполнителя, Риста пришла к мнению, что Глор примерно равен своему названому брату. В харизматичности уже нагнал, по крайней мере. Брызги кровавого света с его ладоней кинулись ловить даже те, кто вначале был настроен не слишком восторженно.
Один из подсвеченных алым сегментов опустился и тут же поднялся – вместе с Крианом. Тот немедленно начал толкать краткую речугу о воссоединении семьи, полную намеков на вымышленную историю своей жизни. Уложился в три предложения, отправил Глора со сцены тем же путем, выслушал аплодисменты и практически сразу же анонсировал первую новую песню. Заслушавшись, Риста не заметила, как в ложе резко перестало быть пустынно.  
–И все-таки вы не удержались, леди, – негромкий голос, совсем недавно звучавший со сцены, вырвал Мериди из плена мелодии. Сцена словно бы сдвинулась вдаль, став, как ни кощунственно, менее интересной. Возможно, потому, что эту песню Мэл и так часто включала – в оригинале, а не в переводе на сенгарийский. – Заподозрили меня?
–Он действительно общался с Аргринай, – Квентин обошел Глора и встал у края ложи, – по интересующему нас вопросу. Только перед этим получил инструкции от императрицы.
–Вчера? – Риста невольно оглянулась. Глор держался в тени, почти у задней стены, но глаз демона вполне мог различить след усмешки на его губах.
–Несколько месяцев назад. Есть такая поговорка: лучший способ вывести насекомых из головы – переспать с паучихой. Я совместил полезное с приятным по заданию Веледы. Я сказал вам правду, вернулся сюда я потому, что не хотел сойти с ума, но на тот момент был еще несколько нормальнее, чем Лиис, – он сел на воздух. В ложу проник свет одного из прожекторов, краешком скользнул по костяшкам переплетенных пальцев. – Леди Риста, у Веледы имелся небольшой план относительно синтегистов, она была готова к сотрудничеству, но не на таких условиях. В основном версия вашего спутника верна, за вычетом одной мелочи – это я рассказал Аргринай о том, которую реальность Сенгар ассимилирует в первую очередь. Веледа всегда прощупывает тех, с кем собирается иметь дело, я думаю, вы ее в этом не упрекнете, – быстрый взгляд на Грея. Настолько быстрый, что Мериди могла бы этого не заметить, если бы после этого Дэшьерз не повернул голову. Он рефлекторно сосредоточился именно на собеседнице, словно привык разговаривать именно с женщинами и, даже понимая более высокий статус агента ОВР, все равно предпочитал обращаться к ней.
–Ей следовало бы быть еще осторожнее, – отозвался Квентин, полуобернувшись. Риста же решила поддержать заданные правила игры:
–Вы что, сунулись в четырнадцатую ветку и прямо спросили, кто будет следующим Великим Мозгом?
–Считать я еще умею, – серьезным тоном, без тени раздражения. – Мы сочли Аргринай адекватной. Я знал не так много синтегистов, сами понимаете. Пока она не начала говорить, что я мог стать правителем Сенгара, все было нормально, но я долго принимал это за шутки. Веледа связана с этой реальностью, я не смогу перебить эту связь. Я даже не знаю, как это возможно, звездные кристаллы никто из моих знакомых не изучал, а Мэлис пересказала мне только обрывки теории. Кстати, о ней я при Ари не говорил больше общедоступного... В общем, Веледа решила, что такая популярность ей не нужна.
–И теперь вы хотите, чтобы Мэл вас прикрыла, – заключила Мериди.
–Нет. Лично я ничего не хочу, я устал, – Глор опустил глаза и расцепил руки. Уставился на свои ладони, как на шпаргалку. – Я пошлю ее к чертовой матери, и пусть доказывает комиссии из десяти психиатров, что Лиис вменяема. После того, как ее Рингил обработал, конечно... Эта реальность больше никому не нужна, кроме Веледы. Жить здесь – одно удовольствие, а обеспечивать это удовольствие – геморрой в последней стадии.
