Вопрос вопросов, да...

А кузнец вдруг хлопнул себя по лбу, подошел снял с одной из полочек какой-то предмет. Нож. Нож, привычной ей формы и все же какой-то невероятный. Сияющий, лунный. Из металла, которого она раньше не видела. Пробурчал:

— Вот, все хотел тебе передать с Харрэсом, да забывал. Металл с критской дани. Дорогой, но красивый. И не такой ненадежный как олово. Возьмешь подарок? Я его еще наточил. Он острый. 

Демонстрируя, кузнец провел ножом по коже пальца, чуть надавил… Золотая искорка ихора выкатилась из-под кожи как кровь. Запахло медом.  Хейфастос слизнул ее, сдавленно выругался, метнулся к воде, зачерпнул кружкой из бадьи и пил жадно, морщась.  Потом выдохнул:

— Вот же, а? Теперь и кровь сладкая, аж до горечи. Словно пламя.

Харрэс взял в руки оброненный кузнецом нож. Полоснул по ладони, с удивлением  рассматривая, как из пореза катятся капли жидкого золота. Как вскоре затягивается этот порез, не оставляя ни струпа, ни шрама. Он лизнул подсыхающий ихор, кивнул. Сказал:

— И правда, как Пламя…

Деус не поверил. Взял бронзовый меч, с усилием ударил себя по руке, показал ее – ни пореза, ни даже синяка от удара. Харрэс кивнул, протянул ему нож. Десятник хотел его было всадить в свою ладонь с размаха. Да жрец не дал, придержал руку. И все равно нож воткнулся в плоть, как в масло. 

Десятник вытащил его морщась и тихонько ругаясь. Впрочем, и его рана затянулась – потребовалось лишь немного больше времени. 

— Интересно, - протянул Харрэс, - а если титану таким ножиком отделить от тела голову, она прирастет?