О настоящем историческом (лат. praesens historicum)

Я сегодня, для разнообразия, не о викингах. И даже не о природе матери нашей. Я — о настоящем историческом времени (лат. praesens historicum). Хотя, опосредованно, эта штука имеет некоторое отношение к викингам, ибо это грамматическое явление присутствует в древних исландских сагах.

Что же это за зверь такой (кстати, неизвестный некоторым любителям раздавать рекомендации)?

Настоящее историческое вместо прошедшего времени используется для эффекта "оживления" повествования, для усиления наглядности описываемых событий. Оно словно переносит читателя или слушателя в прошлое — события как будто происходят на его глазах. Praesens historicum широко использовалось в письменной традиции древности, но не только.

Настоящее историческое может применяться в рамках всего текста или же в его отдельных наиболее важных, значительных фрагментах, либо появляться в тексте спорадически, в особыхслучаях.

Надо сказать, что в русскоязычной литературе этот приём не так популярен. Однако же отрицать его существование неразумно.

М. Зыгарь. "Империя должна умереть":

1 марта 1881 года в Петербурге группа молодых людей из организации «Народная воля» убивает императора Александра II. Бомбу в царя бросает 25-летний поляк Игнатий Гриневицкий. Но руководит терактом 27-летняя дочь бывшего губернатора Петербурга Софья Перовская – это она машет белым платком, подавая сигнал убийце. Смерть императора шокирует петербургскую элиту. На тот момент многие уверены, что Россия находится в двух шагах от принятия конституции. Ещё за два месяца до убийства, в январе 1881 года, министр внутренних дел Михаил Лорис-Меликов пишет и приносит императору «всеподданнейший доклад» с изложением плана политических реформ. 

Настоящее историческое чаще встречается в других европейских языках (точно знаю, что довольно широко применяется в английском, даже обучала его использованию при подготовке к международным экзаменам — IELTS и FCE). 

Например, в настоящем историческом целиком написан известный роман Дж. Апдайка «Кролик, беги».

Мальчики играют в  баскетбол  вокруг  телефонного  столба,  к  которому
привинчен щит. Мельканье ног, короткие выкрики. Шарканье и шуршание  кедов
по гравию катапультирует их голоса в высокую  влажную  синеву  мартовского
неба над проводами. Кролик Энгстром  идет  по  переулку,  на  нем  строгий
деловой костюм, и хотя ему двадцать шесть лет и росту в  нем  шесть  футов
три  дюйма,  он  останавливается  посмотреть.  Для  кролика  он,   пожалуй
высоковат,  но  широкое  белое  лицо,  бледно-голубые   радужки,   нервное
подергивание верхней губы под коротким  носом,  когда  он  втыкает  в  рот
сигарету, отчасти объясняют это прозвище, которым его наделили, когда и он
тоже был мальчишкой. Он стоит и думает: ребята подрастают, теснят тебя  со
всех сторон.
Мальчишкам  его  присутствие   кажется   странным.   Они   играют   для
собственного удовольствия, а вовсе не напоказ  какому-то  взрослому  дяде,
который шляется по городу в двубортном  пиджаке  цвета  какао.  Вообще  не
понятно, почему взрослый идет по  переулку  пешком.  Где  его  автомобиль?
Сигарета в зубах придает ему и вовсе угрожающий вид. Может, он из тех, кто
за сигареты или деньги предлагает прогуляться  на  фабрику  искусственного
льда? Про такие фокусы они уже слыхали, но их так просто не запугаешь - их
ведь шестеро, а он один.
Мяч, отскочив от обода, пролетает над головами их шестерых и  падает  к
ногам его одного. Стремительность короткого рывка, с  которой  он  хватает
мяч, приводит их в изумление. Притихнув, они смотрят на его темный  силуэт
- ни дать ни взять заводская труба, внезапно возникшая  на  фоне  весенних
небес.  С  прищуром  глядя  сквозь  голубое  облачко  табачного  дыма,  он
осторожно переставляет ноги и,  растопырив  пальцы,  нервно  крутит  перед
собою мяч. На ногтях белеют широкие полумесяцы. Он внезапно  приседает,  и
мяч, словно скользнув по правому отвороту пиджака, срывается с его  плеча,
летит как будто даже не к щиту - он  туда  вовсе  и  не  метил,  -  падает
прямиком в корзину и, скромно шелестя, пролетает через сетку.

Как я уже упоминала, этот литературный приём широко использовался в исландских сагах, видимо, для придания большей наглядности и достоверности. И его тщательно сохраняют адекватные переводчики.

Сага о Курином Торире (Hœnsa-Þóris saga)

Как-то раз Торир выезжает из дому и едет в Северное Междуречье. Он встречает Арнгрима и просит дать ему ребенка на воспитание8, —

— Хочу взять твоего сына Хельги и заботиться о нем, как могу. А взамен мне нужны твоя поддержка и дружба, чтобы люди поступали со мной по справедливости.

Арнгрим отвечает:

— Сдается мне, что условия делают мне мало чести.

Торир говорит:

— Чтобы получить мальчика, я готов отказать ему половину моего добра, а ты должен будешь обеспечить мне уважение, чтобы каждый со мной считался.

Арнгрим отвечает:

— Я думаю, незачем отвергать столь хорошее предложение.

А вот пример спорадического примения настоящего исторического в Саге об Эйрике Рыжем (Eiríks saga rauða):

У Торбьёрг было в обычае ходить зимой по пирам. Ее постоянно приглашали к себе, особенно те, кто хотел узнать, что им суждено или какой выдастся год. Так как Торкель был там самым крупным хозяином, считали, что разведать, когда кончатся подобные времена, должен он.

Торкель приглашает прорицательницу и оказывает ей хороший прием, как это бывало, когда принимали таких женщин. Ей было приготовлено почетное сиденье, и на него положена подушка, которая, как полагалось, была набита куриными перьями.

Фрагмент из Саги об Эгиле (Egils saga Skallagrímssonar):

Торольв, сын Квельдульва, и Эйвинд Ягненок вернулись осенью домой из викингского похода. Торольв приехал к своему отцу.

И вот отец с сыном заводят разговор. Торольв спрашивает, с каким делом являлись сюда послы Харальда. Квельдульв отвечает, что конунг прислал сказать, что либо Квельдульв должен пойти к нему на службу, либо один из его сыновей.

— Что же ты ответил? — спрашивает Торольв.

— Я сказал то, что у меня было в мыслях, — что я никогда не пойду на службу к конунгу Харальду, и так же поступили бы и вы, если бы я мог решать за вас. Я думаю, что в конце концов мы погибнем из-за этого конунга.

Не буду больше отнимать ваше время. Думаю, принцип понятен. И, во всяком случае, оправданность использования настоящего времени в текстах, стилизованных под эпоху викингов, очевидна.

Спасибо за внимание. 

ЗЫ
Собственно, писать подобные статьи не в моём стиле, но вот после таких комментариев приходится.  

А по поводу Present Simple -никогда не читала и не видела, что посреди повествования с Past  затесалось другое, если это только не мысли или прямая речь в кавычках, но опять же вы гуру языка, а кто я?  так - дилетант, куда я со своим мнением)))