Мафта: Герои

Настало время представить героев. Тех, кто лично будет биться со злодеями, причинять добро, наносить справедливость и снимать котят с дерева.

Они не новички, но приквел к этой сказке - это немного другой мир, и про него как-нибудь в другой раз. Если кто-то читал мой рассказ "Теория и практика" - так вот, это они же, но через много лет после победы.

А сейчас они победилив прошлой серии. Демоница очистилась и стала богиней. И впереди - новая битва:

Праздник кипел.
Вино и победа кружили голову, и Захар уже почти не разбирал, кто перед ним. Все вокруг были прекрасны, и сам он был могуч и велик, и даже демоница, за которой они гонялись столько времени — очистилась, и теперь вроде бы…
Тут Захар немного путался — считать вчерашнего врага другом было трудно, но боги сказали, что она очистилась, раскаялась и теперь сама богиня. Он сам видел, как мамаша Серпентины выбиралась из чего-то вроде огромной бронзовой ванны, и Серпентина прыгала вокруг нее в полном восторге — значит, душа вернулась,тело восстановили, и все теперь будет хорошо.
А сейчас не хотелось задумываться ни о чем. Захар был выходцем из мира, где магия редкость, а боги миф, и теперь вдруг осознал, насколько это здорово — просто взять, и не думать о возможных неправильностях. Боги сказали, что так хорошо, значит — прекрасно. Можно сдать работу заказчику, выслушать похвалы, и…
Странные союзы, открывшиеся способности к магии, безумная гонка, опасности и смерть — все осталось позади, и можно было спокойно пить и любоваться на девушек.
Его чествовали, как героя. Да, собственно, он и был героем, и знал это.
Кто, как не он сам, прошел весь этот безумный путь? Одержимые демоном драконы, рабы Каэнды, безумие и ужас, огонь и коварство — Захар отлично знал, что мог погибнуть на этом пути множество раз, но выкрутился, выжил и без него демоница никогда не попалась бы в хитрую ловушку богов.
Он немного отошел в сторону и сел на берегу — хотелось просто посидеть, подумать. Пить терпкое вино, смотреть на течение, слышать позади праздник и молчать.
— Празднуешь?
Захар оглянулся и увидел Серпентину. Она уже была в своем настоящем облике, драконом, и по чешуйчатой морде было не разобрать эмоций, но Захар понял, что у нее такое же настроение.
— Просто сижу, — ответил он. — Не хочу ни о чем думать.
Серпентина опустилась на брюхо, глянула снизу вверх на Захара. Она была совсем молодой, в человеческом облике девочкой лет десяти, не больше. И драконом совсем маленьким. Когда ей как-то пришлось нести Захара на себе, она еле справилась.
— Мне кажется, это про всех нас, — сказал Захар вслух. — Еле-еле, но справились же…
Серпентина наклонила голову набок и стала смешно похожа на удивленную собаку.
— Просто вспомнил, как ты тогда пыхтела, но тащила меня, — пояснил Захар. — В Каэнде. Я херачил всем, чем мог, а ты тащила и тащила… Как будто весь наш поход разом в одном эпизоде.
Серпентина фыркнула.
— Наверное. — она снова легла и тоже уставилась на реку.
Сзади грохали фейерверки, рассыпались огненные искры, но они не смотрели. Грохота и вспышек хватало в недавнем прошлом.
— Мать возвращается в горы, — сказала Серпентина. — А мне почему-то не хочется. Она свободна, и это очень важно и хорошо. А мне хочется полетать туда-сюда. Посмотреть.
— Я не хочу сейчас об этом думать, — ответил Захар. Он видел ее мать — когти, пасть, бешеная ярость одержимой… Битва, после которой он сам не знал, каким чудом остался жив. Демоница натравила ее, видимо, надеясь, что дочь не сможет биться с матерью, и была права — Серпентина не помогала тогда, только в панике металась туда-сюда, уговаривала безумное чудовище, сыпала бесполезными словами и махала крыльями… Может быть, Захар бы здорово разозлился бы, если б не был тогда так сильно занят. Пару часов назад Серпентина представила его матери, как спасителя. Драконица сказала много вежливых и восхищенных слов, и Захар с трудом представлял себе, что именно с ней он бился так жестоко…
