Античный Жак Ив Кусто

Финикия, побережье в окрестностях города Тира. 332 год до нашей эры.

Тирская гавань плавилась под солнцем. Вода, обычно вздымаемая веслами и килями, сегодня была неподвижна и кристально прозрачна, словно затаив дыхание вместе с толпой на берегу. Эти люди — солдаты, моряки, торговцы — видели, как горят персидские флотилии и рушатся стены неприступных крепостей. Но сейчас они, завороженно и тревожно, взирали на творение — аппарат для погружения в царство Посейдона.

На деревянной платформе, уходящей в воду, покоился медный колокол, склепанный из листов, отполированных до зеркального блеска. От него, подобно щупальцам мифического кракена, тянулись два кожаных рукава. Они вели к большому кожаным мехам, сходным с кузнечными, которые лежали на плоту. Сильные рабы должны были неуклонно качать их, чтобы даровать царю глоток жизни в подводной бездне.

Царь Александр, сбросив с плеч плащ, вытканный из лучшей финикийской пурпурной шерсти, стоял перед ним босой, чувствуя под стопами шершавые доски. Его голос, тихий и ровный, прорезал напряженную тишину.

— Мой учитель Аристотель говорил, что границы мира простираются ровно настолько, насколько простирается наше желание их увидеть.

Рядом с ним, не скрывая торжества, застыл Дейнократ Родосский. Его хитон был в пыли и пятнах от масла, но осанка была осанкой триумфатора. В его глазах горел огонь творца.

— Мой царь, — произнес он, и в его голосе звенела уверенность. — Механика не подведет. Полчаса. Целых полчаса ты сможешь дышать в объятиях Посейдона.

— Полчаса, — чуть слышно повторил Александр, глядя на сомкнутую водную гладь. — Этого хватит чтобы увидеть лик земли, скрытый от глаз людей.

Он шагнул в холодную утробу сосуда. Люди на берегу, затаив дыхание, наблюдали, как тяжелая крышка с глухим стуком захлопнулась, скрыв царя от взоров. Канаты натянулись, и медный колокол начал свое медленное, неумолимое погружение в бездну.

Мир сжался. Давление, густое и физическое, обложило его со всех сторон. Свет сузился до нескольких призрачных лучей, пробивавшихся сквозь толстые пластины отполированного хрусталя — единственные окна в этот новый удивительный мир. Темнота вокруг была живой, она дышала, и ее дыхание было шипением воздуха в трубках и таинственной, гулкой тишиной.

И тогда он увидел. Серебристые косяки рыб, неспешные и величавые, как конница на параде, проплывали перед его глазами. Их чешуя отливала перламутром, а взгляды круглых, как монеты, глаз были полны безмятежного равнодушия к делам наземного мира. В памяти всплыли уроки в Миезе, запах свитков и трав, голос Аристотеля, терпеливо объяснявшего строение каракатицы: «Запомни, Александр, будь то зверь, птица или рыба — всё это проявления Единой Жизни, части великой души Космоса».

Здесь, в глубине, эта истина обрела плоть. Водоросли колыхались в такт незримому ритму, песок на дне хранил отпечатки неведомых существ, обломки амфор, поросшие ракушками, были не мусором, а частью пейзажа, как руины древних храмов в горах. «Вот оно, — пронеслось в его сознании, ясно и остро. — Вот подлинное царство. Не разделенное горами и реками, не оспариваемое сатрапами. Единое. И пока я не увижу его, я не владею всем миром — я владею лишь его пыльной коркой».

Когда его извлекли на поверхность, хлынувший свет был ослепляющ и почти болезнен. Крики ликования, аплодисменты, возбужденные лица встретили Александра.

Дейнократ, дрожа от нетерпения, склонился в низком поклоне.

— Царь! Удалось ли?..

Александр медленно перевел на него взгляд. И в его глазах, архитектор прочёл ответ, который искал.

— Ты построил мне не просто аппарат, Дейнократ, — тихо сказал царь. — Ты распахнул врата в целое царство. И теперь я знаю — мои владения не кончаются там, где иссякает суша.

Позже, в походном шатре, залитом светом масляных ламп, он отложил в сторону карты и донесения. Взяв стиль и восковую табличку, он начал выводить буквы для единственного человека, чье мнение всё еще заставляло его чувствовать себя учеником.

«Аристотелю — моему учителю, привет.

Сегодня я спустился туда, где нет солнца, где свет — лишь отблеск, а звук — случайность. Передо мной открылся мир, чуждый земле: рыбы — как стрелы, летящие в безмолвии, медузы — как дым жертвы, поднимающийся к богам.

Я видел то, чего не видят люди. Не в снах, не в пророчествах, не в книгах. Мир, где каждый силуэт — как знак, и каждый миг — как вспышка, исчезающая без следа. Они уходят, как слёзы, растворённые в воде.

И я понял: власть — это умение видеть то, что скрыто. Мой трон стоит на суше, но если я не постигну глубину — я не владею миром, а только касаюсь его краёв.

Твой ученик, Александр».

Он отложил табличку. За стеной шатра слышались привычные звуки лагеря — лязг оружия, ржание коней, голоса солдат. Но в ушах у него всё еще звучала тишина морской бездны, а перед глазами стоял танец серебристых рыб в колоннах подводного света. Одна битва закончилась. Начиналась другая — битва за познание всей полноты мира, чью корону он на себя возложил.

Читать бесплатно «Александр Психарх»