–Но вам хватило бы сил, – заметил Квентин, воспользовавшись паузой между песнями. – Вы здесь второй по уровню после меня, Веледа вам уступает.
–Если пожелаю, то могу быть и первым, – Глор резко поднял взгляд, и в голову Ристы пришла странная мысль о том, что некоторые демоны за свою жизнь, как губка, впитывают то, что им дают окружающие. И стоит надавить, как весь накопленный объем вырывается наружу, а лицом к лицу с вами оказывается рассерженная хищная губка. Мэлис учила этого парня. Его нельзя недооценивать.
–Но вы не желаете. Вижу я, вижу, что у вас за камушки в кольцах. Это ведь непредельские разработки, причем из последних, – перетянуть внимание Грею не удалось, Дэшьерз по-прежнему смотрел на нее.
–Это аварийный вариант, – он поднял руку и повернул ладонь так, чтобы Риста видела золотистый камень в простой оправе. – Концентраторы у меня в часах. Да, достал по знакомству, непредельщики бывшими не бывают, с этим даже Наоми согласна. Использовать мой арсенал против Аргринай я все равно не собирался. Да и против вас... Мэлис меня убьет, как только узнает, и будет права. В любом случае, все усилители не повлияют на то, что я недоучка, – а эта улыбка получилась настолько светлой, что Глор показался сущим мальчишкой... а еще – товарищем по несчастью, обращенным в юном возрасте и вынужденным после этого работать хрен знает с кем, да еще благодарить Хаос, что взяли лаборантом, а не подопытным. – И на мир способен влиять разве что в бессознательном состоянии. Это я еще не пробовал, во всяком случае, а теоретически может получиться.
«Ускользать зато у него отлично получается. Для себя уже все решил, теперь развлекается, – Квентин не злился, а скорее восхищался поведением их свидетеля – на подследственного Глор все-таки не тянул. – Скажи ему что-нибудь отрезвляющее».
«Я?» – Мериди хватило лишь на короткое удивление, быстро оборвавшееся. Возможно, все дело в ее апостольстве... некоторые странно понимают чистую правду, сказанную прямым текстом. Или кое-кому просто не повезло быть похожей на чье-то бывшее начальство.
–Мне хотелось бы слышать побольше слов всерьез и поменьше – не всерьез, – четко произнесла она, перекрывая голос Криана. «Ночь короче дня» Ристе тоже попадалась довольно часто, но следующая песня могла оказаться более интересной.
–Я и не шучу, – он выпрямился и немного нервным жестом заправил волосы за уши. – Сенгар – один из немногих миров, где мне по-настоящему хорошо. То, что я вообще отсюда сбегал, было редкой глупостью с моей стороны, но это уже семейное дело... простите, я вас воспринимаю как своего рода члена семьи, леди, не обижайтесь.
–Семья – это понятие абстрактное, – Мериди махнула рукой, сейчас ей не хотелось вдаваться в подробности, и потом – было как-то даже лестно понимать, каким именно образом определилось родство... в самом деле, приятно понимать, что стала отрезанным ломтем, так и не приживившимся к старой плесневелой буханке, зато удачно вписавшимся в бутерброд... другую компанию. Очень приятную, по сравнению с предыдущей. – Если не ругательное. Но все же интересно знать, как именно вы намеревались послать Аргринай к чьей-то там матери и почему так уверены, что она туда беспрекословно пойдет.
–Я могу быть убедительным, – спокойно ответил Глор. – И, повторяю, угрожать ей не собираюсь. Просто объясню положение дел, а потом начнем второй раунд переговоров. Мы разобрались бы и без ОВР, честное слово, не понимаю, зачем вам в это лезть...
–Мы были неправы, Риста, это передается, похоже, воздушно-капельным путем, – прокомментировал Квентин. – В данном случае я о самоуверенности и склонности решать проблемы своими силами. На пределе этих сил причем.