— А ты чем займешься теперь? — спросила Серпентина.
— Не знаю, — Захар протянул руку к кувшину с вином и налил себе еще. Голова кружилась, и хотелось это продолжить.
Возвращаться не хотелось. Он не сомневался, что стоит лишь попросить, и его вмиг доставят к порогу родного дома… но что он будет делать там? После битв и огня возвращаться в пыльный офис не хотелось.
— Потом, на трезвую голову подумаю. — сказал Захар. — Наверняка маг кому-нибудь, да пригодится.
— Мне, например, — раздался за их спинами новый голос. Серпентина повернула длинную шею, Захару пришлось вставать, чтоб обернуться.
Демоница. Богиня. Вчерашний враг, нынешний… кто?
Она почти не изменилась. Высокая девица, почти нагишом — пара тряпок, да порванный рабский ошейник. Лисий хвост остался, но пропало копыто и птичья лапа со страшными когтями. Рыжие волосы стояли вокруг головы факелом, и Захар помнил, что по воле хозяйки они могут вспыхнуть настоящим огнем.
Он поднял свой бокал, словно салютуя гостье, но в то же время мысленно взвесил свои магические резервы. Она, конечно, богиня, но привычка никуда не делась.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила Серпентина. Она даже не напряглась, оставалась совершенно спокойной. Боги где-то здесь, это чувствовалось. Боги подтвердили раскаяние и перерождение, и все хорошо.
Захар даже завидовал такой способности верить. Его собственная вера была на грани цинизма и удивления.
Бывшая демоница уселась, скрестив ноги, прямо на землю.
— Есть один мирок, — сказала она, — где все непросто. Я там поработала еще до Каэнды, и там сейчас мои бывшие братья хулиганят.
Захар чуть не поперхнулся вином.
— Мирок? — спросил он.
— Ну, драконов ты уже спасал, теперь пора переходить к мирам, — ответила богиня беззаботно.
— Мир, где кишат демоны? Такие, как ты? — Захар подумал и добавил, — была.
Бывшая демоница кивнула.
— Не такие. Глупые и хилые, зато много.
— Хрена себе, предложение, — сказал он по-русски, и сам удивился, насколько глупо реплика из прошлой жизни прозвучала здесь.
Богиня хихикнула, но тут же заговорила серьезно.
— Боги не могут войти туда. Потому что тогда все там сгорит, — она подумала, и добавила по-русски крепкое ругательство. Захар вздрогнул — в ее устах слово прозвучало жестко и колюче, зло и безнадежно.
Серпентина шевельнулась и расправила крылья. Открыла пасть, собиралась что-то сказать, но богиня не дала.
— Погоди, если ты не против, я бы тебя тоже позвала.
— Я же совсем молодая и слабая, — удивилась Серпентина.
— Ты выдержала битву с Низшей демоницей и не сошла с ума.
Захар залпом допил все, что оставалось в бокале. Вино вдруг вспыхнуло в голове огнем, все мышцы напряглись, как перед боем, а опьянение схлынуло, словно и не было всего этого праздника.
— Идешь, Серпентина? — спросил он.
Юная драконица опустила голову к самым лапам.
— Я боюсь, — сказала она. — Но, наверное…
Захар молчал и ждал. Он знал, Серпентина сейчас перебирает слова, чтобы выбрать подходящие. Надо просто немного подождать, и она сама себя уговорит. Его не беспокоила молодость напарницы, хоть Серпентина и была ребенком — зубастой ящерицей пяти метров длины.
В битве с демоницей Серпентина была не помощницей, а участницей, и он сам не взялся бы взвешивать, кто сделал больше для победы.
— Там целый мир, где матери потеряли детей, — сказала, наконец, юная драконица. — И дети — матерей. Надо идти.
Богиня кивнула.