Женщина-трофей

История — дама с дурным вкусом. Она обожает кричащие контрасты. Вот, к примеру, Барсина. Знатная персиянка с греческой кровью жившая в IV веке до нашей эры. Вдова двух полководцев. А в итоге — просто трофей. Её, знаете ли, внесли обнажённой — на блюде. В прямом смысле. Золотое блюдо, факелы, пир, возбужденные победой македонские офицеры. Готовый сюжет для сальной вазописи.

Что можно рассказать о ней? Дочь персидского аристократа мятежника, беглянка при македонском дворе, жена двух опаснейших врагов Александра... Плутарх упоминает Барсину как воспитанную женщину, отличавшуюся хорошим характером. А её ум? Он, вероятно, был её главным капиталом. Иначе зачем бы знаменитому Пармениону уговаривать Александра «сблизиться с этой красивой и благородной женщиной»? В мире, где женщины были тенью мужчин, образованность становилась редкой валютой. С внешностью всё было проще — её отмечают все античные авторы. Прекрасна. Но прекрасна так, как это ценилось тогда: классическая красота — тёплая, мягкая, женственная.

Ирония судьбы, впрочем, оказалась изысканней. На этом пиру веселился не кто-нибудь, а сам Александр Македонский — тот самый мальчик, с которым она когда-то бегала по мраморным галереям Пеллы. Тогда семья её отца, сатрапа Артабаза, бежала в Македонию от гнева царя царей, и судьба свела юную беглянку с наследником престола.

Они росли. И кто знает, о чём они шептались тогда? Может, он рассказывал ей о подвигах Геракла, а она — о садах Семирамиды. Детская дружба — роскошь, непозволительная политикам. Потом её семья помирилась с Великим Царём и вернулась в Азию. Барсину выдали замуж — сначала за родного дядю, греческого военачальника Ментора Родосского, а после его смерти — за его брата Мемнона. Так было нужно: политика. Она рожала детей, а мужья — на службе у персов — воевали с её бывшим другом детства.

Потом умер и второй муж. Александр разбил персов при Иссе, и её, вдову врага, взяли в плен. И вот финал — золотое блюдо, нагота и пир победителей.

А дальше начинается самое пикантное. Александр узнаёт её. Узнаёт ту самую девочку из Пеллы — в этой прекрасной, униженной женщине на блюде. Можно представить себе эту паузу. Стыд Барсины. И его странное чувство — смесь триумфа, стыда и ностальгии по тому единственному времени, когда он был просто мальчиком, а не живым богом.

Он, конечно, поступил благородно. Забрал её. Барсина стала его спутницей на долгие пять лет. Не жена, но и не простая наложница. А потом родила ему сына. Назвали его Гераклом. Красиво, не правда ли? Сын великого Александра и подруги его детства. Кажется, вот он — счастливый конец.

Но история, повторюсь, дама с причудами. Александр женился на Роксане — политика, ничего личного. Барсина с сыном отошла в тень. А потом Александр умер. Началась великая распря — полководцы царя рвали на куски его империю.

Сын Барсины, Геракл, стал ценным призом. Несчастный мальчик с царской кровью — хоть и незаконный, да ещё и с примесью персидской. Его поднимали как знамя то одни, то другие.

Но в 309 году до н.э. Барсину и её семнадцатилетнего сына убили. Приказ отдал Кассандр, сподвижник Александра, один из тех, кто делил его наследие. Убили без лишнего шума — как мешающую деталь.

Вот и вся история. Дочь сатрапа, вдова полководцев, подруга детства Александра Великого, мать его первенца. Яркая, хотя и трагическая карьера для дамы её круга и эпохи.

Сейчас пишу книгу об Александре Македонском «Александр Психарх», будет ли там Барсина, не знаю. Её жизнь позволяет взглянуть на великого полководца и его эпоху с неожиданной стороны, с другой — слишком мало знаем, многое придётся додумывать и сочинять.

P. S. А может, всё было не так, как нам преподносят древние? Барсина жила несколько лет в Македонии, мать у неё была гречанка — то есть можно сказать, почти своя. Наверняка она знала не только Александра, но и всех его закадычных друзей, будущих генералов.

Представьте: врывается какой-нибудь Птолемей во дворец — пограбить и всё такое. И тут она, красивая и умная, на чистом греческом:
— Привет, Птолемей!

Тот аж подпрыгивает:
— Ха! Барсина! Сколько лет, сколько зим! Ты как? Что здесь делаешь?

— Да вот, к смерти готовлюсь и всё такое...

Птолемей смущённо прячет меч:
— Ну ты скажешь — мы что, звери какие, чтобы в подруг детства ножиками тыкать? Пошли с нами! Тут Сашка рядом со всеми нашими бухает. Вот он обрадуется! Я же помню, как он на тебя пацаном смотрел.

— О, точняк! — вдруг оживляется Барсина. — Только давай приколемся. Сюрприз сделаем. Вот тут тарелка золотая есть большая, поднос называется. На этом меня и вынесешь — произведём впечатление!

— Вау! Круто! — хлопает себя по бедру Птолемей. — Ты всегда была зажигалкой! Сейчас всё организуем!

И понесли. Не трофей — а старую подругу, входящую в историю с улыбкой и на золотом блюде.