Вера Вестра

В восьмой главе герои спускаются в штольни — заброшенные тоннели в скале, где каждый шаг отзывается эхом. Там, в темноте, между ними происходит разговор без слов. Напряжение, которое нарастало с первых страниц, звучит в паузах и взглядах, в шорохах и молчании. А потом — озарение. И страх. Это глава — рубеж. После неё всё изменится. Смотрите видеофрагмент ниже (и буду благодарна за отклики на мои мучения с нейросетями) — и переходите к чтению.

Внезапным порывом восточного ветра меня вчера, словно Мэри Поппинс, занесло на местечковое мероприятие ко Дню защиты детей. Стояла, слушала песни в исполнении сильных, красивых детских голосов, смотрела на кучку юных зрителей — с разноцветными волосами и неизменными телефонами в руках. Задумалась о чём-то своём. И вдруг — вместо детского голоса со сцены раздался явно нетрезвый мужской. Мужчина, каким-то образом завладевший микрофоном, настойчиво пытался прочитать стихи — похоже, собственного...

Наверное, каждый хоть раз слышал истории о том, как в момент опасности человек вдруг проявляет невозможные способности: - взбирается по гладкому дереву на высоту нескольких метров, - поднимает непосильный груз, - реагирует быстрее, чем успеет подумать. Меня всегда занимал вопрос: насколько это правда? Или очередная красивая байка, приукрашенная для красного словца? Историю с искрой в шестой главе «Эмпатогена» я написала не с потолка. Это реальный случай . Когда-то я действительно видела...

Я никогда не писала прозу. Стихи — да, с семи лет. Иногда их читали на школьных праздниках, печатали в местной прессе. Это был мой максимум — и выше я прыгать не собиралась. Главное желание моей жизни было другим. Я прятала его от самой себя. Потом — осознала. Но продолжала жить тихо, беззвучно, будто так и надо. До тех пор, пока всё не разрушилось. Жизнь, какой я её знала, закончилась внезапно. Я оказалась на дне — и осталась там одна. Выбора не было. Я просто жила. День за днём. Пока...