К 260-летию Штейбельта

Немецкий пианист и композитор Даниэль Штейбельт  - музыкант еще из той, первой волны виртуозов только-только начинавшего завоевывать в конце XVIII века мир нового чудо-инструмента – фортепиано. Фигура эта – сложная, неоднозначная. Одни им восхищались, тогда как некоторые исследователи вовсе отказывали ему в большом таланте, говоря  о его пристрастии в сочинениях к внешним эффектам.Даниэль Готлиб Штейбельт  родился в 1765 году в Берлине. Выдающиеся музыкальные способности маленького Штейбельта обратили на него внимание прусского короля Фридриха-Вильгельма II, который поручил известному теоретику и ученому музыканту Иоганну Кирхбергеру обучать мальчика игре на клавесине и контрапункту. Однако пылкий характер  Даниэля не давал возможности вести с ним строго последовательные музыкальные занятия. Дальнейших сведений о детстве Штейбельта мы не имеем. Известно только, что отец-офицер не одобрил его занятий музыкой, и по его настоянию Даниэль поступил в прусскую армию, однако затем нашёл возможность вернуться к музыкальной карьере.

В 1788-м году, находясь в Мюнхене, молодой Штейбельт издал там свои первые четыре сонаты для фортепиано и скрипки. В следующем 1789-м  он давал концерты во многих городах Саксонии и Нижней Саксонии, затем отправился в Мангейм, а в начале 1790 года приехал в Париж.

Молодой музыкант нашел здесь радушный приют у содержателя музыкального магазина Бойера, благодаря содействию которого обрел себе влиятельных покровителей при дворе. В Париже Штейбельту пришлось соперничать со знаменитым в то время пианистом Германом; при превосходстве последнего над Даниэлем в музыкальной технике, Штейбельт брал над ним верх выразительностью своей игры.

Скоро  в Париже Штейбельт прославился как пианист и композитор, успешно преподавал. Эта слава доставила ему много поклонников, среди которых одним из самых ревностных был граф Сегюр. Вскоре за тем Штейбельт сочинил наиболее известную сейчас свою оперу «Ромео и Юлия», либретто к которой было написано Сегюром. Отвергнутая в 1792 году Академией музыки, эта опера в следующем году с блестящим успехом была поставлена на сцене театра Фейдо, с знаменитой Жюли – Анжеликой Сцио в главной женской роли. При некоторых своих недостатках, к которым следует отнести длинноты, опера «Ромео и Юлия» заключает в себе много музыкальных картин, пленяющих слушателя богатством мелодии и силой драматического чувства.

Успех оперы еще больше увеличил известность немецкого музыканта, и знатнейшие женщины Парижа добивались чести иметь его своим учителем, несмотря на его личные непривлекательные качества – невоспитанность, надменность, наклонность к грубым выходкам и капризам. Почти каждый, кто вспоминает Штейбельта, считает необходимым подчеркнуть, что у него был скверный, тщеславный и заносчивый характер. К этому присовокупляют и уж совсем неблаговидные  его поступки: укрывательство от кредиторов; продажу одного и того же произведения разным издателям; выступления перед родной германской публикой в образе иноязычного иностранца. Некоторые серьезные проступки принудили Штейбельта в 1798 году покинуть Париж.

Сначала он отправился через Голландию в Лондон, оттуда поехал в Гамбург, Дрезден, Прагу, Берлин и Вену, всюду давая концерты. Повсюду его виртуозное мастерство встречало шумный успех. При этом ряд профессионалов указывал на отрицательные особенности исполнения Штейбельта: невыдержанность игры, злоупотребление приемом tremolo (чуть ли не им же и изобретенным), слабость левой руки .

В этих же концертах Штейбельт выступил с изобретенными им новыми формами музыкальных произведений, фантазиями с вариациями, своеобразными рондо и «вакханалиями» (в последних двух жанрах ему аккомпанировала жена на тамбурине). Это, надо заметить, вызывало неимоверный ажиотаж и необычный коммерческий успех, складывающийся, ко всему прочему, и из продажи тамбуринов жаждавшим экзотики светским дамам.

В 1800 году в Вене Штейбельт вызвал на состязание в пианистическом искусстве самого Людвига ван Бетховена! Конечно, Бетховен  безоговорочно выиграл. Это привело к отмене турне Штейбельта по немецкоязычным странам. Но многие из тех, кто припоминает музыкальную «дуэль» с Бетховеном, говорят, что в ней Штейбельт не был с позором посрамлен, а был попросту обижен не менее эксцентричным собратом.