–Что по сути и значит «быть демоном», – Риста поняла, что ошибалась, полагая, будто говорить с еще более безмятежной интонацией нереально. Настроение Глора упорно ползло именно в эту сторону, если бы он еще и перестал крутить одно из своих колец, можно было бы вставлять его в любую энциклопедию как образец покоя и умиротворенности. – Мне стоило большого труда это понять, хотя Мэлис и разжевала все как могла...
Он встал и подошел к бортику, встав точно между Мериди и Греем. Сцена тем временем погрузилась в темноту, затем по краям в такт тревожащей мелодии забегали синие огни. Подсвеченные контуры позволяли судить о новой форме – несколько поднятых вверх площадок... но то, что на каждой из них стояло по женщине в полупрозрачном свободном платье, стало сюрпризом. Женщины синхронно изгибались под музыку, и их просвечивающие сквозь темную материю тела наводили скорее на мысли о боли и мучениях, чем о желании.
Еще одну женщину свет выхватил из темноты на высшей точке. В ней было что-то неправильное – Риста не сразу поняла, что цвет кожи. Не свет делал ее серой – певица словно сошла с черно-белой пленки, после чего накрасилась и оделась здесь, в нормальном цветном мире. Впрочем, приблизив точку зрения, можно было разглядеть глаза – даже более зеленые, чем у самой Ристы. И корни волос – не крашеных, но изначально рыже-черных, как у Мэлис.
–It is the end of all hope, to lose the child, the faith, to end all the innocence, to be someone like me, – голос этой женщины тоже напоминал по диапазону то, что выдавала Мэл на концертных записях и иногда вживую, подпевая другим. Разница заключалась в том, что Наоми не просто вкладывала в чужие слова жизнь – она пела ими о жизни, которую прожила. На сцене не было никаких экранов, только свет и подтанцовка, но перед глазами Ристы стояли белые коридоры, камеры, женщины в халатах или в мантиях с капюшонами – среди последних попадалась и сама Наоми. Видения сменялись, как кадры в проекторе, между ними затесался обычный, даже типичный для Мейплиф коттеджик, интерьер которого местами напоминал дом семейства Мериди, вот только таких драматичных событий, как убийство, роды и похищение ребенка, там не происходило. Илханна родилась на кладбище, Риста очень хорошо запомнила то, как родители выбирали правильное место, и свое недоумение... впрочем, жизнь Наоми Джайнис вызывала несколько иные эмоции.
–This is the birth of all hope to have what I once had. This life unforgiven – it will end with birth...
Наверное, Риста была единственной здесь, кто слышал почти-оригинал – всего-то одно слово заменили, использовав сенгарийский термин для иконы с зеркалом (отсутствие в таком зеркале отражения, несомненно, дурной знак), – а не перевод, как остальные. И единственной, кто видел весь видеоряд – с шансом понять, о чем речь. Потому что «упавший первым ангел» с лицом Криана, может, и был бы понятен всем, но о потере детей здесь знали совершенно другую историю.  Да и о рождении... Никто бы не оценил кадры из давно перестроенного административного корпуса «Врат», из склепа в реальности хейтеров... и, собственно, всего, что творилось между хейтерами и непредельщиками. Мериди и сама не была уверена, что верно интерпретировала все увиденное, несмотря на все прочитанные священные книги. Разве что рождение Рингила, которое Глор уже показывал с чужой памяти, удалось узнать сходу. Не самый обычный метод, но все-таки о парных родах Ристе читать доводилось. Подсознательно она отметила, что с определенной точки зрения Рингил все же мог считаться братом Веледы. Как ребенок чужой плоти и крови, рожденный суррогатной матерью одновременно с ее собственным.
Для апостола-хрониста это все-таки был крайне полезный опыт. Увидеть всю предысторию аватара, начиная со знакомства родителей... в общем, то, чего Мэлис не могла рассказать при всем желании. А может, наоборот – могла, но не хотела... с другой стороны, она ведь отправила ее сюда. Точнее, привела, показала Сенгар, а потом, исчезнув, прислала Квентина – который вряд ли потащил бы подопечную туда, где она имела бы шансы увидеть нечто неподходящее. И вряд ли недосмотрел бы что-то действительно важное.
