Мы живём в эпоху Античность 2.0

Сказать так — значит вызвать возражения. Нам покажут на паровой двигатель, электричество, антибиотики. Дескать, технически мы ушли несоизмеримо далеко. Что ж, с паровым двигателем не поспоришь (хотя первый создал Герон Александрийский в I веке н. э.) Но если отвлечься от техники — этого частного, хотя и важного, случая — и взглянуть на культуру в целом, картина окажется иной. Мы с изумлением обнаружим, что по многим, слишком многим параметрам мы лишь повторяем путь, проложенный за два тысячелетия до нас. И повторяем его с почти комическим опозданием. Лишь в XX веке — в лучшем случае! — мы кое в чём дотянулись до стандартов, заданных ещё до нашей эры.

Возьмём, к примеру, спорт. Гигантские стадионы, рассчитанные на десятки тысяч зрителей. Профессиональные атлеты, за чьими выступлениями следит весь мир. Культ физического совершенства, превращённый в индустрию. Что это, описание Олимпийских игр нашего времени? Безусловно. Но это же — точное описание античных Олимпийских, Пифийских, Истмийских игр. Дельфы, Олимпия, Немея — это были не просто святилища. Это были спортивные комплексы, сопоставимые по размаху и организации с сооружениями XX века. Мы не изобрели ничего принципиально нового. Мы лишь нашли электричество, чтобы включать прожектора на трибунах, которые освещают игры, по сути своей не изменившиеся.

Или туризм. Мы думаем, что он родился в викторианской Англии. Ошибаемся. Уже во времена Римской империи существовали путеводители для путешественников (вспомним Павсания с его «Описанием Эллады»), работала индустрия гостеприимства — постоялые дворы, гиды, сувенирные лавки. Богатые римляне отправлялись в Грецию или Египет «за впечатлениями», чтобы посмотреть на пирамиды или послушать лекции в афинских философских школах. Всё это было. Была и развитая инфраструктура дорог и портов, делающая такие путешествия возможными. Мы не создали туризм. Мы лишь сделали его массовым, поставив на поток то, что когда-то было привилегией образованного класса.

Социальное государство? Понятие, казалось бы, глубоко современное. Но римские императоры давно усвоили формулу «хлеба и зрелищ». Раздача зерна неимущим гражданам, организация общественных работ — всё это были примитивные, но узнаваемые формы социальной поддержки. Афинская демократия с её прямым голосованием, обсуждением законов на народном собрании, выборностью большинства должностей — это ли не прообраз нашего гражданского общества? Мы потратили 2,5 тысячи лет, чтобы заново открыть для себя то, что в Афинах считалось само собой разумеющимся.

Гигиена? Централизованное водоснабжение, канализация, общественные бани (термы) — стандарт римского города. Уровень чистоты и комфорта, достигнутый в Помпеях, будет превзойдён в европейских столицах лишь к XIX веку. Мы не изобрели гигиену. Мы, пережив мрак средневековья, заново открыли её для себя.

И уж совсем поразительна параллель с музейным делом. Мы привыкли считать музеи своим изобретением. Но зайдите в любой крупный античный храм — в тот же Парфенон или храм Аполлона в Дельфах. Что вы там увидите? Вы увидите коллекцию. Систематическое собрание редкостей и произведений искусства.

Это была не просто сокровищница. Это был протомузей в полном смысле слова. После битвы при Саламине греки посвятили в Дельфы трофей — часть персидского корабля. Александр Македонский, взяв Тир, отправил штурмовую башню, сокрушившую стены, в храм на Родосе. Это были не просто дары богам. Это были экспонаты. Материальные свидетельства истории, которые выставлялись на всеобщее обозрение. Люди приходили в храм не только помолиться, но и посмотреть на доспехи героев, на картины великих мастеров, на диковинки из дальних стран. Жрецы выполняли функцию хранителей и экскурсоводов. Храм был одновременно святилищем, архивом, сберкассой и — публичным музеем.

Мы лишь придумали для этого здания другое имя, убрали алтарь и поставили вместо него кассу. Суть осталась прежней: место, где общество хранит и демонстрирует артефакты своей культуры.

Так в чём же мы их превзошли? В скорости передвижения? В мощности уничтожения? Бесспорно. Но в устройстве общества, в его культурных и гражданских институтах, в самом образе жизни горожанина — мы во многом лишь догоняем их. Мы строим стадионы, развиваем туризм, внедряем демократические процедуры, заботимся о гигиене и создаём музеи, думая, что творим современность. А на деле — восстанавливаем, кирпичик за кирпичиком, тот самый античный мир, который однажды рухнул под грузом собственных противоречий и варварских нашествий.

Мы живём в Античность 2.0. Ирония в том, что мы даже не всегда это осознаём. Мы пользуемся обновлённым интерфейсом, но программный код нашей цивилизации во многом написан ими. И судя по событиям конец у нашей Античности будет во много повторять конец первой.