Пламенный виртуоз

Сегодня, в связи со 117-й годовщиной со дня смерти, мы вспоминаем Пабло Сарасате – одного из самых ярких и блестящих виртузов в истории скрипичного искусства. «Паганини конца века, король искусства каденцирования, солнечно светлый художник», - так называли Сарасате современники. Перед его замечательным мастерством преклонялись даже принципиальные противники виртуозности в искусстве - Иозеф Иоахим и Леопольд Ауэр.

Пабло Мартин Мелитон де Сарасате-и-Наваскуэс родился 10 марта 1844 года в испанской Памплоне в семье военного капельмейстера Арагонского полка Мигеля Сарасате.  Он очень рано проявил музыкальные способности. Жизнь Сарасате сложилась на редкость счастливо. Он был в полном смысле этого слова любимец и баловень судьбы.

Обучаться игре на скрипке Пабло начал с пяти лет под руководством отца, а уже три года спустя дал первый публичный концерт в Ла-Корунье. Общество проявило к юному виртуозу неподдельный интерес, и при финансовой поддержке одной местной графини он смог начать обучение в Мадриде, где вскоре выступил в присутствии королевы Изабеллы. Одобрительно отозвавшись о таланте Сарасате, королева преподнесла ему в дар скрипку работы Страдивари и предоставила стипендию для обучения в Парижской консерватории.

В поезде, следовавшем в Париж, сопровождавшая Пабло мать умерла от сердечного приступа на испано-французской границе, а Сарасате заразился холерой. Испанский консул в Байонне отвёз Сарасате к себе домой и вылечил его, а затем оплатил его дальнейший путь до Парижа. Там Сарасате успешно прошёл прослушивание у одного из выдающихся представителей французской скрипичной школы Жана Дельфена Аляра, который устроил мальчика жить со своим коллегой, администратором консерватории. В 1854 году скрипач поступил в Парижскую консерваторию и блестяще окончил её в 1859 году с золотой медалью, с первыми премиями как по специальности, так и по гармонии. Однако чувствуя потребность в углублении музыкально-теоретических знаний, он стал заниматься в классе композиции.

Завершив образование, Сарасате совершает множество концертных поездок по странам Европы и Азии. Дважды (1867-70, 1889-90) он предпринял большое концертное турне по странам Северной и Южной Америки. 

После Америки Сарасате возвратился в Европу и здесь быстро завоевал фантастическую популярность. Его концерты во всех европейских странах проходят с триумфом.

У себя на родине он становится национальным героем. В 1880 году в Барселоне восторженные почитатели Сарасате устроили факельное шествие, на котором присутствовало 2 тысячи человек. Железнодорожные общества предоставляли в Испании целые поезда в его пользование. В Памплону он приезжал почти ежегодно, горожане устраивали ему помпезные встречи под эгидой муниципалитета.  В честь Сарасате обязательно давали корриду, а он отвечал на все эти почести концертами в пользу бедных. Правда, однажды, в 1900 году торжества по случаю приезда Сарасате в Памплону чуть не оказались сорванными. Их попытался отменить по политическим мотивам вновь избранный мэр города. Он был монархистом, а Сарасате слыл демократом. Намерения мэра вызвали возмущение. Вмешались газеты, прошли демонстрации.  И побежденный муниципалитет вместе со своим главой вынужден был подать в отставку. Случай, пожалуй, уникальный.

Сарасате четырежды посещал Россию. Тесные творческие и дружеские узы связывали его с русскими музыкантами: П. Чайковским, К. Давыдовым, А. Вержбиловичем, А. Рубинштейном. О совместном концерте с последним в 1881 году русская музыкальная пресса писала: "Сарасате столь же бесподобен в игре на скрипке, сколько Рубинштейн не имеет себе соперников на поприще фортепианной игры..."

А вот что вспоминал скрипач, профессор Петербургской консерватории Леопольд Ауэр: «Одним из самых интересных среди знаменитых иностранцев, приглашенных Русским музыкальным Обществом, был Пабло Сарасате, тогда ещё молодой музыкант, приехавший к нам после своих ранних блестящих успехов в Германии. Я его тогда видел и слышал в первый раз. Он был небольшого роста, худощавый, но в то же время очень изящный, с красивой головой, с пробором посредине чёрных волос, согласно моде того времени. Как отступление от общего правила, он носил на груди большую ленту со звездою полученного им испанского ордена. Это было новостью для всех, так как обычно только принцы крови и министры появлялись в таких украшениях на официальных приёмах. Первые же ноты, извлеченные им из своего Страдивариуса — увы, теперь немого и навеки похороненного в Мадридском музее! — произвели на меня сильное впечатление красотой и кристаллической чистотой тона. Обладая замечательной техникой, он играл без всякого напряжения, как бы еле притрагиваясь к струнам своим магическим смычком. Не верилось, чтобы эти чудные звуки, ласкающие слух, подобно голосу юной Аделины Патти, могли исходить из таких грубо материальных вещей, как волосы и струны. Слушатели были в восхищении и, разумеется, Сарасате имел необыкновенный успех. В самый разгар своих петербургских триумфов Пабло Сарасате оставался хорошим товарищем, предпочитая общество своих музыкальных друзей выступлениям в богатых домах, где он получал за вечер от двух до трех тысяч франков — гонорар чрезвычайно высокий для того времени. Свободные же вечера он проводил с Давыдовым, Лешетицким или со мною, всегда веселый, улыбающийся и в хорошем настроении, чрезвычайно радуясь, когда ему удавалось выиграть у нас несколько рублей в карты. С дамами он бывал очень галантен и всегда носил с собою несколько маленьких испанских вееров, которые имел обыкновение дарить им на память».