Впрочем, кое-что он упускать мог. Небольшой заговор, например... с другой стороны, Ристе сейчас казалось, что Глор говорил правду и ничего дурного не случится, если позволить императрице использовать все имеющиеся у нее силы. Они рассуждали умно, но не подумали, что Глор никогда не подставит Мэлис. Даже неумышленно. Даже от усталости и общего разгильдяйства. Никто из семьи не желает ей вреда.
«Поэтому сейчас это слышу только я, а не Квентин раздумывает над тем, что именно из прежде имевшегося у нее собирается получить Наоми... для него это просто песня. Ведь вопрос Рингила имеет значение только для меня. По мнению семьи... Глор совершенно правильно меня поправлял – что считаю я, что считает он, значения не имеет, нас обоих прибило к этому берегу и к этой стае. А эта стая ужасно озабочена судьбой своих немногочисленных признанных членов».
И только у Мэлис тут особый статус, не из-за силы, просто она – ось, вокруг которой все это безобразие намотано. Не связующее звено, а стержень, к которому постоянно прикасаться не обязательно, может даже показаться, что отмежевывается она специально... Риста вспомнила, что только вчера утром ломала над этим вопросом голову, а вот он, ответ. Мэлис – правоверная синтегистка, и не может не дать свободу тем, кого приручила. Интересно, понимают ли остальные спутники черного солнца, центра департаментской событийности, что слишком близко и надолго подлетать просто нельзя? Закон то ли природы, то ли подлости, разницы в принципе нет...
–End of time – the rest is silence!
Может, Наоми и понимает. Вот сейчас, показывая образ мальчика, удивительно похожего на Мэлис, куда сильнее, чем в том фильме... мальчика, заточенного в хрустальный саркофаг, один из множества маленьких прозрачных гробов на тугой спирали, завившейся вокруг такой же пустой оболочки. Оболочки первого и единственного демона, убитого разумом Наоми Джайнис. Впрочем, и она, и Криан чувствовали за собой вину в каждой необратимой смерти, вину за чужие решения, словно чем-то обманули тех, кто дорого купил у них право умереть. Еще одна потеря невинности – той, которую не приходится терять большинству, тем более так рано. Мериди вот отчасти прошла через что-то подобное в куда более старшем возрасте. Смешно так – осознавать, что мать твоего любимого демона младше тебя... впрочем, Мэлис – существо особенное, к ней понятие возраста прикладывать бесполезно. И Наоми отчасти тоже не самая обычная демонесса. Должна была сохранить хоть память о том, как чувствовать и интерпретировать некоторые вещи.
А может, умом она еще и не поняла. Вот сейчас, в конце песни, Риста не была уверена даже в том, что все обстоит именно так, как она успела придумать – слишком много чужой боли на нее выплеснулось, чтобы не представить, каково источнику. В таком состоянии можно не только одновременно осознавать причины, по которым центр и твоего мироздания сопротивляется желанию стать его частью, и злиться из-за этого – но и забывать о том и другом в следующую секунду.
Боль вообще – не лучший помощник для спокойных размышлений. Криан очень правильно сделал, что вывел жену на сцену. Мэлис, помнится, изменила энергоструктуру матери так, чтобы сделать ее как можно прочнее, так что сгореть Наоми не сгорит, но лишнее отдаст. Вот этим мальчикам и девочкам, мужчинам и женщинам, которые еще не знают о грядущих переменах в своей жизни. Чужая боль может стать тем средством, что позволит встретить их с радостью, хотя бы поначалу. Если, конечно, Хранитель позволит погибнуть хоть кому-нибудь из своих...
