Как я в конкурс не попала
Автор: Demi UrtchНу, как говорится, что может пойти не так, если в конкурсе просят ужасы, мистику, Самайн, 10-20к знаков и поменьше одноногих собачек, а ты никогда не писала ни мистику, ни ужасы, и ни в одном сеттинге у тебя нет Самайна, страдающие мальчики - guilty-pleasure, а рассказ нужного объёма до сих пор был ровно один? Ну, да, вы поняли. Всё.
(Конкурс, если что, вот этот, там совсем немного осталось времени до конца приёма, где-то неделя, но, может, вы успеете ещё что-то сбацать гораздо удачнее, чем я)
В общем, мой единственный рассказ на 12к знаков - он очень остросюжетный. Там женщина сидит в два часа ночи нянчит ребёнка с режущимся зубом, пока ей в стенку стучит сосед, и ждёт мужа из паба, вот такой вот уровень экшена, да. И я, честно говоря, искренне недоумеваю, как люди умудряются написать нормальную завязку-кульминацию-развязку в 10-20к знаков и чтобы это в итоге не выглядело как синопсис. Но я посмотрела: ну один же короткий рассказ у меня есть. Где наша не пропадала?
...Ха, наивная. Что-то не то я стала подозревать, когда на 19к знаков только дошла до предполагаемого финала. Ну, начала предполагаемого финала. Но я глянула ещё раз: орги лояльные, пару лишних килознаков прощают. И я пошла дальше. ...31к знаков. Немножечко промахнулась. Совсем чуть-чуть.
Нет, по-хорошему, я могла бы поместиться, если б выкинула нафиг сцену с немного монструозным бывшим учителем математики. Но дело в том, что мне нравится эта сцена. Я люблю вот такими относительно лояльными окружающими разбавлять мрачноту. Не верю я в беспросветно враждебное окружение (если только герой против себя долго и упорно это окружение не настраивал). Ну и просто - славный мужик получился же.
Лайни подбегает и поспешно колотит в дверь условным стуком. Остин долго не отзывается, приходится повторить ещё и ещё, и уже начинает тревожно тянуть внутри. Лайни оглядывается несколько раз. Надо уходить. Забить на грибы. Не выгорело. Если он попадётся Патрику сегодня ещё раз, точно не будет ничего хорошего.
– Линни, ты, что ль?
Он едва не подскакивает.
– Лайни, – поправляет. – Я это. Грибы принёс.
Остин открывает дверь чуть шире.
– Какие грибы… Мать твою, да ты весь в кровяке!
– Нос разбил.
Лайни переминается с ноги на ногу.
– Кому?
– Себе. Грибы возьмёте?
– Где ты их взял вообще? Река шарашит…
– Не, уже ушла.
Лайни улыбается пошире, чтоб показать, как всё замечательно и не стоит беспокойства.
Остин закатывает глаза и приглаживает волосы, задержав руку на лбу.
– Река ушла, а мозги на место по щелчку пальцев не становятся… Хрен с тобой, грёбаный криповый ребёнок. Холодно стоять, заходи, будем вешать.
Из рюкзака Лайни выкладывает грибы очень аккуратно, но Остин всё равно цокает языком и называет рукожопом.
– Я говорил тебе в ведро собирать. Говорил?
– Отобрали ведро.
– Ну-ну, жалобись мне тут. …Три с половиной килограмма по пятьдесят таронов – сколько будет?
Остин всегда спрашивает. Один раз Лайни ошибся и посчитал меньше – Остин столько и дал, а Лайни только дома понял, что продешевил. Тогда в следующий раз нарочно больше сказал, а Остин отвесил щелбан. Сказал, это так не работает.
– Сто семьдесят пять, – неохотно отвечает Лайни. – А почему пятьдесят, семьдесят же было?
– Семьдесят было, когда ты целые грибы принёс, а не помятые и ломаные.
– Да какая разница, ну.
– Никакой разницы. Бери сто семьдесят пять – и никакой разницы. – Остин раздражённо всплёскивает руками.
Лайни обиженно пыхтит. Хреновый клад получается – примерно на полботинка меньше.
– Нечестно так.
