Она не друг. Она дом.

Она не друг. Она дом.

В комнате, где время не течёт, а застывает в серебряной пыли, луна приходит не как гостья, а как молчаливый свидетель. Она тот, кто знает твои сны до того, как ты их забыл, и твои страхи до того, как ты научился называть их по имени. Её лучи не падают, они стекают, как растаявший иней с края старого окна, как шёпот ушедшего ребёнка, который всё ещё зовёт тебя по имени, но не ждёт ответа. Они окутывают пол, словно шёлк, сотканный из воспоминаний, касаются подушки, словно пальцы ангела, который перестал верить в чудеса, но всё ещё приходит, чтобы укрыть тебя тенью своего присутствия. В этих лучах рождаются сны, но не те, что убаюкивают, а те, что раскрывают. И ты летишь над озером, поверхность которого не вода, а отражение всех твоих невысказанных слов, всех «прости», которые так и остались в горле. Ты стоишь в коридоре бесконечного дома, где двери - это годы, и за каждой кого-то ждут, но никто не оборачивается, чтобы увидеть тебя. Ты слышишь голоса тех, кого потерял. Они не кричащие, не умоляющие, а спокойные, как запылённые книги на полке, которые всё помнят, но больше не требуют внимания. И в этот момент, когда страх, холодный и тяжёлый, как камень из колодца, ложится на грудь, луна не приходит, чтобы его прогнать, она лишь слегка отбрасывает тень, и тогда ты понимаешь, что ты не один. 

Не потому, что рядом кто-то есть, а потому что она видит и не отворачивается. Она не согревает, как пламя, не обнимает, как мать, не шепчет утешений. Она как друг, знающий ответы на все вопросы, она холодна, как мраморная статуя в заброшенном саду, как первый снег на могиле, как тишина после последнего вздоха, и именно в этой безупречной холодности вся её преданность. Она не обещает счастья, потому что знает, что счастье - это временно, как рассвет.

 Она даёт тебе право быть хрупким, потому что знает, что только в хрупкости ты остаёшься собой. И когда сны заканчиваются - не радостью, а тихим, почти незаметным цветением белого одуванчика, выросшего из твоей ладони в темноте, ты понимаешь: она не спасала тебя. Она просто не уходила. Ни разу. Даже когда ты кричал в подушку, чтобы она ушла. Даже когда ты ненавидел её за то, что она видит всё — твои слабости, твою ложь, твои тайные надежды на то, что всё ещё может стать лучше.

 Ты любишь её не за тепло, а за честность. За то, что она не притворяется, будто понимает. За то, что она не принимает на себя твою боль, но стоит рядом, как древнее дерево, которое не шелохнётся, но знает: каждый лист, падающий с его ветвей, это часть тебя. И ты лежишь в тишине с закрытыми глазами и чувствуешь, как её свет - тонкий, как паутина, сотканная из звёздной пыли, касается твоего виска, словно прощание, словно обещание, словно последняя строка незаконченной поэмы, которую ты не можешь прочитать вслух, но которая живёт в каждом твоём вздохе. Она молчит и поэтому ты слышишь её лучше, чем когда-либо.

Ты знаешь: она тебя не любит.

Но ты любишь её, потому что она единственная из всех существ, что когда-либо видели тебя таким, какой ты есть. И всё ещё приходит. Каждую ночь. Без слов. Без оправданий. Без тепла. Она не друг. Она дом, у которого нет стен, но который всегда рядом.