Наваждение полностью рассеялось. Исчезли танцовщицы – голографические копии, конечно же... Исчез подлинный цвет кожи Наоми – сейчас она выглядела обычной сенгарийкой, зачем-то выкрасившей волосы в два цвета. Кто-то закинул букет голубых цветов на край сцены, который тут же пополз вверх под небольшим углом. Цветы упали прямо в руки исполнительницы, та лучезарно улыбнулась и поблагодарила дарителя, тут же в пределах видимости возник Криан... Если бы Риста не присматривалась, то и не заметила бы слез в зеленых глазах с заостренными зрачками.
–Затянуло? – почти сочувственно поинтересовался Квентин. Похоже, они с Глором уже что-то обсудили за ее спиной, а она и пропустила, захваченная историей чужой жизни. Сейчас Риста чувствовала себя так, словно вышла из кинотеатра – выныривание из книги никогда не сопровождалось таким давящим на уши ощущением. Впрочем, это надо попробовать почитать под соответствующую музыку, причем громкую, вдруг да совпадет. – Хорошо песню подобрала, прямо как про нее написано. Жаль, конечно, что Мэлис ее терпеть не может, я не о песне... вот уж поистине потерянный ребенок, надеяться не на что. Никак не привыкну к тому, что на взгляд современных демонов мое детство скоро начнет нормальным казаться.
Это было явной шуткой, все-таки до такой степени акселерация еще не дошла, да и большинство женщин, выносивших ребенка-демона, обращаются в процессе... не везет только яйцекладущим и тем, кого дитя возненавидело еще из утробы. Демону обмениваться кровью с родительницей без надобности, силы вполне достаточно, но далеко не все себя осознают до рождения и уж тем более не начинают испытывать эмоции на такой ранней стадии развития.
В источниках, которые попадались Ристе, в принципе не рекомендовалось слишком рано пробуждать сознание ребенка, за вычетом тех случаев, когда от него необходимо срочно избавиться. Процесс куда вреднее, чем слабое протемнение, которое практикуют во «Вратах», получившийся демон может потом долго искать и добирать то, что недополучил. Посмотреть хотя бы на Золтара и Селайт...  по слухам, им мать простила бы даже попытку захвата власти, другое дело, что младшенькие детки Вечной такими мелочами не увлекаются и по сути даже не думают отомстить. Правда, это лучше у Квентина уточнить, он к шефской семье ближе. Или у Мэлис – строго говоря, она принадлежит и к семейству Крэш Джет, как давным-давно напророчил сволочь Лайтин... о котором лучше не думать, ибо гадость.
Остановив поток мыслей до того, как они смешались со всеми неаппетитными эпитетами, пригодными для поименования нехорошего пророка, Мериди улыбнулась Грею.
–Ваше детство все-таки еще относительно уникально, – она намеренно подумала про редкость гигантоманов и арахнофилов, но реакции не было. Или Квентин перестал читать ее мысли, или сам о своем отце примерно так же думал. – Как и история Мэлис. Вот аналоги для жития ее матери я, пожалуй, нашла бы, но сугубо по реальностям, и очень приблизительные, потому что Кэтрин Джонсон – это все-таки не то... Ладно, забрели уже в религиозные дебри, пора выбираться. Что с Аргринай делать будем?
Вопрос она задала вполне уверенно, и не потому, что до сих пор пребывала в эйфории от количества доверенной информации. Просто в голове наконец улеглось – даже если Мэлис пойдет дальше, вот эти демоны, сильные и благословленные когда-то ее вниманием, поддержат. Не дадут упасть. А прямо сейчас Риста ближе к ней, чем все остальные, и Мэл непременно заинтересуют ее приключения.
Жаль, что настоящей семьей всегда становятся методом проб и ошибок. И что Мэлис досталась большая их часть. Но в любом случае, на фоне семейки Мериди, сильно прореженной во благо Департамента и эволюции (тут Риста была полностью согласна с аватаром) Джайнисы смотрелись недосягаемым идеалом. Даже с учетом всех заморочек. Такое чувствуется сходу, каким-то чувством из первой десятки. Как разница между глупостью, творящейся из добрых побуждений, и гадостью, творимой из эгоизма.