– Ну иди на рынке поторгуйся. Или устрой аукцион, кто больше даст за грибы из-под моста.
Остин протягивает горсть купюр и монет, и Лайни поспешно тянется спрятать их во внутренний карман.
Остин щёлкает по лбу.
– Эй!
– Кто без счёта деньги берёт? Только дебилы, которые при Реке по улице шарахаются и лыбятся. Хотя погоди-ка…
Лайни, насупившись, пересчитывает.
– Я не дебил. И тут десятки не хватает.
– А в следующий раз не буду напоминать.
Что, так трудно сразу нормально дать? Затейник, блин.
Так что, в общем, продолбалась я уже на этапе объёма, но мне просто смешно, что я, наверное, вообще ни в один критерий не попала.
Мне бы, по-хорошему, стоило целиться в мистику, потому что не очень я могу написать что-то страшно-ужасно-пугающее. Точнее, я подозреваю, что пугалки у меня обычно немного другие, чем принято в жанре. Я, конечно, очень старалась, но... Кого, вот, напугает мама-хтонь, даже топящая человеков и кушающая котиков, если в кадре она этого всего не делает, зато варит суп, помогает с домашкой и чистит куртку, а ещё с ней классно обниматься, хотя тёплой она становится, только если долго подержать? И кого испугает хищный мальчик с зубищами и синюшными руками, который склоняет голову набок в лучших традициях и говорит "курлы-курлы", если главный герой на него смотрит примерно с лицом "ну бывает и хуже"? Так уж получилось, что у этого солнечного ребенка высокая степень принятия окружающих.
Лайни спотыкается и потирает ушибленную ногу. Что-то маячит на грани зрения, не там, где Река – у забора. Лайни оборачивается и вздрагивает. Мика, друг Патрика. Не ушёл. Не успел или специально оставили. Теперь идёт по ту сторону вровень с Лайни. Хватается за прутья синюшными пальцами, прижимается лицом, ненормально склонив голову. Про калитку забыл, наверное. А ещё улыбается. Ох, как нехорошо улыбается.
Лайни сглатывает и всё-таки отступает к Реке. Затылок давит сильнее. Лайни шмыгает носом и вскидывает ладонь к лицу – опять кровь пошла, ну да. Приходится вернуться поближе к Мике. Тот что-то радостно курлычет – видать, нет мозгов в этой голове, пока Река не уйдёт.
Вот же запара. А если дырка в заборе появится раньше?
Не страшно, не страшно, не страшно.
Лайни смотрит прямо перед собой и сосредоточенно выбирает путь ровно посередине между забором и берегом. Краем глаза всё равно видит, как Мика идёт шаг в шаг, замедляясь и ускоряясь – точь-в-точь Лайни. Полоса пляжа сужается, оставляет хорошо если метра три, и Мике теперь совсем немного не хватает, чтоб дотянуться до Лайни рукой. А Мика пытается. И ворчливо порыкивает.
Вообще он ничего, так-то смирной, Лайни видел морфов похуже. Правда, издали. Лицо только мерзкое: улыбка эта, зубов многовато. Как себе ничего не прикусывает? И слюну хоть вытер бы, а ещё Лайни ущербным звал.
Но вообще не страшно. Не страшно совсем.
Нельзя подходить ближе к забору, а под ногами между камней уже проскальзывает вода.
Лайни сглатывает муторный ком. Весь заляпался кровью. Только б не свалиться.
Только б выйти отсюда.
Нет, только б забор не кончился раньше Реки.
Мама, забери меня, пожалуйста. Папа.
Река тянет, в ней безопасно, она никому не отдаст.
У Мики глаза безумные, как у того мужика с горячкой, который иногда цеплялся минутах в пяти от дома – Лайни не знает, что хотел, сразу убегал. А потом мужик куда-то делся, с год назад, наверное, ещё до того, как морозы ударили. Лайни от него немного запомнил, в общем: в основном глаза, запах перегара, как у папы, и блестящий жетон на цепочке на шее – и как не продал никому? Лайни потом как-то нашёл похожий дома. Может, от папы. Раз они чем-то немного похожи, почему бы у них не быть похожим жетонам.
