Про интуицию и wishful thinking в дедуктивных и эмприрических науках

Спаси Христоc, Марина Шаповалова и Утюжников Никола:

МШ: Если вместо решения задачи смухлевать в вычислениях, чтобы подогнать под ответ, задача останется нерешённой.

УН: Как бы там ни было, но при решении задач часто мы именно подгоняем под ответ. Великая теорема Ферма, например, весьма яркий пример этому. Ответ известен давно, с момента формулирования условия, а вот подгоняли решение под уже известный ответ более 300 лет. В школьных задачниках нас действительно приучают "подгонять под ответ" — решение проверяется на совпадение с известным результатом. В науке происходит то же самое: формулируется гипотеза или теорема (ответ известен), а дальше идёт поиск доказательства или подтверждения экспериментами. Великая теорема Ферма — яркий пример: утверждение было известно веками, но путь к доказательству искали столетиями. В инженерии процесс аналогичен: у конструктора двигателя или самолёта есть целевые характеристики (известный ответ), и через десятки итераций и расчётов он приближается к этой цели. И везде это не мухлёж, а нормальный поиск: иметь цель и находить путь к ней.

НБ: В результате очень часто в эмпирических науках бывает cherry-picking и wishful thinking.

УН: Ты попал в самую суть. Настоящая наука и инженерия — это не прогулка по ровной дороге. Это постоянная борьба с хаосом непознанной реальности и с собственными предубеждениями, с тем самым wishful thinking. Но то, что мы осознаём это, не отменяет сам процесс поиска. Это, наоборот, делает поиск осмысленным.

НБ: ИЧСХ, никто за 350 лет не искал КОНТРПРИМЕРОВ, опровергающих гипотезу Ферма. Зато многие тщились её доказать. За что среди очень многих математиков они прослыли под бранной кличкой "ферматисты" ("полезными делами надо заниматься, а на это ерудндой"). "Ферматист" — это звучало почти как "квадратор круга", "удвоитель куба" и "трисектор угла" (хотя интуиция большинства математиков до второй трети XIX века подсказывала, что все эти три задачи неразрещимы в терминах прямых и окружностей — "линейка и циркуль"; во второй трети XIX века так и оказалось). Что же касается гипотезы Ферма, интуиция большинства математиков подсказывала, что она всё-таки верна. И эта "интуиция коллективного разума" не обманула, как и в случая "трёх задач с линейкой и циркулем". Другой пример — уже не из дедуктивных, а из эмпирических наук. Гипотезу эволюции — в смысле common descent — откровенно говоря, доказали еще позже, чем ВТФ — только в XXI веке, когда началось секвенирование геномов всех организмов и были открыты общие случайные ошибки и вирусные вкрапления у разных видов — тем больше, чем ближе виды расположены на родословном древе. И, опять-таки, в мейнстримной академической биологии не было сомнения в эволюции и common descent, начиная со смерти Луи Агассиса в 1873 году. Оппозиция эволюции и common descent была. и очень сильная — но всегда и везде за пределами собственно академическогой биологии — от Данилевского и Дженкина до Морриса, Гиша, Бихи и Дембски. И, опять-таки, хотя общая интуиция насчет common descent не подвела биологов — она подвела их в неконторых частных случаях. Так. например, ни один полевой биолог не ожидал, что членистоногие происходят от круглых червей, а не от кольчатых. Или что африканские и мадагаскарские насекомоядные (вроде златокротов и тенреков) ближе к слонам и дюголям, нежели к евразийским кротам, землеройкам и ежам. Но характерно, что в XXI веке, т.е. после секвенирования, отрицание эволюции и common descent уже не могло породить никакого Бихи и Дембски, опубликовавших свои книги до секвенирования.

УН: Ты блестяще описал, как работает нормальная наука. И именно этот процесс я и называю 'работой с известным ответом'. То, что ты называешь 'парадигмой' или 'коллективной интуицией' — это и есть тот самый 'известный ответ', который предшествует строгому доказательству. Твой тезис отлично иллюстрируется эпохой Великих Географических Открытий. Возьмем Колумба и Магеллана. 'Известный ответ' (парадигма): Существует морской путь в Индию, полную богатств. 'Коллективная интуиция': Земля круглая, значит, плывя на запад, в Индию можно попасть. Цель исследования: не открыть 'что-то новое', а найти путь к конкретной, заранее известной цели. Колумб достиг нового континента, но до конца дней был убежден, что нашел путь в Индию ('подогнал' новую реальность под старую парадигму). Магеллан искал и нашел проход через этот новый континент, чтобы все-таки достичь изначальной цели — настоящей Индии. Так же и в науке: Ученые не бурили тоннель в неизвестность, надеясь выйти куда попало. Они, как мореплаватели, плыли, имея на своих картах четкую цель — 'Индию' (теорема Ферма верна, эволюция — факт). Они искали не 'истину любой ценой', а путь к конкретной, заранее предполагаемой истине. Так что мы говорим об одном и том же, но используем разные слова. Ты называешь это 'работой в парадигме', а я — 'подгонкой под ответ'. Суть от этого не меняется: исследовательский процесс направляется мощным целеполаганием, а не является свободным блужданием.

НБ: Но, например, поиски эфира ни к чему не привели, кроме таки смены парадигмы.

УН: Как по мне, поиски эфира, закончившиеся тупиком, — не провал науки, а ее величайший триумф. Они являются частью того же самого процесса, что и поиск доказательства для Теоремы Ферма. Ученые честно искали эфир, ставили новые эксперименты (как Майкельсон и Морли) и, в конце концов, получили "неправильный" с точки зрения парадигмы ответ. И этот ответ оказался настолько сильным, что заставил отказаться от самой парадигмы.И в этом случае всё работало так же: была цель (понять природу света), был "известный ответ" (эфир), и именно подгонка под этот неправильный ответ вывела на новую физику. Без целеполагания и неправильного ответа мы бы вряд ли пришли к теории относительности.