Сарасате был хорошим камерным музыкантом и часто играл в составе различных струнных квартетов. В январе 1898 года вместе с Ауэром Сарасате дал концерт, на котором исполнил «Крейцерову сонату» Бетховена. В последний раз Петербург слушал Сарасате уже на склоне его жизни, и отзывы прессы свидетельствуют о том, что виртуозное мастерство он сохранил до старости.

Секрет творческого и личностного обаяния великого скрипача современники видели в почти детской непосредственности его мировосприятия. Сарасате не имел семьи и фактически всю жизнь отдал скрипке. Он увлекался коллекционированием тростей, украшенных золотыми набалдашниками и инкрустированных драгоценными камнями, собирал ценные предметы древности и антикварные вещицы. Сарасате и в страсти к коллекционированию казался большим ребёнком. Впоследствии всю собранную им коллекцию музыкант передал своему родному городу Памплоне.

Однажды Сарасате прочитал в газете, как один музыкальный критик назвал его гением. Он покачал головой: «В течение 37 лет я не менее 12 часов в день упражняюсь игре на скрипке, а теперь этот человек называет меня гением!»

Искрометное искусство испанского виртуоза почти в течение полувека пленяло слушателей. Его игра привлекала особым певуче-серебристым звучанием скрипки, исключительным виртуозным совершенством, феерической легкостью и, кроме того, поэтичностью, благородством фразировки.

Репертуар скрипача был исключительно обширен. Но с наибольшим успехом он исполнял собственные сочинения: «Испанские танцы», «Баскское каприччио», «Арагонскую охоту», «Андалузскую серенаду», «Наварру», «Хабанеру», «Сапатеадо», «Малагуэнью», знаменитые «Цыганские напевы», Интродукцию и тарантеллу, фантазии на темы популярных опер. Его сочинения по праву относят к шлягерам скрипичного репертуара.           

Сарасате — автор 54 произведений, написанных исключительно для скрипки. В «Испанских танцах» Сарасате создал красочные инструментальные обработки родных ему напевов и сделаны они с тонким вкусом, изяществом. От них — прямой путь к миниатюрам Э. Гранадоса, И. Альбениса, М. де Фалья. Фантазия на мотивы из «Кармен» Бизе — едва ли не лучшая в мировой скрипичной литературе в избранном композитором жанре виртуозных фантазий. Её смело можно поставить в один ряд с самыми яркими фантазиями Паганини, Венявского, Эрнста.

Многие крупные композиторы того времени посвящали Сарасате свои произведения. Именно в расчете на его исполнение были созданы такие шедевры скрипичной музыки, как Интродукция и рондо-каприччиозо, «Хаванез» и Третий скрипичный концерт К. Сен-Санса, «Испанская симфония» Э. Лало, Второй скрипичный концерт и «Шотландская фантазия» М. Бруха, концертная сюита И. Раффа. Второй скрипичный концерт Г. Венявского и «Мазурек» Дворжака посвящены выдающемуся испанскому музыканту.

Леопольд Ауэр ставил Сарасате (после Вьетана и Иоахима) выше всех скрипачей второй половины XIX века. «Как-то в один из вечеров, — пишет в воспоминаниях знаменитый скрипач Ованес  Налбандян, первый наставник Яши Хейфеца — я попросил Ауэра рассказать мне о Сарасате. Леопольд Семёнович приподнялся с дивана, посмотрел на меня долгим взглядом и сказал: Сарасате — феноменальное явление. Так, как звучит его скрипка, так она никогда и ни у кого не звучала. В игре Сарасате совсем не слышно «кухни», ни волос, ни канифоли, ни перемен смычка и никакой работы, напряжения — всё он играет шутя, и всё у него звучит идеально...»

Сарасате стал первым из скрипачей, чья игра была записана на грампластинки; он исполнил Прелюдию из Ми-мажорной партиты И.-С. Баха для скрипки соло, а также «Интродукцию и тарантеллу» собственного сочинения. 

Сарасате умер 20 сентября 1908 года на собственной вилле в пограничном с Испанией французском курортном городе Биарриц. После него осталось огромное состояние, оцениваемое в 3 миллиона франков (примерно 20 миллионов нынешних евро). Похоронен в Памплоне, где был воздвигнут Мемориал Сарасате. В своём завещании Сарасате передал Мадридской консерватории свою скрипку Страдивари и 25 000 франков для учреждения премии, носящей его имя, которая впоследствии стала Национальной.

О любви к искусству Сарасате говорит и то, что в художественных произведениях слушают его музыку. В рассказе Артура Конан Дойля «Союз рыжих» Шерлок Холмс и доктор Ватсон присутствуют на концерте Сарасате. Герой одной из песен Александра Вертинского «…играет Концерт Сарасате». Правда, это фактическая ошибка — скрипач не написал ни одного произведения в жанре концерта. В рассказе И. А. Ефремова «Встреча над Тускаророй» главный герой в ресторанчике в Кейптауне слушает «Цыганские напевы» Сарасате.