Нельзя в воду заходить, кроссовки промокнут.
Мике удаётся проехаться ногтями по рукаву – чуть не схватил, гад! Хорошо, Лайни сразу шарахнулся.
Впереди виднеется почти целая будка заброшенного киоска – говорят, там когда-то давно мороженое продавали. Лайни еле-еле добирается до неё – пошатывает слегка, и нога горит.
Внутри пусто. Ну, пластмассовая ножка от стола не в счёт. Лайни садится в углу, подальше от воды. Джинсы уже по камням выпачкал, чего теперь.
Мика скребётся в стенку с противным таким звуком. От этого мурашки по коже – чувство, будто по спине ногтями елозят.
Лайни обнимает рюкзак, потом, опомнившись, почти отпускает – ещё передавит всё.
Весь в холодном поту, а перед глазами марево – что такое?
Река словно предлагает зайти и смыть с себя всё – пот, и кровь, и грязь.
– Я не хочу, – шепчет Лайни. – Я пока не хочу.
Устал.
Он зажимает уши руками, чтоб не слышать, как Мика ворчит за спиной.
– Уходи, уходи. Отстань от меня. Другие ушли – почему ты остался?
По-моему, совсем и не страшно. Так что, наверное, лучше было косить под мистику. Но как я понимаю этот жанр - для мистики ведь нужен реальный мир, обычный, в который вторгается что-то неизведанное и необъяснимое. А я реальный мир не пишу вообще никогда, это не моя трава, и придумывать что-то своё мне куда интереснее, чем выписывать какой-то конкретный город. Плюс я люблю троп про магические элементы как обыденную часть реальности, поэтому никого у меня тут не удивляет, что иногда приходит в город Река и от этой Реки у части населения мозги набекрень и хочется простого человеческого мяса. А ещё там где-то по городу шаманы бегают и прыгают, но за этим больше к "Крепости", правда.
И логично, что в этом мире нет Самайна. Говорят, правда, что для конкурса
в принципе достаточно, чтобы действия происходили в период конца осени, когда нависает ощущение скорого прихода зимы, наступает окончание условной светлой половины года и начала тёмной.
Конец осени у меня есть, и предчувствие зимы тоже. Но я вот думаю, что осени могло быть и больше. Всё-таки не одними дождями и стылостью едиными.
Зато! В конкурсе просили клад, и у меня есть клад!
Лайни мельком смотрит на большую нарисованную тётку с рыбьим хвостом и голыми сиськами – поверх одной кто-то поставил угольный след ладони, – хмыкает и пробирается под мост. Теперь никто не увидит.
Здесь много битого стекла, пустых обёрток от всякого, коробок, и пахнет кисло. В этот небольшой закуток вода почти никогда не доходит, даже в половодье. Хотя, говорят, настоящего половодья давно и не было. В настоящее река поднимается к самой набережной, а то и на неё, а остров посередине наполовину скрывается. Сейчас нет. Зато тут сыро, прям как надо, и Лайни вот уже видит наросшие на камни языки грибов.
Во какие! Настоящий клад! Если и дальше такая погода стоять будет и никто Лайни не опередит, то можно понемногу откладывать на зимние ботинки, потому что старые что-то сильно хорошо проветривались, когда дело к той весне подходило. И пальцы помещались так себе. Пока-то он в кроссовках ещё походит.
Хоть что-то как следует вписала, кококо!
Что касается одноногих собачек, то я просто ничего говорить не буду. Отличный у меня мальчик, позитивный. У меня для него есть лучшее, что я могу дать, - песни AJR:
No, you're not stupid, you're just special, special
Well, that’s what all your smart friends say
(Это "Ordinaryish People", очень рекомендую)
Так что в конкурс я, конечно, не попала. Зато у меня теперь есть рассказ про немного особенного мальчика, который собирает нормальные сине-зелёные грибы у речки, пахнущей совсем как его мама, бегает от слегка рогато-клыкастых гопников и общается с бывшим учителем математики, который совсем неплохой, но все почему-то верят, когда он угрожает "заставить жрать ваши кишки". Как-то так. Приходите читать, что ли.
