Литература в картинах

Вчера мы с Соней были в лионском музее изящных искусств. Я человек ограниченных интересов, поэтому меня больше всего заинтересовали картины, связанные с литературой. Я даже не удержался от соблазна их сфотографировать.

- Посещение Мишелем де Монтенем Торквато Тассо в заточении. Тассо редактирует "Освобожденный Иерусалим" в Замке д'Эсте, где он находился то ли в состоянии душевной болезни, то ли сильного нервного срыва, вызванного окружавшими его интригами и преследованиями (вроде попытки украсть его рукописи и т.д.) Совершенно очаровательно, на мой взгляд, выглядят сползшие чулки Тассо (деталь, которая лучше всего передает его состояние) и вообще этот контраст между щегольским и безукоризненным видом Монтеня и расхристанным видом заключённого.

- Посланец Карла V предлагает Пьетро Аретино ("Божественному Аретино") золотую цепь в обмен на то, чтобы Аретино не высмеивал военное поражение Карла в своих сатирических произведениях. Ну, тут и сам сюжет - просто золото, и в облике Аретино хорошо всё - от презрительно закаченных глаз до болтания шлёпанцем на ноге.

- Аделаида де Люссан и Комменж в монастыре. Тут замечательно то, что Аделаида и Комменж - герои романа Клодины де Тансен, французской писательницы 18 века. Семьи влюбленных ненавидят друг друга, обманутый родными Комменж удаляется в монастырь, но его возлюбленная переодевается в монаха, чтобы попасть в мужской монастырь и увидеться с Комменжем. Собственно, момент их встречи в монастыре и изображен на этой картине. Замечательно то, что роман Клодины де Тансен (многократно переизданный и переведенный на разные языки) вдохновил автора картины на такую масштабную и сложную в исполнении работу. То есть - мы все, особенно в детстве, рисовали героев любимых книг, но посвятить литературным героям несколько месяцев, если не лет, серьезного труда, выбрать местом их "встречи" реальный монастырь в Арле, тщательно изобразить его внутренний двор и галерею и т.д. - это нечто такое, чем автор книги может гордиться.

- Последняя картина не имеет прямого отношения к литературе, но очень важна с точки зрения культуры в целом. Это портрет женщины-ремесленницы, выполненный неизвестным художником вскоре после французской революции. Совершенно эпохальная вещь. Женщин из народа и/или немолодых женщин, конечно, изображали и раньше, но обычно в каких-то бытовых сценах. Этот портрет уникален тем, что немолодая женщина изображена ради нее самой, эта картина настолько же центрирована на ее личности, как парадный портрет какой-нибудь знатной особы. Плюс - эта картина как будто бы бросает вызов бесчисленным изображениям юных красоток с влажными губами и томными взглядами, и говорит, что интерес художника (писателя, поэта...) к женщине не может и не должен основываться на том, что в ней способно удовлетворять эстетические и эротические запросы мужчины.

Ещё я сфотографировал несколько экспонатов из залов, посвященных античной культуре, вроде пары очень смешных афинских чашек с совами. Мы привыкли к тому, что краснофигурная роспись на греческих вазах совершенна - но, как справедливо заметила Соня, глядя на самые лучшие образцы подобной росписи, очень легко забыть, что не все древнегреческие мастера были хорошими художниками. Совы - просто огонь, в стиле животных из "Страдающего средневековья".

Ну и, конечно, как всегда, я не мог оторваться от различных бытовых вещей. История быта, мебели, кулинарии, медицины и тому подобных частностей всегда оказывала на меня буквально гипнотическое действие. Взгляните, например, на этот древнеримский дуршлаг и кочергу с костяной ручкой. Понятно, что сам принцип действия таких вещей, как кочерга или дуршлаг, не мог измениться за две тысячи лет, но все равно - есть в знакомом и обыденном виде этого римского дуршлага что-то завораживающее. А эта кочерга спокойно могла прилагаться к современному камину для загородного дома, и никто бы даже глазом не моргнул.