Так в фильме ВВС «Гений Бетховена» представлен фрагмент этого состязания (импровизация на арию Папагено из «Волшебной флейты» Моцарта)

В конце 1800 года Даниэль вернулся в Париж и там, между прочим, под его управлением, в зале «Оперы», была исполнена оратория Гайдна «Сотворение мира»; партитура этой оратории была привезена Штейбельтом из Вены, прозаический же перевод ее был положен на стихи все тем же Сегюром.

В 1802 году на сцене «Оперы» был поставлен балет «Хитрость Зефира», музыка к которому была написана Штейбельтом. Около этого же времени Штейбельт снова отправился в Лондон, где дал два блестящих концерта, а также написал музыку к двум балетам  - «Красавица молочница» и «Суд Париса», поставленным с большим успехом на сцене Королевского театра. Тогда же Штейбельт издал несколько своих мелких произведений, не отличавшихся особыми музыкальными достоинствами.

В начале 1805 года Даниэль Штейбельт возвратился в Париж, где издал большое количество своих фантазий и рондо,  и свою «Методу» (школу игры на фортепиано) с шестью сонатами и многими этюдами.

В начале 1806 года Штейбельт, приветствуя победы Наполеона, поставил на сцене «Оперы» свою интермедию «Торжество Марса». Премьера состоялась 6 февраля 1806 года в присутствии самого Наполеона,  недавно возвратившегося с Аустерлицкого сражения. Затем композитор стал готовить большую оперу в трех актах «Вавилонская Царевна». Опера эта была уже окончена и назначена к представлению, но в октябре 1808 года музыкант неожиданно уехал в Россию по личному приглашению Александра I. В России Штейбельт провел  последние пятнадцать лет жизни.

По дороге он давал концерты во Франкфурте, Лейпциге, Бреславле и Варшаве. По приезде в Петербург Штейбельт был назначен капельмейстером тогдашней французской оперы, заместив Буальдьё. В Петербурге он написал оперы »Сандрильона» и «Саржина», обе в трех актах, переделал партитуру «Ромео и Юлии» (эта опера долго была одной из любимейших и в течение многих лет с неизменным успехом шла на петербургской сцене), а также поставил на императорской сцене «Вавилонскую Царевну».

Есть основания предполагать, что Штейбельт со дня своего приезда в Петербург и до смерти не покидал его, лишь изредка отправляясь для концертов в Москву. Последнее время своей жизни он посвятил сочинению оперы «Суд Мидаса», но умер, не окончив ее.

Музыкальные произведения Штейбельта для сцены не были напечатаны; вышли только отдельные арии, аранжированные для фортепиано.  Из менее крупных его произведений были напечатаны, часто во многих изданиях, квартеты для двух скрипок, альта и баса, концерты для фортепиано, трио для фортепиано, скрипки и виолончели, сонаты для фортепиано со скрипкой и для одного фортепиано, огромное количество попурри, фантазий и рондо, несколько тетрадей вальсов, маршей и вакханалий, множество романсов.

Музыка Штейбельта звучит в наше время далеко не часто. Но в распоряжении исследователя достаточно много нот Штейбельта, разумеется, в основном еще прижизненных его изданий, к которым имеют доступ и просто любители музыки. И, как выразился на форуме «Classicalmusicguide» один американец, описывая свои впечатления от впервые услышанной музыки Штейбельта, - «that caught my ears immediately». Это, по его словам, был какой-то сплошной всепоглощающий полноводный медоточивый поток звуков, ласкающий и очаровывающий. В нем чувствовалась  потрясающая свобода «плавания», широта дыхания и уверенность в своих творческих силах.

В конце концов, много ли имен композиторов, которых не причисляют к гениям, донес до нас богатый на гениев XIX век? Имя Штейбельта – донес! Нет, пожалуй, ни одного начинающего пианиста, кто не слышал бы это имя и не играл легких и выразительных пьес Даниэля Штейбельта.

В его пьесах есть совершенно поразительные по красоте, уже абсолютно шопеновские и филдовские чувствительные обороты! А Шопен, между тем, в это время только родился, Джон Филд был еще очень молод. И на такого рода музыке они как раз росли и воспитывались, тем более, что жили они тогда – и поляк, и ирландец – с немцем Штейбельтом в одной стране, в России.