Тот самый вкус мемуаров

Я стал немного старше.

Страх – нет.

Ночь в доме всегда звучала иначе. 

Днём здесь были стены, мебель, привычные голоса. Ночью оставались только тишина и ожидание – две вещи, которые никогда не были добры ко мне.

Я лежал в комнате и никак не мог заснуть.

Из гостиной доносились голоса – мама и какие-то люди. Иногда они смеялись, иногда говорили слишком громко для глубокой ночи.

Я не вслушивался в слова – я слушал паузы между ними.

В паузах всегда что-то происходило.

В этот раз ничего не происходило.

Но страх всё равно был рядом.

Он не пропадал – он ждал вместе со мной.

Я засыпал только с мамой.

Без неё сон будто терял ко мне дорогу.

Сначала я ждал спокойно. Потом – всё внимательнее. Потом — уже просто держался за чувство, что она должна прийти.

Сейчас я понимаю: я ждал не человека — я ждал разрешения уснуть.

Я поднялся с кровати осторожно, чтобы не скрипнули половицы, и пошёл к гостиной. Я никогда не смотрел в такие моменты на лица – они были страшнее любого события.

– Мам… – тихо позвал я.

Она повернулась не сразу. Сказала, что скоро придёт.

Я кивнул – не потому, что понял, а потому что хотел поверить – и вернулся в комнату.

Секунды стояли на месте.

Потом начали тянуться.

Я лёг, укутался и стал греть рядом пустое место – то, где она должна была быть.

Мне казалось: если оно станет тёплым заранее, она точно придёт.

Потом я ещё много лет буду греть пустые места. Надеждой. Ожиданием. Чужими обещаниями.

Прошло немного. Или много. Тогда время измерялось только напряжением внутри.

Я снова пошёл к ней.

Снова не смотрел на людей.

Подошёл ближе, взял маму за руку.

– Через пять минут, – сказала она.

Пять минут – это ведь почти сейчас?

Я вернулся в кровать, натянул одеяло до подбородка, смотрел в сторону двери, как будто взглядом мог её открыть.

Я ждал так, как умеют только дети – всей грудью, без остатка.

Я плакал тихо, без всхлипов. Плакал внутрь.

И повторял себе:

– Почему она не идёт?

– Она же сказала…

– Она же придёт…

Это были мои первые молитвы, только направленные в неизвестность.

Прошёл час.

Дверь так и не открылась.

Я уснул от усталости.

Она не пришла.

И тогда во мне впервые появилось странное ощущение:

будто любить – значит ждать,

а ждать – это всегда немного бояться.

Я ещё не знал, что эта ночь – не самая страшная.

Она была просто первой, после которой страх перестал быть гостем. 

Он стал фоном.