Учёный как + в картине мира

Этот внезапный текст, который я постараюсь не размазывать в пространстве-времени, посвящён одному довольно внезапному диалогу с моим участием на другом ресурсе. И родившемуся по ходу дела вопросу:

А много ли вы знаете учёных и исследователей, образ которых в искусстве был бы позитивен, а не наоборот?

Вот на эту тему и порассуждаю.

1. Известно, что как классическая русская реалистическая проза "вышла из "Шинели" Н.В. Гоголя", так интегральное направление фантастики-и-фэнтези (ФиФ) наследует литературе романтизма. Меж тем в последней учёных и исследователей было принято изображать как асоциальных и нелюдимых чудаков, а против генерального тренда с особым мнением не попрёшь.

Типичный пример такого чудака, перешедшего в своих слишком смелых экспериментах границы естества и почти тотчас же в том раскаявшегося -- доктор Франкенштейн, герой одной из последних книг романтизма и одновременно общепризнанного первого НФ-романа, ставший нарицательной фигурой.

Как будто этого мало, уже на заре формирования ФиФ Уэллс со своим "Человеком-невидимкой" и Верн с "Робуром-завоевателем" ввели моду на учёных-преступников. Ну как -- моду? Показали, что высокий интеллект совместно с тонкими познаниями в устройстве естества и способностью к созданию небывалого далеко не всегда идёт на пользу что учёному/изобретателю/новатору, что окружающим.

Завершая и закрепляя трансформу, масскульт пропустил через себя эти "открытия" и опошлил фигуру человека науки до образа безумного учёного, нимало не стесняясь того, что "безумие" и "наука" вообще-то при сочетании порождают оксюморон.

2. Исчезли ли из искусства такие учёные, которые двигали бы науку и общество вперёд, а не корчили рожи апокалиптических маньяков, стремящихся если не уничтожить, так хоть подчинить мир своей воле?

Разумеется, нет!

В дурно написанной, но знаковой книге небезызвестного (благодаря одноимённой премии) Хьюго Гернсбека "Ральф 124C 41+" главный герой -- именно плакатно-позитивный учёный, лишённый вообще каких бы то ни было отрицательных черт. В гораздо более убедительной с художественной точки зрения книге Ван-Вогта "Оружейные дома Ишера" Хедрук (или Хедрок, тут уж как транслитерировать...), про которого я уже ранее вспоминал в своём блоге, "положил свою вечную жизнь на то, чтобы другие люди тоже стали вечными". Правда, Хедрок/Хедрук живёт одиночкой, временами меняя обличья и документы, и даже в финале остаётся космически одиноким; т.о. он скорее герой романтический, чем фантастический, что лишний раз подчёркивает генетические связи двух ветвей (или этапов) литературы.

Отечественный аналог Ральфа с заковыристой фамилией 124С 41+ -- это, несомненно, профессор Вагнер, выведенный Беляевым впервые в рассказе "Человек, который не спит" и позднее ставший протагонистом целого цикла рассказов "Изобретения профессора Вагнера". А вместо одиночки-Хедрука в русской ФиФ есть целый институт, занимающийся счастьем человеческим. Да, я про НИИЧаВо из "Понедельника" Стругацких. Учёные там, конечно, далеко не безгрешные агнцы, попадаются меж ними и такие козлища, как резонёр и популист Выбегалло; но в основном тамошние "маги" -- люди позитивные, светлые и без следов шерсти на ушах.

3. Печально признавать, но само наличие позитивно описанных учёных общего тона при их описании не меняет. Увы, но, если процитировать самого себя:

Слишком часто в поп-культуре вообще и фантастике в частности судьба учёных оказывается печальна. То их убивают, то исследования, ими сделанные, присваивают, то возникают всяческие беды с башкой (типичнейший пример -- "Игры разума", всем рекомендую), то их в чудовищ превращают (типичнейший пример -- Биркин; кстати, превращение стало итогом попытки убийства, ага, ага), то происходит ещё какая-нибудь нездоровая хрень. О том, что увлечённых наукой меркантильные жёны кидают примерно так же часто, как военных и моряков, вообще молчу. В результате бедолаги слегка выходят из себя и превращаются либо "просто" в живорезов, либо вовсе в апокалиптических маньяков.

Взять для примера того же Александра Романовича Беляева. Да, у него есть профессор Вагнер. Но вот его же профессор Доуэль ещё до начала романа в свою честь, мягко говоря, плохо кончил. Одна голова осталась, буквально. Людвиг Штирнер из "Властелина мира" определённо имеет больше общего с протагонистом "Человека-невидимки" (Гриффином), чем с противостоящим ему Качинским. Доктора Сальватора из "Человека-амфибии" сажают в тюрьму; Чарлз Хайд и Оскар Фокс из "Ариэля" -- типичные неэтичные учёные, экспериментирующие на детях из школы "Дандарат"; химик Сванте Энгельбрект из "Продавца воздуха" -- человек не злой, но его успешно шантажирует и использует в своих злодейских целях английский коммерсант Бэйли...

И это -- далеко не полный список персонажей одного автора! Прям проклятие какое-то!

4. Для фэнтези субститутом науки становится магия, а место учёного-исследователя занимает чародей, изыскивающий ключики к тайнам природы и экстраординарным силам. Пользуясь небезызвестным определением (оно же -- закон Кларка), гласящим, что достаточно развитая технология неотличима от магии, можно пополнить когорту позитивно описанных учёных за счёт некоторых магов.

Так, вполне достойно смотрится на общем фоне Гарри Поттер-Эванс-Веррес. Да-да, тот самый, из "Методов рационального мышления" пера Элиезера Юдковского. Пусть это и фанфик на Сами-Знаете-Чьё, но протагонист по своему образу мыслей и действий -- самый настоящий трансгуманист. Один только его Патронус чего стоит!

Не менее интересно выглядит изучение тайн магии в "Объектном подходе" Ароматова. Книга старая, уже слегка наивная, но определённо достойная внимания. Как и ещё один фанфик, получивший прямо-таки резонансную популярность в ру-сегменте интернета: "Паутина Света" Плотникова. Главному герою этой серии принадлежит весьма знаковое определение: "Магия -- это [тоже] физика".

(Поскольку я человек скромный, про своих магов-исследователей-учёных писать не стану. Кто читал, тот знает, а кто ещё не читал -- едва ли обратит внимание на заметку в этом блоге...)

5. Досыплю в список немного подзабытой классики. "Белые одежды" Дудинцева -- не фантастика, но книга более чем достойная; "Иду на грозу" Гранина -- опять-таки не фантастика, но смелость научного поиска на переднем крае науки передана там отлично (сильное впечатление в своё время произвела на меня эта вещь, хотя не уверен, что и сегодня это будет читаться так же хорошо). У Стругацких в повести "За миллиард лет до конца света" учёных и/или исследователей описано несколько, но до конца верен науке остаётся лишь Фил Вечеровский. И, конечно, кончить он должен плохо, в отличие от рассказчика "рукописи, найденной при странных обстоятельствах" -- астрофизика Дмитрия Малянова, который ради личного благополучия от попыток постичь Гомеостатическое Мироздание отказался. Но для меня именно Вечеровский остаётся примером настоящего учёного, а Малянов... эх.

* * *

Ну что, кто больше? Вспоминаем! И делимся в комментариях.