Об "объективности" и критике

Давайте начистоту – мы, авторы на всевозможных самиздатах, восстаем против «необъективности» или «пристрастности» читателей только тогда, когда нас кто-нибудь ругает. Когда какой-нибудь восхищенный читатель в запале пишет нам, что наша книга – истинный шедевр, то мы восхищенно млеем и ничуть не думаем о том, насколько это соответствует действительности. Такая субъективность нас вполне устраивает. Равным образом нам очень нравится чья-нибудь абсолютно субъективная любовь к нашим героям. Когда вместо скрупулезного и хладнокровного разбора художественных средств, использованных нами для раскрытия героя, и деталей, которые работают в тексте на его характер, мы видим в рецензии утверждение, что наш герой великолепный, потрясающий, живой, или что рецензент в него практически влюбился – то мы принимаем эмоциональную реакцию вместо сухого объективного разбора очень благосклонно. Но если кто-нибудь скажет нам, что наш герой – невыносимо раздражающий дурак, то большинство из нас тут же готовы взвиться на дыбы – где объективность?! Разве можно выдавать свои _эмоции_ за разбор текста?!

Крестик и трусы, коллеги! Крестик и трусы.

Если отбросить самолюбие и детскую обидчивость, то субъективно-негативная реакция настолько же законна и естественна, как субъективно-позитивная. За рамками академического литературоведения «объективного и беспристрастного анализа художественного произведения» не существует в принципе, да и в рамках академического литературоведения объективность и бесстрастность критиков – это большой вопрос. И, как хотите, несколько смешно требовать «объективности», когда тебя ругают, но молчать о ней, когда тебе делают комплименты – создается впечатление, что человек, который так себя ведет, действительно считает именно восторженные похвалы самым нормальным, правильным и _объективным_ отзывом о своем тексте, а мне все же хочется надеяться, что мы здесь, в массе своей, не настолько инфантильны и глупы. В конце концов, достаточно подойти к своей книжной полке, взять любую книгу, которую мы – без дураков – действительно считаем восхитительно талантливой, прочесть пару страниц – и после этого спокойно взвесить «объективность» всех читательских похвал, которые когда-либо приятно волновали наше авторское самолюбие.

Вот, собственно, и все, что я хотел сказать по существу вопроса.

Дальше, в принципе, чистый фансервис – пример субъективно-негативных отзывов из моего архива. Я люблю их так же сильно, как читательские похвалы, и всегда перечитываю с большим удовольствием. Единственное исключение для меня составляют только отзывы, где «субъективность» проявляется в сексизме, гомофобии et cetera, но возмущение по поводу характера и поведения героев или логики сюжета я считаю не менее замечательной и ценной реакцией, чем положительные отзывы. Вот несколько примеров :  

ProG о романе «Смерть и солнце» : Чушь какая-то. Герой ведет себя как наркоман, объевшийся грибов. Для рыцаря честь превыше всего. Есть рыцарская честь - это прежде всего верность господину и воинская честь - это прежде всего верность командиру. А Рикс пытается сорвать военные планы своего господина и командира, и отлично понимает это. В средневековье за такое вешали на ближайшем суку.


Евгений Строков, тоже о романе «Смерть и солнце»: (...) Главные мои разочарования:
1. Сэр Ирем. Да-да, именно этот блистательный рыцарь, эталон для подражания и прочее, и прочее. В первой книге, в принципе, мне он нравился, во второй что-то заставило уже задуматься, и, тщательно подумав, напишу следующее :
- бегать по городу с мечом наголо, ловя преступников – да, это о нем
- спустя годы вспомнить, что в городе есть секретные ходы наружу, и побежать туда в одиночку ловить мага – да, это о нем
- правильно организовать работу своих подчиненных, чтобы не бегать самому – нет, увольте
- организовать грамотную шпионскую сеть, чтобы отлавливать вражеских шпионов, контрабандистов и прочих криминальных элементов – нет, не о нем. Ведь посмотрите, какая штука – один из его антагонистов, лорд Аденор, по сути, действует куда умнее Ирема. Своя шпионская сеть, связи с контрабандистами, знания о них и их операциях. Да хотя бы то, что он прекрасно знал, кто такая королева пиратов, а Ирем случайно!! узнает об этом лишь когда его в плен берут)
- искусный дипломат? Снова мимо. Самоуверенный, не уважающий других – какой из него дипломат? И, тем не менее, он от лица императора ведет переговоры с теми же пиратами о передачи им крепости. То есть у него есть все полномочия дипломата
- искусный стратег? Нет! Если честно, я был сильно удивлен, что его после такой войны еще кто-то с радостью встречал. Сколько их там вернулось? Почти все или при глупом штурме крепости погибли (хотя его предупреждали даже, что негоже в зимнее время переть напролом, в буквальном смысле проламывая стены), или потом при буре, как оказалось, не простой, а магической. А это тоже косвенно его вина. Да что говорить – он и сам чудом-то выжил.
В итоге все, что он умеет хорошо, это махать мечом. Все остальное у него выходит или не очень, или совсем паршиво. Это не только его вина, естественно, но и следующего моего разочарования) 

