Ода офисному кактусу

— Леонид, это теперь твое. Береги.

С этими словами Тамара Игнатьевна, его предшественница, вручила ему трудовую и указала на подоконник. Там, в пластиковом стаканчике из-под йогурта, ютился кактус. Сморщенный, плешивый, с тремя иголками, расположенными так, будто они показывают фигу. Не миру, а лично ему, Леониду.

Леонид еще не знал, что в бухгалтерии №3 треста «Капитал-Гарант» статус определялся не должностью, а растением. Здесь царила флористическая иерархия, негласный «Табель о кактусах». И его экземпляр, судя по виду, был где-то на уровне плинтуса. Точнее, под ним.

На самом солнечном месте, под прямыми лучами уважения, возвышался «Генералиссимус» Маргариты Павловны, главной бухгалтерши. Это был не кактус, а памятник самому себе высотой в метр. Колючий, как бюджетный кодекс, и такой же несгибаемый. Он не цвел из принципа. Сильному некогда заниматься красотой.

Вокруг располагалась свита: хитрый декабрист Серафимы Кузьминичны, который цвёл строго под корпоративы; упитанный эхинопсис Веры Матвеевны, похожий на саму хозяйку. Все они были авторитетами. Полковники и майоры. А Леонид со своим новобранцем, который, казалось, вот-вот дезертирует из горшка, стал самым младшим по званию.

— Ты с ним говори, Лёня, — поучала Вера Матвеевна. — Они любят про стабильность. Расскажи ему про сальдо. Успокаивает.

Леонид, человек с высшим образованием, считал разговоры с флорой поводом для визита к другому специалисту. Но когда Маргарита Павловна окинула его подоконник взглядом санитарного инспектора, он понял: уважение здесь нужно не заслужить, а вырастить. Буквально.

Он погрузился в мир кактусоводов. Интернет-форумы напоминали сводки с фронта: «Отбил атаку паутинного клеща!», «Потерял троих от корневой гнили». Леонид начал действовать. Сначала — культурная программа. Поставил растению Вивальди. Реакции ноль. Поставил Баха. Кактус, кажется, съежился еще больше. Тогда Леонид понял: нужен индивидуальный подход. Финансовый.

На листе А4 он начертил «Бизнес-план по развитию вверенного мне растительного актива на 4 квартал». С ключевыми показателями эффективности: прирост биомассы — 5% в месяц, увеличение длины колючек — 2%, появление бутона — 1 (в перспективе). Жена, увидев этот документ, молча положила ему на тумбочку валерьянку.

— Ты не понимаешь! — шептал он ночью своему питомцу, покачивая над ним скрепкой на нитке. — Ты не кактус, ты — стартап! Я в тебя инвестирую! А ты должен показать рост! Мы порвем этот рынок!

В обед он закрывал кабинет и проводил гипнотические сеансы: «Ты большой… ты толстый… ты зеленее, чем лицо главбуха при виде аудиторской проверки…».

В один из таких моментов в кабинет вошла Маргарита Павловна.
— Леонид, что у вас тут происходит?
— Оптимизация бизнес-процессов! — не моргнув глазом, ответил он. — Внедряю нематериальную мотивацию для низкоэффективных активов.

Маргарита Павловна ничего не сказала. Но на следующий день на доске объявлений появился приказ за ее подписью: «О строгом соблюдении правил фитосанитарного контроля на рабочем месте». Пункт 4 гласил: «Запрещается применение к офисной флоре недокументированных психофизических и аудиальных практик». Это был удар под корень.

Паранойя росла. Ему казалось, что Серафима Кузьминична, проходя мимо, специально выдыхает на его кактус вчерашний чеснок, создавая неблагоприятную микрофлору.

Близился конкурс «Золотая колючка». Главное событие года. Леонид понимал: его «стартап» провалился. Несмотря на все инвестиции, кактус вырос на жалкие два миллиметра и выпустил одну колючку. Кривую. План созрел. Нечестный. Но гениальный. План «Враждебное поглощение». Он решил подменить свой кактус на более крупный аналог из магазина.

Но кто-то его опередил. За день до конкурса, придя утром на работу, он обнаружил свой кактус опрысканным чем-то блестящим. Это был лак для волос Веры Матвеевны «Железобетонная фиксация». Растение блестело, как новогодняя игрушка, и совершенно не дышало. Это была диверсия. Изощренная. Женская.

В нем закипела ярость. Бухгалтерская. Беспощадная. Вечером, когда все ушли, он приступил к ответным мерам. К «Генералиссимусу» Маргариты Павловны он не притронулся. Бить по главному — глупо. Его целью стал декабрист Серафимы Кузьминичны, известный своим нюхом на праздники. Леонид аккуратно перевел настенный календарь в кабинете на два месяца вперед. Растение, обманутое бюрократической машиной времени, должно было зацвести слишком рано и к конкурсу сбросить все цветы. Это был саботаж на уровне тонких материй.

День конкурса. В жюри — троица заклятых «подруг». Леонид, отмыв свой многострадальный кактус растворителем, выставил его на суд. Он ни на что не надеялся.
Серафима Кузьминична с ужасом смотрела на свой декабрист, который, поверив календарю, действительно начал набирать бутоны. «Сдурел, старый», — шипела она.
Вера Матвеевна с подозрением нюхала воздух вокруг кактуса Леонида. Пахло ацетоном.

Маргарита Павловна с линейкой подошла к своему «Генералиссимусу». Замеры были внесены в протокол. Казалось, все решено.

И тут, на самой макушке кактуса Леонида, лопнул крошечный бутон. И оттуда появилось… нечто. Это был цветок. Но странный. Флуоресцентно-желтый, с фиолетовыми крапинками. И он… едва заметно светился в полумраке кабинета. А еще от него тонко пахло селедкой.

Бухгалтерия замерла.
— Допинг… — выдохнула Серафима Кузьминична.
— ГМО, — авторитетно заявила Вера Матвеевна.

Маргарита Павловна позвонила. Не в полицию. В Академию Наук, на кафедру ботаники, где у нее учился племянник.
Через час в бухгалтерию прибыли два человека в белых халатах. Они долго разглядывали цветок через лупу, нюхали его и о чем-то шептались. Затем старший, профессор с бородкой, изрек:
— Уважаемые, это сенсация! Предположительно, новый, ранее не изученный вид суккулентов, мутировавший в условиях агрессивной офисной среды. Cactus Officius Leonidius! Растение подлежит немедленной конфискации для дальнейшего изучения в интересах науки.

Кактус вместе с горшком упаковали в стерильный контейнер и унесли. Леониду на память оставили акт изъятия и справку о том, что он является первооткрывателем.

«Золотую колючку» снова взял «Генералиссимус». Декабрист Серафимы Кузьминичны сошел с ума и зацвел к Первомаю.
Леонид сидел за своим столом. На подоконнике было пусто. Он получил мировое признание в узких кругах ботаников. Но в бухгалтерии №3 справка из Академии Наук в табели о кактусах не котировалась. И на него по-прежнему смотрели как на младшего специалиста с пустым подоконником. Круг замкнулся, только стал еще абсурднее.