Нирвана как оружие

Между Грецией и Индией существовали неожиданные связи. Так, например, считалось, что в древние времена (относительно древних греков) Индию завоевал Дионис, притом в его войске было много женщин. Страна была в то время дикой, и бог её хорошенько цивилизовал. Считалось, что и Геракл там тоже был, обосновывалось это тем, что в Индии какие-то племена почитали бога, очень похожего на Геракла, могучего и с дубиной. Так что когда Александр, круша Персидскую державу и превращая её в империю имени себя, дошёл до Индии, то он шёл по проторенной дорожке, по крайней мере мифологической. Однако непосредственный контакт произошёл несколько раньше. Когда в 480 году царь Ксеркс со своими несметными полчищами вторгся в Грецию, в его армии были и индийские контингенты. Далее знакомство продолжилось уже при Александре, выходцы из Индии воевали против Александра в битве при Гавгамелах (притом часть из них была с хоботами). Так что когда уже Александр со своей армией появился в Индии, то он пришёл с ответным визитом.

 Походный лагерь Дария III. Северная Месопотамия. Канун битвы при Гавгамелах. 331 год до н. э.

Воздух в царском шатре был густым от запаха жареной баранины, конского пота и пыли бесконечных равнин. Дарий отложил кусок лепёшки и жестом пригласил двоих вошедших к очагу. Один из них был верховный маг. А вот его спутника он видел впервые. Его внешний вид был аскетичен, но каждая деталь, от складок дхоти до ритуальных отметин, кричала о его неоспоримом статусе и принадлежности к древней, могущественной традиции.

— Ты обещал объяснить природу силы моего врага, — начал Дарий, без предисловий глядя на незнакомца. — Мои маги понимают природу хварны. Они умеют укреплять её в своём царе и ограждать войско от враждебного влияния. Но его сила... мы не можем ей противостоять. Как с этим бороться?

Верховный маг, его лицо обветрено за недели в седле, тихо подтвердил:

— Наши ритуалы создают щит. Но его воля подобна воде — находит малейшую трещину и просачивается внутрь, меняя настроение целых отрядов. Мы не успеваем латать бреши, а пытаясь его атаковать, сами теряем сознание.

Варунакирти медленно кивнул, его взгляд скользнул от мага к Дарию.

— Вы правы в своих наблюдениях. То, что вы называете хварной, а эллины — психархией, мы называем работой с праной — дыханием жизни, и читтой — сознанием. Ваш враг — виртуоз в этом искусстве. Он не ломает волю, как таран. Он… резонирует с ней. Он настраивает души своих воинов на один лад, как мастер настраивает струны вины. Страх он превращает в гнев, усталость — в упорство, а сомнение — в веру.

— И как разрушить эту гармонию? — спросил Дарий. — Если щиты не срабатывают?

— Когда его сознание коснётся разума наших солдат, — продолжил Варунакирти, видя скепсис на лицах персов, — он встретит не чистый страх, который можно преобразовать, а... ничего.

Дарий нахмурился. Маг выглядел озадаченным.

— Ничего? — переспросил царь.

— Объясню иначе, — брахман сложил пальцы в сложную мудру. — Представьте, что его психархия — это светильник, а души наших воинов — фитили, готовые вспыхнуть от его искры. Мы не можем погасить его светильник. Но мы можем создать между ним и фитилями... густой туман. Мы не будем атаковать его. Мы сосредоточимся на наших войсках. Мы сплетём из душ ваших воинов, магов и наших монахов единый, незыблемый ковёр уверенности. Мы создадим мощное психическое поле спокойствия и стойкости в персидском строю.

— И что это даст? — спросил маг, но в его глазах уже вспыхнула искра понимания.

— Это сделает наших воинов непроницаемыми для его влияния, — сказал Варунакирти. — Его дар работает на контрасте. Он находит волну страха в сердце врага и резонирует с ней, усиливая её, превращая в панику. Или находит искру отваги в своём солдате и раздувает её в пламя. Но если он не найдёт ни страха, ни отклика, только равнодушие? Если его ментальное касание будет соскальзывать с нашей армии, как вода с масла? Его сила обесценится. Ему придётся полагаться лишь на мечи и мускулы, где ваше численное превосходство станет решающим. Он будет кричать в глухую стену, пытаться атаковать то чего нет. А его собственные солдаты в это время, лишённые привычного мощного подкрепления его воли, могут впервые почувствовать настоящую усталость и сомнение.

Дарий обдумывал его слова. Это была не магия в привычном ему понимании, а высшая стратегия, перенесённая в область духа.

— Хорошо, что вам нужно? — прямо спросил Дарий.

— Единства цели, о Царь Царей, — сказал Варунакирти. — Не формального, а истинного. Ваша вера в победу должна быть глубже, чем его страсть. Он ведёт своих воинов, как пламя. Вы должны вести своих, как скала. Пламя может опалить, но скала перестоит любой ураган. Ваша власть — это и есть та скала. Помните об этом, и наша мелодия заглушит его песню.

— А слоны? — спросил Дарий. — Ведь дар действует и на животных, что если он ударит по ним? Их дух прост, и если их испугать, то они станут опасны для своих.

— Простота — не слабость, — ответил брахман. — Их сознание подобно чистому озеру. Гнев или страх легко взбаламучивают его. Мы не будем им управлять. Мы станем для них якорем, твёрдым дном. Мы возьмём их природную ярость и, как опытный погонщик, направим её в одно русло — на врага. Они не будут слепо бесить, топча своих. Их гнев будет сфокусированным. Но для этого, — его взгляд стал твёрдым, — наше собственное спокойствие должно быть непоколебимым. Наше внутреннее равновесие — их единственная защита.

Читать бесплатно «Александр Психарх»