2. Император Валларикс. Непонятно, как он до сих пор у власти-то остался? Слабый, унылый правитель. Такое ощущение, что кругом него одни враги или лизоблюды. Единственный, кто барахтается и искренне пытается что-то сделать – тот же Ирем. Но с учетом выше написанного, особого толка с этого нет. Что мешает или мешало императору избавиться от недоброжелателей? Зачем прощать явных врагов? Для того, чтобы они вернулись и воткнули ему нож в спину? Неудивительно при таких управленцах, что страна голодает даже после выигранной войны (что было бы, если бы они проиграли?), или что Безликие шастают по городу как по своему огороду, или то, что ГГ, да даже сам король с Иремом выживают лишь чудом. Прям печаль-беда. Они лишь сидят и ждут, когда же снова объявятся Безликие и что придумают в следующий раз, ну или может Седой им чего подскажет. Ни единой попытки наладить какую-то сеть контрагентов, или же дать задание гильдии магов отыскать главного плохиша, ну или на худой конец – придумать какую-нибудь магическую защиту для всех главных персонажей... 

Роман Иванов о романе «Волчье время» : То, что творится в последних главах, вызывает чувство сильного недоумения. Племянника императора (!), гипотетического наследника трона (!), почти «святого» (Эвеллир), героя войны, книг, песен и прочая, прочая, прочая – какие-то «кошельки» обвиняют в убийстве безродного (!) провокатора-фанатика-бывшего наркомана, сажают в тюрьму, подвергают допросам, похожим на пытки, устраивают суд и намереваются казнить (!) в случае вынесения обвинительного приговора... И почти все вокруг воспринимают это как должное. А император и прочие заинтересованные лица не только все это допустили, но и вместо того, чтобы повлиять на весь этот ***ский цирк начальственными пинками под зад – просто сидят, молча смотрят и обтекают, образно выражаясь. Напомню – на дворе магическое средневековье, аристократическое засилье и тотальное расслоение общества. И тут вдруг судилище это бредовое. Вполне возможно, что я просто не осознаю всей глубины мысли автора. Но с моей точки зрения описанные события выглядят несколько глупо, если не сказать крепче. Нелогично, нереалистично и бессмысленно.

Все это – субъективно, и все это – в каком-то смысле абсолютно верно. Если же говорить о жесткости или язвительности критики – то это еще мелочи, в сравнении с тем, что мог бы написать я сам, возьмись я разбирать по косточкам собственный текст. Я-то ведь помню текст своих романов куда лучше, чем любой читатель, и могу придраться даже к таким вещам, на которые никто и никогда не обращал внимания. Ну, например, я мог бы сказать так : 

«За километр видно, что «Истинное имя» написано городским человеком, который никогда не жил в деревне – и деревня, и окружающий её лес выглядят такими же «стерильными», как парк или как подмосковный «лес» вокруг какого-нибудь дачного поселка. То есть птицы в тексте иногда поют и дворовые собаки временами лают, но петухи не кричат, коровы не мычат и гуси не гогочут. Кроме того, автор наивно полагает, что подростки в средневековой деревне не работают с утра до ночи, помогая взрослым, а валандаются где придется, как современные школьники на каникулах. За исключением рыбалки или мелких поручений в стиле «принеси воды и хвороста», дети здесь не делают ничего, что может принести какую-нибудь пользу их семье – не ухаживают за скотиной, не работают на огороде или в поле, не плетут корзины, словом, вообще никак не помогают по хозяйству»

И я написал бы что-нибудь подобное не смеха ради, как писатели иногда пишут ернически-негативные заметки о своих произведениях с целью саморекламы, а вполне серьезно. Я действительно считаю это недостатком. И если при этом я не переделываю первые главы «Истинного имени – то только потому, что у меня нет готового решения, как сделать текст более достоверным и объемным и не потерять динамику и фокус на сюжетно-значимых событиях, которые, в конечном счете, для читателя важнее достоверности.

Я убежден, что автор кровно заинтересован в том, чтобы знать о _любых_ возможных претензиях к своему тексту и _любых_ читательских эмоциях - а также тех моментах в тексте, которые вызывали у его читателей насмешку, скуку или раздражение. Всегда полезно понимать, что в большинстве своем претензии и негативные эмоции читателей – не результат чьей-нибудь глупости или целенаправленного хейта. Только осознав, что почти в любой критике есть субъективный смысл, можно начинать решать более важные вопросы, например – сообразуется ли этот смысл с тем, что хотел сказать автор, и нужно ли автору что-то исправлять в собственном тексте, или, несмотря на то, что критик может быть чертовски прав в своих претензиях, для книги в целом будет лучше, если автор ничего не будет в ней менять.