–То, что я планировал изначально, – Глор стоял спиной к сцене, вероятно, единственный во всем зале. Остальные внимали без купюр переведенной What Have You Done , исполняемой на два голоса. – С поправкой на вашу идею с компроматом. У них в ветке с начала так называемой реорганизации серьезные проблемы религиозного плана.
–Подробнее? – правоверная синтегистка в лице Ристы подняла ушки. – Что у них аватар некоторым не помогает, я в сети видела...
–Да никому он не помогает уже, – Глор со значением посмотрел ей в глаза. – Им для того реальность и нужна, чтобы кое-чего в консерватории подправить. Тех, у кого стаж поменьше, Ари уговорила подождать, мол, изменят статус некоторых апокрифов, еще там чего-то похимичат, и идеал снова будет для всех работать. А если не получится, то она позволит разбить ветку.
–Понятно, – Риста почувствовала холод, словно ее кожа внезапно покрылась льдом. – Это не просто компромат, это бомба... По-хорошему, они давно должны были расформироваться...
–Ари уговорила всех подождать, еще при Рейвене. Когда ей надо, она гнется во все стороны, будь уверена. Потом набрала кучу новичков, всем и каждому чего-то пообещала, так что мы их не удовлетворим при всем желании, но она свою ветку убедила, что главное – начать. Мол, если они здесь хорошо себя проявят, то и реальности на апокрифы им дадут. Идея, что это решит их главный перекос, не ее личная, кстати, они все правление Рейвена спекулировали на эту тему.
–Идиотское поведение.
«Любить и верить в аватара, утратившего возможность возвращать вложенное – смахивает на действия реальностников», – эту мысль Мериди подумала громко. Глор лишь пожал плечами. Квентин вообще никак не отреагировал.
–Им, по-моему, не особо и нужно, чтобы аватар что-то отдавал. Просто для самоуспокоения они хотят, чтобы он вел себя правильно с их точки зрения, – несмотря на дикость этого утверждения, оно походило на правду. Хотя зачем было держаться за в корне неправильно ведущего себя аватара, Риста не понимала. Чем-то же он должен был привлечь этих демонов изначально, кроме того, что был бунтарем. Или кем он там был... ну, если припомнить те самые апокрифы, то одним из группы заговорщиков, самым умным. Не инициатором, а последователем, убежденным в изначальной правоте лидера. И вроде еще в тех текстах упирали на жесткие малопопулярные методы, приносящие пользу. Если их применить вовремя, конечно же, и втайне от общественности.
Если все в четырнадцатой ветке верили, что это работает именно так, то для них оно действительно так работает, надо полагать. Их лидер – Аргринай, та ищет законные способы продавиться через нежелание шефини им помогать... а Вечная просто не знает, какое у них отчаянное положение. Никто вне ветки не распространяется, потому что у этой задачи другое общеизвестное решение, а они все сговорились попробовать свое. Уцепились за незаслуженно высокое положение ветки, мало что значащее на самом деле, и скорее притворились, что верят, чем поверили на самом деле.
–Хотя бы в одной реальности. А там они уже покопаются в настройках, – наконец отозвался Квентин. – Идея ясна, но что-то мне упорно вспоминается десятая ветка и те, кто в ней не ужился. Впрочем, та история больше похожа на предания и подгонку фактов под теорию. При Рейвене...
–Я знаю эту поговорку, – Риста ощутила легкий укол совести – за то, что не помнила ничего существенного. В реальностях тогда творили Контер знает что... хотя и он, скорее всего, не вел записей. Архив еще не перевел все отчеты того периода в электронный вид, но это и естественно, их до сих пор многим стыдно вспоминать. – Да, откуда изначально взялся светлый вариант развития у того типа реальностей, где родился аватар десятой ветки, и правда вопрос спорный, уходит корнями чуть ли не в период правления восьмого шефа, но сейчас такой финт ушами вряд ли получится повторить. Если у Аргринай в ветке, конечно, нет непосредственных участников тех событий.