"Дуэль" зазнобы и жены, как бывает

Стилистическое редактирование (ну, может это называется по-другому?) дело трудоемкое, но благодарное -- позволяет усилить звучание.

Ситуация: студентка знакомится с нравами столичной богемы (80-е).

Творческая интеллигенция! [...]

Так вот, среди племени этих изгоев, [... ] не могу не вспомнить и одного режиссера, который всю жизнь «клепал» картины про романтику летней страды, будни хлеборобов и подвиги сталеваров, а после нашего расставания, вдруг «разразился» шедевром, и только скромность не позволит мне намекнуть, с кем в постели его посетила та Муза.

Он был ужасно трогательным и скромным малым, а когда у нас сложилось, даже пустил скупую мужскую слезу. Конечно, это было слегка непривычно, но я решила, что такая несвойственная мужчинам реакция, есть следствие богемного образа жизни, который предрасполагает к сильному проявлению чувств, на основе тонкой душевной организации. Как показали дальнейшие события, истина была где-то рядом.

Он заслуживает упоминания не только потому, что пришлось столкнуться с нравами столичной богемы, но, прежде всего, оттого, что, выражаясь образно, впервые в жизни мне «посчастливилось» выйти на «ринг» с супругой любовника.

Его жена была довольно популярной, постепенно увядающей актрисой, игравшей в маленьком театре в самом сердце столицы, а ее талантом я восхищалась, чуть ли не с детства. И в этом восхищении, отнюдь не была одинока! [...]

И вот надо же было, такому случиться!

В антракте импозантный седой незнакомец вручил мне ее визитку и любезно предложил сопроводить до гримерной после спектакля. Я была ошарашена.

Кляня режиссера за халявные контрамарки и слушая нервное бормотание Трумпампы – бежать! бежать не медля! – я судорожно соображала, как поступить.

Бегство виделось мне поступком постыдным, и, кроме всего прочего, хотелось досмотреть спектакль до конца. В общем, принципат, вбитый в голову с детства – виновата, ответь! – вкупе с моим пребыванием в рядах обожательниц Мельпомены, заставил нас покинуть буфет и вернуться в зрительный зал.

Мужественно дождавшись финала, и даже пискнув «на бис!», я нашла глазами незнакомца и, на трясущихся от страха ногах, была препровождена им на собственную «голгофу».

Ни жива, ни мертва, я ввалилась в гримерную, и как дура, молча, застыла у двери, поскольку язык решил отдохнуть от прямых обязанностей, намертво прилипнув к нёбу.

Она сидела перед зеркалом и убирала грим, а когда резко обернулась, на покрытом белилами лице, были видны только глаза. С учетом того, что верхний свет был выключен, а в гримерной царил полумрак, открывшаяся картина выглядела настолько ужасной, что выражение «трясутся поджилки» потеряло для меня эфемерность в момент.

Судя по всему, к битве за семейный очаг готовились долго, потому что сражение началось без всякой артподготовки.

Она резво вскочила и ринулась ко мне! Я попятилась и наткнулась спиною на дверь. Она протянула руки, а я зажмурилась, ожидая удара или как там принято у богемы. Когда она схватила мои запястья, я открыла глаза и с ужасом обнаружила белую маску почти у лица. Она потянула меня на себя, я уперлась бараном, а внизу живота трусливо сжалась как будто стальная пружина.

– Я не верила! Никак не могла поверить! – воскликнула она патетически.

При этих словах, кровь отхлынула у меня от лица, и сильно зачесался нос.

– Как вы смогли? Как?! Как?!!

Даже, если б язык в тот момент обрел дееспособность, я бы вряд ли осмелилась просветить ее по поводу разных деталей.

– Молчите? – с горечью, спросила она. – Растеряны?

Я сделала попытку проглотить комок, застрявший в горле и, потерпев неудачу, судорожно кивнула: ну, если у них это называют растеряна…

– Я тоже, – призналась она неожиданно, и мои глаза наполнились сочувствием, а руки сделали робкую попытку обрести свободу, которая не привела ни к чему.

– Не ожидала! Никак не ожидала, что такая… – в комнате повисла тяжелая пауза, а она все никак не могла подобрать подходящий эпитет. Видимо, богемная жизнь заставляет подыскивать их даже тогда, когда все можно выразить простыми народными выражениями.

– … такая…

Всего два желания в тот момент было у меня, – чтоб она родила, наконец, слово «б…» и вышвырнула за порог!

– … как вы, спасет наш брак!

Сжатая во мне пружина внезапно разжалась, и только стремление придерживаться литературного стиля не позволяет описывать физиологические последствия того разжима.

Из дальнейшей беседы выяснилось следующее. Поженились они рано, когда он был уже очень известен, а она была провинциальной актрисой в каком-то захудалом театре. Однако, спустя годы, ситуация изменилась кардинально. Будучи режиссером, и имея полное представление, какими талантами получают значимые роли, он ревновал ее, по ее же словам: безумно! непрерывно!! сука, почти на износ!!!

Он изводил ее и устраивал скандалы, и она даже стала подумывать о разводе. И вот, как-то раз, доведенная до отчаяния, она в сердцах воскликнула:

– Если считаешь, что я неверна, так отомсти мне тем же!

Судя по тому, что вспышки ревности продолжались, мстить он не стал, а может, у него просто не вышло.

И вот, словно по мановению волшебной палочки, эти дикие выходки прекратились. Немало подивившись, она решила выяснить, в чем дело и неожиданно обнаружила у него любовницу, то есть, меня. Приперев супруга к стенке, она вынудила рассказать обо всем и выяснила, что окончание его истерик аккуратно совпало с нашим знакомством. Наступивший покой придал столько сил, и так разжег ее любопытство, что она решила взглянуть на причину и вручила ему контрамарки...

Я ни слова не сказала режиссеру по поводу стресса, который пережила, а только поинтересовалась: почему его ревность прошла, сразу после встречи со мной?

– Видишь ли? – сказал он, помолчав. – У меня не получалось с другими потому, что в их глазах я видел только одно – роль! хочу роль, маэстро! Ты же, не заикнулась об этом ни разу. Вот почему!

Я не стала его огорчать, что, после встречи в гримерке, ничего не получиться уже у меня, ибо, каждый раз, перед мысленным взором, будет возникать образ милейшей супруги, а поступила по-своему: познакомила его с очередной общажной грацией, строго-настрого запретив той заводить любые разговоры на тему кинематографа – считай, что братья Люмьер еще на хрен не родились, усекла?!!

Стоит признаться, что хоть исход необычен, но в Главе 8 повести "А было ли ли?" есть более сильная сцена и более необычный исход, при похожем составе участниц. Можно послушать.