Последний с конца

Весной читал о повальной моде на практически «императорский» цвет, ну, то есть морской волны, в этом сезоне. Этим утром в глаза так и бросился пиджачок свободного кроя на плечах самой натуральной Эммы Пернелл, едущей в одну сторону со мной в утреннем метро. Разве что дева, смахивая на актрису сериала по Фоллычу, совершенно не смахивала на подросшую Поночку «Утиных историй», как сама милаха Пернелл. Такой вот казус.

Вагон подземки у меня чаще всего последний. В случае с Русью-матушкой подземка звучит наивно-глуповато, но как-то же стоит избегать повторов, тренируя интеллект и демонстрируя какой-никакой словарный запас. Последний по простой причине – выйти за станцию до нужной, быстрее выйти и отправиться пешком на работу. 

Кажется дуростью, но оно просто необходимость, движение жизнь, пока идётся – иди, шагай, наслаждайся шагами. Конечно, можно и пешком до самой работы, тут всего километров пяток с половиной, но половину лета там делают водовод, коммуникации и, как следствие, не закончили асфальт на дорожках. Ну, такое случается, норм, есть параллельные улицы, было бы желание, а утреннее метро, даже если опаздываешь, поможет, к гадалке не ходи. 

Здесь очень хорошо заметна осень, сентябрьско-привычная за последние две-четыре пятилетки, когда вроде бы и зябко с утра, ветровки-джинсовки-кофточки-толстовки и пока ещё, пусть и не через одну, а через две-три, в босоножках. Такие вот интересные отношения к утреннему холодку со стороны девочек, девиц, дев и вообще прекрасного пола. И не только.

Шкипер катается в метро дольше меня, а впервые увидел этого дядьку лет двадцать назад. Вместо седины редкая тогда голландско-матросская острая бородка без усов была рыжей, а причёска и мясистый нос делали мужика совершенно неотличимым от приличного прибалтийско-советского киноактёра Альгимантаса Масюлиса. Ну, такого, постоянно играющего злых штандартенфюреров, принцевджонов и прочих негодяйских негодяев, при этом вроде как умудрившись сыграть Холмса и сквайра Трелони, да ещё с огоньком, харизмой, все дела. Шкипер частенько стоит, хотя это неправильно, такой возраст стоит уважать, уступая место. Ну, если пытаешься быть вежливым человеком. 

Метро вообще место встречи с одними и теми же людьми, попутчиками, сочасниками, молчаливыми наблюдателями нашей с ними общей обычной жизни. Сочасники – потому как катаемся в одно и то же время, а когда кто-то вдруг пропадает, невольно переживаешь. Хотя никто не отменял отпуска, детей, смену работы с маршрутом, покупку авто и кучу прочих причин, включая смену самого времени поездки, возможно даже из-за твоей собственной, до оскомины надоевшей, физиономордии. Но всё равно едешь в компании постоянных попутчиков, где кто-то меняется, а кто-то подтверждает стабильность, как признак мастерства. Во всяком случае мастерства не опаздывать. 

Керри Кун садится в поезд где-то раньше. О ней ясно три, нет, четыре факта: она едет до моей самой ленивой, откуда идти всего полтора километра, станции, работает где-то дальше по Дзержинского, быстро ходит и совсем невеликого, как Керри Кун, роста. И, да, именно на сестрицу Аффлека из «Исчезнувшей» и помощника шерифа третьего «Фарго» она чем-то похожа. Возможно, она слушает музыку, возможно, нет, в тёплое время длинные волосы распущены, в холодное капюшон или шапка особо не снимаются.

Петра Первого, Пэлл Мэлла и прочей красоты, включая трубку, нет в моей жизни три года с небольшим, вернее, три года, два месяца и восемнадцать дней с, где-то на текущий момент, девятнадцатью с половиною часами. Да, точно, где-то так. Никотин отпал как усы у старого кота, неожиданно одарив своим отсутствием обоняние, давным-давно исковерканное тремя месяцами советского лечения гайморита, двумя проколами, лампой Солюкс и перегородкой, смещённой после неплохого хука за пару лет до армейки. Обоняние вернулось, подарив чумовую гамму ощущений от самой обычной жизни вокруг, включая, само собой, замкнутое пространство метро, где, временами, хочется отмотать оно всё обратно.

Поезда пахнут людьми, нашей жизнью и не сказать, что она всегда радует, на самом деле.

Сайгака помню со школы, с середины девяностых, впервые поразившись тогда странной схожести человека с краснокнижной, вроде бы, антилопой. Несомненно, думать так гадостно, пакостно, грязно и ещё сколько-то там правильных названий. Но что написано пером, то не вырубить топором. Сайгак за прошедшие почти тридцать лет, несомненно, немного поменялся, запоздало копируя одного нашего губернатора, обожавшего зачёсывать длинные волосинки на вполне оформившуюся лысину. Возможно, это прямо о говорит об избытке тестостерона и, как следствие, изрядной мужественной мужественности одношкольника. 

Но о чём-то противоположном, оставшись неизменными за пролетевшие десятилетия, говорят всё также длинные и не особо чистые ногти, белая труха на плечах и не изменившийся взгляд. Наверное, стоило не говорить о таком, но слова из песни не выкинуть.

В метро сейчас эпидемия пофигизма на людей вокруг. Тренируясь перед грязью скорых обложных дождей, сидящие закидывают ноги на ноги и даже не извиняются, если заденут кого-то. Ну, а чо, такое случается. В метро практически вымерли, как птица додо, сторонники слушать призыв метрополитена и, особенно в час пик, держать сумки с рюкзаками в руках, а не оставлять на плечах со спиной. 

Королева воинов не любит снимать какой-то девичьи-небольшой кожаный, встаёт к аварийной двери и стоит там. Королева воинов явно обожает спортзал, до последнего обтягивая скаковые стати кожей, экокожей и прочим эластаном всяко-разно коротких шорто-юбок, нося расстёгнутую косуху даже в стылый мороз декабря и не надевая до самой станции шапку. Королева воинов ещё смахивает своим степно-яростным профилем и чернущими волосами на Арахну из «Жёлтого тумана» и единственное, что не любит выставлять напоказ, что в этом году даже странно, так это живот. Странно не и-за следования трендам, а из-за спортивности, обтягивания и, в самую жару, демонстрации трапеции, трицепсов, бицепсов и какой-то верхней части титепсов. 

Метро у нас небольшое, но от того в нём не становится мало интересных личностей, заметных издалека и становящихся какими-то приметами времени, убегающего со скоростью электропоезда, несущегося под землёй.

А что касается самого наблюдения за людьми вокруг, то всё просто – настоящие книги интересны глубиной и деталями, а уж персонажи, включая второго с третьим планом, ещё те важнейшие детали. И без наблюдения за жизнью вокруг такого не выйдет. 

А вы считаете иначе?